Элизабет Эссекс - Страсть и скандал
— И я скажу. И не только в горах. И скажу еще многое другое.
— Тогда в путь! — Она подняла голову, которая покоилась на его груди. — Давай уедем прямо сейчас, прежде чем кто-нибудь попытается нас остановить. Прежде чем кто-нибудь из домашних шпионов донесет на меня. Знаешь, мне кажется, что все вокруг только и делают, что суют нос в чужие дела, чтобы затем торговать чужими тайнами.
Танвир резко вскинул голову, и в темноте, пронизанной лунным светом, Катриона ощутила на себе тяжесть его пристального взгляда. И в первый раз почувствовала себя неуютно.
— Я никого не хочу оскорбить, — попыталась объяснить она. — Просто теперь мне кажется, что я была слишком наивна и не понимала, как устроен мир.
— Да, — легко согласился он. — Таков этот мир. Чернь хватается за любую возможность получить бакшиш. И ты права, если хочешь, чтобы мы уехали прежде, чем понадобится снова открывать карман пошире.
Но снаружи шатра раздался тихий голос, как зловещее предзнаменование того, что рок не дремлет.
— Хазур.
Танвир подошел к пологу, закрывающему вход в шатер, и заговорил на языке, которого Катриона не знала. Хмурясь, обернулся к ней:
— Здесь твоя служанка. Она требует встречи с тобой.
— Намита? — О Боже! Катриона почувствовала тревожный укол в сердце. Что могло заставить айю позабыть об ужасах ночных улиц ради того, чтобы ее разыскать? Разве что ее послали… — Я и подумать не могла, что она придет за мной.
— Как она догадалась, где тебя искать? — спокойно поинтересовался Танвир.
— Я сама ей сказала. — Она уже сожалела о своей браваде. — Но я подумала, что она слишком боится темноты, чтобы пойти за мной. — А еще Катриона надеялась, что Беркстед слишком боится Танвира Сингха, чтобы вмешаться.
Она принялась торопливо собирать разбросанную на полу одежду. Путаясь в нижних юбках, обернула их вокруг талии, чтобы завязать узлом. Оттого и не заметила, что в шатре повисло зловещее молчание, прерываемое только царапающими слух пенджабскими проклятиями.
— Нам придется взять ее с собой. Кто еще знает, что ты здесь?
— Понятия не имею. — Катриона лгала или по крайней мере выдавала желаемое за действительное. Она попыталась шагнуть к нему, чтобы увидеть его лицо в темноте и понять, о чем он думает. Догадаться, о чем успел догадаться он. — У лейтенанта Беркстеда есть в доме свои глаза и уши. Они доносили ему о каждой поездке верхом и каждом купании.
— О купании? Так у этого шакала есть шпионы даже в старом дворце? — Он снова выругался. — Почему ты не сказала мне раньше?
— Не знаю. — Теперь Катриона ужасалась собственной глупости или наивности. Более того, ей стало страшно! — Я не понимала раньше. Я хотела сказать тебе… Это, то есть он… Вот одна из причин, почему я пришла сегодня сюда. Беркстед. Прости. Я забыла.
— Мэм! — Намита услышала голос Катрионы и окликнула ее, не заходя в шатер. — Вы должны немедленно идти.
— Я отошлю ее, — сказала она Танвиру. — Мне плевать и на Беркстеда, и на лорда Саммерса. Я сделала свой выбор. Я отошлю ее, и мы сможем уехать, как ты сказал. — Закончив застегивать корсаж, Катриона откинула газовую занавеску, отделяющую внутреннее помещение от входа в шатер. — Тебе не обязательно идти. — Она говорила тихо, отведя Намиту в сторону, подальше от саис, которые не спускали с них внимательных глаз. — В чем дело, Бога ради?
— Вам надо идти домой, мэм. Там такой ужас!
— Я уже сказала тебе, Намита, что это невозможно. Кто тебя послал?
— Артур, мэм. Вам нужно идти.
— Артур? — Меньше всего ожидала Катриона, что айя назовет имя ее тихого и рассудительного кузена. Должно быть, это ловушка, придуманная Беркстедом, чтобы заставить ее вернуться. Ей захотелось как следует встряхнуть упрямую служанку и прогнать прочь. — Я тебе не верю.
— Я говорила ему, мэм, но это правда, клянусь вам. Лорд сахиб обнаружил Бадмаша в доме, и это было ужасно — кричали, ломали вещи. Вы должны идти.
О святая Маргарита! Это она виновата! Слишком много рассказала лорду Саммерсу и, как в пословице, запустила кошку в стаю голубей. А точнее, запустила к голубям шакала. И теперь пострадают все.
Откинув полог шатра, на пороге возник Танвир Сингх с лампой в руке, освещавшей его прекрасное лицо, сведенное в суровой неподвижности. Волосы без тюрбана свободно распущены по широким плечам. Кожа цвета меда сияла в тусклом свете лампы. Он казался хищным зверем, стройным и мускулистым, суровым и опасным. Катрионе никогда не приходилось видеть, чтобы мужчина был таким красивым и опасным одновременно.
Но она вынуждена его покинуть. Вынуждена пойти и разобраться, в чем дело, хотя ей хочется быть с ним. И решительно не хочется возвращаться.
— Мне придется отправиться в резиденцию.
Намита радостно дернула ее за рукав.
— Да-да! Поскорее, мэм. Поспешите.
— Я должна идти, — повторила Катриона. — Но я вернусь. Обещаю. На рассвете найду тебя здесь. — Ее голос был тих, но он смотрел на нее из-под темной завесы волос, и в зеленых глазах она видела нечто весьма похожее на страдание. Будто он не мог ей больше доверять. Будто думал, что она лжет. Будто того, что они делали и говорили друг другу только что, никогда не случалось.
Она должна заставить его поверить.
— Я вернусь. Клянусь. Обещаю. И ты обещай мне, что будешь здесь и будешь меня ждать. Обещай.
— Клянусь. — Голос у него был тихий и мрачный, и она не почувствовала себя уверенней.
— И я тоже клянусь, — горячо заговорила она. — Клянусь могилой моей семьи, что вернусь. Обязательно. — Горло щипало — Катриона пыталась не плакать. — Скажи, что ты мне веришь.
Но он не ответил. Он ее поцеловал жарко, крепко, в знак любви и обладания, прежде чем отпустить.
— Иди, если так нужно. Но торопись, каур. Торопись.
— Я вернусь быстро. Обещаю.
Катриона бросила последний взгляд на мужчину, которого любила, а затем позволила Намите увести себя — та дергала ее за рукав — туда, где саис держали наготове Питхар.
— Это было ужасно, мэм, ужасно! И крики, и драка.
— Намита, зачем ты сказала им, что я ушла?
— Нет-нет, мэм. Не из-за вас этот шум! Это все лорд сахиб и леди мэмсахиб. И Бадмаш-сахиб. Такой громкий крик, такая драка! И гнев. Дети испугались и плачут.
Сердце Катрионы сжалось от страха.
— Это из-за Беркстеда и моей тети?
— Да-да! Я знала — если вы уйдете, будет очень плохо. — Намита задыхалась, едва поспевая за Катрионой, которая уже садилась в седло. — Такой крик и шум. Говорят про честь и про смерть. Артур-сахиб велел мне найти вас и привести прямо домой. О, я знала, что так и будет!
