Людмила Сурская - Норильск - Затон
— Или по новой канитель с блинами разводить, — хихикнула она.
— Беги.
— Ты повеселел, я рада, — обняв, чмокнула она его в щёчку.
На кухне работали двое, Татьяна Ивановна пекла, а Илья ел. С повидлом, с маслом, со сметаной не важно лишь бы блины. Увидев вошедшую дочь, она расстроилась.
— Не успела.
— С таким клиентом ты никогда не успеешь, — забрала Лиза блин у скорчившего мину мужа.
— Я сейчас Лизонька…
— Забыла тебя предупредить, чтоб на дух его не пускала к блинам, пока печёшь. Иначе получится, как в анекдоте.
— Ты на что намекаешь? — почесал за ухом муж.
— Вроде ты, как и не ел, а она как бы и не пекла.
— Так я и не наелся.
— Понятно, странно было бы услышать от тебя другое.
— Илюша, надо было сказать, сынок, что ты их любишь, мы б с тобой намешали большую кастрюлю, я и пекла б тебе их. Чем мне ещё-то заниматься-то. — Улыбнулась Татьяна.
— И вы для меня это сделаете? — воспрял духом зять.
Та с радостью заявила:
— Залюбки, пока сам не отвалишься, буду печь.
— Теперь сразу видно, не вооружённым взглядом, у меня появилась тёща.
Дубов пришёл на кухню повеселевший, спешащий поделиться с дочерью новостью и, естественно, ведомый туда запахами жарившихся блинов.
— Ох, пахнет на всю квартиру.
— А как же.
— Девчонки, а на меня есть такая вкуснятинка, — потёр он руки от удовольствия.
— Помечтай, — скривила рожицу дочь.
— Вот те на, — удивился он, не найдя приманивший его запахом продукт на столе, — где ж блины-то?
— В надёжном месте, — засмеялась Лиза.
— Давайте доставайте.
— Не возможно, они у Ильи в пузике уже. Я ж тебе говорила, что так и будет. Илья их все съел.
— Остались от козлика рожки, да ножки, — покатился Дубов смехом.
— Подумаешь, мелочь какая, — улыбнулась Таня, — минуту терпения и все будут при интересе.
— Между прочим, Лиза, ты просила договориться на приём к врачу, — замети он. — Записал тебя, на двенадцать часов, машину я пришлю.
У разволновавшейся Тани выпала из рук лопатка для переворачивания блинов. Она, пряча трясущиеся руки, засуетилась. Все делали усердно вид, давая ей возможность успокоиться, что не замечают этого.
— Спасибо, папуля, я мамочку с собой возьму, мы в детский мир потом заскочим. Тимке кое-что купим. — Подняла выпавшую лопатку Лиза.
— Машина в вашем распоряжении, — разрешил отец, уплетая блины.
— Может сметанки подлить, — наклонилась к нему Таня.
— Лей, такая прелесть, ел бы и ел.
— Ещё один Робин Бобин Барабек. — прыснула Лиза. — Отчего же все мужики так мучное любят.
Утром, дождавшись ухода Ильи, Таня постучала в нетерпении к Лизе.
— Лиза, перед походом к врачу, я должна что-то сделать с собой. — Волновалась она.
— Мамуль, помойся и красивое бельё одень.
— И всё?
— Остальное я приготовлю тебе сама.
— Проверь. Не забудь бы чего?
— Не волнуйся ты так.
— Что-то мне не по себе, а ты Лиза ходила сама-то к такому врачу?
— Да много раз. Это же врач по женским вопросам. Как без такого обойтись.
— Ну ладно.
— Давай я тебе капелек накапаю, — побежала Лиза к шкафчику с лекарствами в ванной.
Опять машина неслась по Москве к знакомой уже обеим больнице. Их ждали предупреждённые врачи. Не разрешив дочери войти в кабинет, постарались успокоить пациентку и Лизу:
— Поверьте, незачем вам, Лизавета Ильинична там с ней толчею создавать. Всё будет в полном порядке. Мы не сами, там психиатр. Заодно и посмотрим её, ведь тысячу лет врач не касался. Роды были кустарные в диких условиях. Сами понимаете, может быть, любая неприятная неожиданность. Ждите в палате. Мы её часа на три там положим после имитированной чистки.
— Я вас поняла. — Смирилась Лиза, сбегав в буфет за соком для матери. «Господи, хоть бы женских проблем с ней не было. Мало настрадалась ещё и такое подвалит. Надо было сразу над этим подумать. Не дошло до курицы».
Ждать так запросто листая журнальчики не получилось. Мерила шагами палату и поругивала себя за то, что разрешила врачам уговорить. Мало ли что…
Её перевезли на каталке, аккуратно переложили на кровать. Привели в чувство. Лиза сразу же со словами о том, как она себя чувствует, подала стакан с соком.
— Пей.
— Вот и всё, Татьяна Ивановна, — заявил доктор на полном серьёзе, прямо глядя в полные страха и ожидания глаза. — Проблем больше нет. Вы здоровы.
— Я выписал вам таблетки, — наклонился к ней второй врач. Дочка сходит в аптеку на первом этаже, купит, а вы будете регулярно принимать. — Протянул он Лизе рецепт.
— Лизавета Ильинична и свечи по одной на ночь в течение недели проследите, чтоб мамочка поставила, для профилактики. Только прошу не нарушать мои рекомендации, — посуровел первый, подмигивая Лизе.
— Хорошо, — согласилась покорно Таня.
— Как вы себя чувствуете сейчас Татьяна Ивановна? — поинтересовался второй перед уходом из палаты.
— Нормально, — мотнула она опять головой.
— Я вас провожу, — вышла вместе с ними Лиза. — Мам, я сейчас.
— Не болейте больше. Но если будут проблемы, милости просим. Дорогу знаете теперь.
Дверь осторожно закрыли. Таня прикрыла глаза и глубоко вздохнула: «Неужели всё».
— Что там? — Вцепилась Лиза в нетерпении во врачей, сразу же только вышли за дверь.
— Не накручивайте вы так себя. Прижгли эрозию небольшую. Полип сняли. Не обезболивали, психологи так решили, для достижения эффекта. Остальное всё в полном порядке. Даже удивительно самим. Приедете ещё через недельку, посмотрю.
— А таблетки не повредят? — потрясла рецептом Лиза.
— Таблетки и свечи для убедительности и профилактика не помешают.
— Учитывая, через что ей довелось пройти. Роды в таких условиях, потом этот дикий случай. Она в более, менее нормальном состоянии. Вы знаете, то, что мне известно об этой истории вызывает страх и дрожь. Иногда мне кажется американские фильмы ужасов наивные сказки в сравнении с нашей действительностью.
Поблагодарив врачей, Лиза вернулась к матери.
— Мамуль, ты как, больно было?
Та поймала руку дочери и поднесла к губам.
— Немного, я потерпела.
— Врачи рассказали, что ты была молодцом. Полежишь немного, и домой поедем. Ты, как не против? Или тут останешься полечиться, на денька три.
Она разволновалась.
— Лиза, ты что, только к Илюше.
Добравшись, домой, Лиза, перебросившись пару словами с мужем и попросив его позвонить Дубову, покормив, напоила мать успокоительными и уложила в кровать:
— Поспи, полегче станет.
