Кэтрин Гэскин - Я знаю о любви

Я также слышала, как о нем говорили: если он проживет достаточно долго и ухитрится не свернуть себе шею, то станет богаче Лэнгли.

Кеб свернул к подъезду витиеватого, чрезмерно изукрашенного орнаментом дома, который построил Ларри. Этот дом, казалось, кричал на весь свет, что здесь живет человек, который может себе все это позволить.

Ларри сам подошел к кебу, чтобы помочь мне выйти, он гордился своими владениями, но не был чванлив и оказался расторопнее своих слуг. Он поцеловал меня в щеку, помогая спуститься; это был поцелуй доверия и приветствия, с каким он встречал меня здесь уже несколько лет. Это приветствие говорило о том, что здесь во мне видят ровню. Ларри не смог сделать для меня большего.

— Эмми! Ты выглядишь великолепно. Ты никогда не была так элегантна.

— Это потому, что ты ни разу не потрудился увидеть меня где-нибудь, помимо магазина, когда я одета для работы. — Но то, что он сказал, было правдой — у меня никогда раньше не было такого наряда. Это было платье из тонкого шелка цвета абрикоса, подчеркивавшее мою тонкую талию, и с таким широким кринолином, что мне приходилось осторожно передвигаться. Мне нравилось его покачивание из стороны в сторону, когда я шла через зал, где стояла Юнис, Приветствуя гостей.

— Эмми, дорогая… — ласково сказала она и подставила щеку для поцелуя.

Она осталась почти такой же девочкой, какой я запомнила ее на первом приеме, который Джон Лэнгли давал в честь Розы. Ее волосы были красно-рыжими, а платье богато убрано лентами и цветами. Через три месяца Юнис должна была родить, и она укуталась в длинный волочащийся шарф, чтобы скрыть располневшую фигуру. Но кое-что она не хотела слишком тщательно скрывать, зная, как гордится Ларри своими детьми, а ей только и нужно было его одобрение и любовь. Юнис хотела бы так же бодро и безмятежно продолжать носить его детей. Она была тихой, довольно скучной женщиной, но со дня их женитьбы Ларри не взглянул на другую женщину.

Он искал надежности и нашел то, что искал, а энергии и страсти у него было на двоих. В своем доме он хотел мира и никакой конкуренции — решающее слово должно было остаться за ним. Женой и детьми он управлял с тем же невозмутимым авторитетом.

— Посмотри-ка на нашу Эмми, Дэн. — Кэйт уже обнимала меня. — Честное слово, просто удовольствие видеть тебя не в твоем черном платье.

Она прибавила в весе с тех пор, как мы виделись в последний раз, но все еще оставалась хорошенькой и по-прежнему предпочитала пурпурный цвет одежды. Ее наряды были такими же роскошными, без скидки на возраст, но когда Кэйт улыбалась и говорила, то вы забывали про ее годы. Это была одна из самых известных женщин Мельбурна, хотя ее имя никогда не значилось в списках приглашенных на бал у губернатора.

Дэн поцеловал меня и спросил:

— Ну, Эмми, какие новости от Адама?

Он слушал, кивая головой, пока я пересказала ему то, что раньше уже сообщила Розе. Его высокая костистая фигура стала слегка сутулой, но массивные плечи все еще были мускулистыми и тяжелыми; правда, борода поседела, да и волосы тоже.

— Скоро будет готов корабль для Адама, — сказал он, — рейсы станут намного короче, и он чаще станет бывать дома.

Дэн инстинктивно, сердцем чувствовал мое одиночество и пытался успокоить меня без слов. Это был добрейший человек, какого я когда-либо видела, и весь Мельбурн знал его доброту. В пивной торговля шла оживленно, но у Дэна Мэгьюри никогда не было денег на банковском счету. Деньги уходили, как вода меж пальцев, — кредиты, подарки, бесплатные угощения, одежда для Пэта, мебель, книги Кону, пони для детей Ларри.

Ларри пытался остановить утечку денег, но это было все равно, что пальцем затыкать шлюз. В конце концов, он стал даже находить своеобразное удовлетворение в том, что не мог предотвратить краха, — его отец был известен как самый щедрый человек в городе.

— Я бы хотела поехать вместе с Коном, — вдруг несмело сказала Маргарет. — Не так уж важно, где мы будем жить, это ведь ненадолго… я уверена, что мы смогли бы все устроить.

— Ты не хочешь понять, дорогая, — твердо ответил Ларри. — Сидней отличается от Мельбурна… здесь у тебя родители, друзья. Там ты будешь одинока, а тех денег, которые Кон будет получать сначала, не хватит, чтобы дать тебе все, к чему ты привыкла.

— Это неважно, — горячо и быстро сказала она. — Никто никогда не спрашивал меня, не хочу ли я прожить без каких-то вещей. — Голос ее вдруг зазвучал с надеждой. — Я могла бы прожить… я умею шить, брала уроки кулинарии.

Ларри с улыбкой покачал головой. У него было такое выражение лица, словно одна из его юных дочерей предложила упаковать вещи и ехать в Сидней.

— Что? Без пышной свадьбы, без подарков, без дома, куда ты можешь отправиться? Тебе это вовсе не понравится, Маргарет! — Он снова покачал головой. — Самое лучшее — подождать. Через год Кон будет в состоянии взять кредит и построить для тебя такой дом, который должен у тебя быть. Он осядет здесь, в Мельбурне, и ты не разлучишься с родителями. Это лучший путь, чтобы начать семейную жизнь, поверь мне, Маргарет.

— Но если она так хочет… — вставил Кон.

Ларри прервал его жестом, сдвинув брови, словно предупреждая.

— Ты должен думать о Маргарет, Кон, — думать о том, как для нее будет лучше.

Дискуссия закончилась, и надежда ушла. Ларри был покровителем Кона, и если бы он мог, то спланировал бы каждый шаг своего брата, всю его жизнь. Тот факт, что Маргарет Курран влюбится в Кона, не был предусмотрен, но это можно было считать большой удачей.

Курраны были состоятельными людьми и занимали определенное положение в обществе; когда-то Михаэль Курран вложил средства в бизнес Сэма Джексона и занимался в компании юридическими вопросами. Женитьба Маргарет и Кона означала дальнейшее процветание семьи Мэгьюри, еще один шаг к укреплению семьи и ее связей. Поэтому будущий брак нужно было охранять от грубых ветров обстоятельств. Ларри хотел сам присмотреть за тем, чтобы ни одна неприятность не коснулась Маргарет и Кона.

Он повел меня на другой конец комнаты, чтобы я могла поприветствовать судью Куррана, который доводился Маргарет дядей, и я шепнула:

— Не лучше ли предоставить им самим для себя что-то сделать?

Он отмахнулся от моего предложения.

— Они еще дети, — сказал он. — Я должен помочь им избежать ошибок.

Я придержала его за руку.

— Но на Эрике мальчики его возраста имели семью… и некоторые из них уже умерли. Син был не старше Кона.

Его лицо стало жестким. Я поняла, что больше он не желает меня слушать.

— Посмотри вокруг, Эмми. Мы далеко ушли от Эрики.