Мередит Дьюран - Урок для леди
Саймон взглянул на жену, которая слабо улыбалась, кивая в знак того, что участвует в общей беседе, и упорно избегала его взгляда. Она выросла в этих суровых местах, уворачиваясь от кулаков сводного брата, работая в опасном цеху, где люди лишались пальцев, стараясь заработать на жизнь своим семьям. И вот посреди этого кошмара она каким‑то непостижимым образом сформировалась в сильную, честную и умную женщину.
Спустя полчаса, когда беседа почти иссякла, Нелл вспомнила наконец о своем муже. Она встала, он тут же последовал ее примеру, но услышал решительное:
— Я останусь здесь ночевать.
Казалось, эти слова испугали ее саму не меньше, чем Саймона. Испугались и Ханна с матерью, обменявшись красноречивыми взглядами.
— Нет, — коротко сказал Саймон. Он не собирался оставлять ее в этой Богом забытой дыре.
Нелл помрачнела.
— Всего на одну ночь, — повторила она.
В три шага он оказался рядом с ней, взял ее за локоть и, сказав испуганной хозяйке: «Благодарим за гостеприимство», — повел к двери.
Как только они вышли за дверь, Нелл выдернула свою руку. Оба молча стали спускаться по лестнице. Когда они оказались на улице, он сказал:
— Если хочешь чаще общаться с ними, лучше приглашай к нам в дом.
— Ну конечно, — сказала она бесцветным голосом. — Пока мои деньги не окажутся на твоих счетах, слишком рискованно ездить в эти трущобы.
Он раздосадованно вздохнул. Бог свидетель, обитателям этого переулка публичные семейные сцены не в новинку. Может, им будет даже полезно узнать, что для улаживания разногласий совсем не обязательно пользоваться кнутом. Но Саймону решительно не нравились публичные скандалы.
— Только представь, что подумали бы твои друзья‑аристократы, если бы сейчас увидели тебя в грязном переулке под руку с местной оборванкой, — ядовито усмехнулась Нелл.
— Под руку с женой, — поправил ее Саймон.
— Да? — с сарказмом усмехнулась она. — И как долго я буду твоей женой?
Саймон ускорил шаг. Ему не терпелось поскорее оказаться в своей карете.
— Я все слышала, — тихо сказала она ему в спину.
Он резко повернулся к ней.
— Ты все слышала, — повторил он. — И что это значит?
Она пристально посмотрела на него серьезно печальными глазами и молча пошла к карете.
Ландо стояло там, где они его оставили, — на широкой, залитой светом улице. Лакей бросился открывать дверцу, чтобы увезти их подальше от этого места. У Саймона было такое чувство, будто он наконец очнулся от мрачного бессмысленного кошмара. Впрочем, кошмар не кончился.
— Я слышала твой разговор со стряпчим, — сказала Нелл, садясь в карету.
Саймон не сразу понял, о чем она говорит. В то утро он встречался с Дотри, чтобы обсудить вопиющий пасквиль, замаскированный под газетную статью, который, вне всяких сомнений, оплатил Гримстон. В нем говорилось, что Нелл — хитроумная самозванка, которая вместе со своим новоиспеченным супругом собирается прибрать к рукам наследство покойного графа Рашдена. Саймон хотел принять меры против опубликовавшей эту статью газеты. Нелл должна быть благодарна ему за супружескую заботу.
И вдруг его осенило! Он вспомнил, какие доводы приводил Дотри, возражая против его намерений.
Одним рывком он запрыгнул в экипаж.
Нелл сидела, забившись в угол.
— До того как я узнал тебя по‑настоящему, я просил у Дотри совета…
— Вот именно, — оборвала она его. — Ты знал, что сможешь расторгнуть брак, если пожелаешь.
— Но я вовсе не желаю этого! — с жаром возразил Саймон. Сама идея казалась ему теперь нелепой и смехотворной. Она его жена. — Ты слышала, что я ответил Дотри? Ты слышала, как я сказал ему, что не заинтересован в аннулировании брака?
— Слышала, — ответила она довольно беспечным тоном, что его насторожило. Сейчас она производила впечатление выжившего в катаклизме человека, который постепенно возвращается к жизни. Она уже не выглядела мрачной и подавленной. — Скажи, я должна быть благодарна тебе за то, что сегодня ты относишься ко мне благожелательно? А если наш план не сработает? Что, если ни мое лицо, ни серебряная ложка не произведут на судью должного впечатления?
— Даже в этом случае мы останемся мужем и женой! — выпалил Саймон.
— Да? — удивилась Нелл. — Ради меня ты готов обречь себя на нищету?
— Да, — с неожиданной для самого себя готовностью подтвердил Саймон.
На ее лице появилось выражение сомнения, неуверенности, потом мелькнул… страх.
Наконец ее лицо обрело каменное выражение.
— Говорить ты умеешь, — усмехнулась Нелл. — Я убеждалась в этом много раз.
— Ты сомневаешься во мне?
— Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что такое быть бедным. Не имея ни гроша в кармане, ты первым делом забудешь о своих чувствах ко мне. Вот так.
Он откинулся на спинку сиденья и замолчал. Потом негромко проговорил:
— Полагаю, ты права. Я действительно не знаю, что такое бедность.
Зато он отлично знал, что такое богатство, и ему нравилось быть богатым. Его пугала мысль о том, как он будет содержать свою семью — учить детей из семей среднего класса музыке? Нелепо и смешно!
— Но я все равно найду способ содержать семью, — упрямо сказал он. — Если уж дело дойдет до этого, я что‑нибудь придумаю. Ты и я…
Он замолчал, не в силах подобрать нужные слова, чтобы убедить ее в существовании сотни причин не падать духом, потому что у них есть будущее. Подобные мысли были внове для него, и он был этим удивлен не меньше, чем удивилась бы она, услышав их.
Раньше, когда он был одинок, ему никогда не приходилось всерьез думать о будущем, о том, что принесут ему грядущие годы. Он всегда жил сегодняшним днем и проводил свои дни в погоне за сиюминутными удовольствиями.
Нелл научила его по‑новому относиться ко времени. Теперь он думал и о завтрашнем дне. Теперь, сидя за роялем, он играл не для всех, а для нее, чтобы она услышала и подошла ближе.
Саймон смотрел на нее со все возрастающим удивлением и понимал, что с тех пор как она вошла в его жизнь, он уже не чувствовал себя одиноким.
— Я бы обязательно что‑нибудь придумал, — повторил он, — но до этого не дойдет, Нелл. Дотри уверен, что мы выиграем суд. И эта серебряная ложка послужит нам на пользу.
Она отвернулась. Очевидно, ее эти слова никак не тронули.
Тогда он попробовал другую тактику.
— Аннулирование брака — это обычная процедура, предусмотренная законом. Никакого тайного заговора против тебя не было. Подумай об этом, Нелл. Когда мы впервые увидели друг друга, ты грозила убить меня, ты говорила как преступница. Я не знал о тебе ничего, если не считать твоего настойчивого желания убить меня и потрясающего внешнего сходства с женщиной, которую я очень недолюбливал. Разумеется, я хотел обезопасить свое будущее на тот случай, если мы с тобой не поладим. Я думал, ты…
