Мэри Бэлоу - Просто незабываемая
И вот сейчас перед ней был именно тот человек, встречи с которым ей больше всего хотелось избежать, если не считать женщины, следовавшей за ним.
– Чарлз, – сказала Фрэнсис, протягивая ему руку. Взяв ее руку, джентльмен склонился над ней, но не поднес к губам и не задержал в своей руке.
– Значит, вы знаете графа Фонтбриджа? – спросил лорд Синклер, и Фрэнсис показалось, что она смотрит через длинный темный туннель на человека, которого когда-то любила и за которого едва не вышла замуж три года назад. – И графиню, его мать?
Фрэнсис перевела взгляд на стоявшую рядом с графом женщину.
Графиня Фонтбридж была такой же крупной и внушительной, как и прежде, и, казалось, подавляла своего сына, хотя скорее благодаря своему массивному телосложению, чем росту.
– Леди Фонтбридж, – поздоровалась с ней Фрэнсис.
– Мадемуазель Хеллард. – Графиня даже не пыталась скрыть неприязненное выражение на лице или резкость в голосе. – Вижу, вы вернулись в Лондон. Когда в будущем вы решите устроить концерт, Синклер, советую вам обнародовать имена исполнителей, которые должны выступать перед вашими гостями, чтобы люди могли получить информацию и решить, стоит ли посещать концерт или нет. Хотя в данном случае вполне вероятно, что мой сын и я не поняли бы, что мисс Фрэнсис Аллард – это тот же человек, что мадемуазель Франсуаз Хеллард, с которой мы когда-то, к сожалению, были знакомы.
– Франсуаз, – граф смотрел на Фрэнсис, словно не слыша того, что говорила его мать, – где вы были? Ваше исчезновение как-то связано с?..
– Пойдем, Чарлз. – Мать решительно положила руку ему на локоть. – Нас ждут в другом месте. Всего наилучшего, Синклер. – Она намеренно игнорировала Фрэнсис.
Чарлз бросил долгий затравленный взгляд на Фрэнсис, а потом покорно двинулся впереди графини, которая, не глядя по сторонам, так решительно направилась к выходу из зала, что перья, украшавшие ее волосы, негодующе закачались у нее над головой.
– Что, Фрэнсис, ожил и ваш ночной кошмар? – спросил виконт Синклер. – Или мне следует сказать «Франсуаз»? Полагаю, Фонтбридж – это отвергнутый любовник из вашего прошлого?
– Мне пора идти, – сказала Фрэнсис. – Я вижу, мои бабушки готовы к отъезду, для них это был утомительный вечер.
– О да, убегайте. Это вы делаете лучше всего, Фрэнсис. Но пожалуй, сначала мне следует немного подбодрить вас. Позвольте, я отведу вас к леди Лайл.
– И она здесь? – Фрэнсис услышала, что на самом деле смеется. Все, чего сейчас ей не хватало, чтобы окончательно сойти с ума, – это узнать, что и Джордж Ролстон тоже здесь.
– Я подумал, что ей будет приятно послушать вас и что вам будет приятно еще раз увидеться с ней, и поэтому пригласил ее прийти.
– Пригласили? – Она улыбнулась Лусиусу. – Правда? Вы не думаете, что к этому времени я бы нанесла визит леди Лайл, если бы стремилась к нежному воссоединению с ней?
– Я помню, – он громко вздохнул, – как несколько месяцев назад на известной вам заснеженной дороге сказал, что вы должны поехать со мной в моем экипаже, и получил от вас категорический отказ. В тот момент, Фрэнсис, я совершил самую величайшую ошибку в своей жизни. Я поддался рыцарскому побуждению, хотя и без особого желания, и стал с вами спорить, когда мне следовало просто уехать и предоставить вас вашей собственной судьбе.
– Да, вы правы. А мне следовало упорно придерживаться своего первого решения.
– С тех пор мы портим друг другу жизнь.
– Это вы портите мне жизнь.
– А вы, полагаю, для меня не что иное, как свет в окошке.
– Я никогда не хотела быть чем-либо для вас и всегда твердо на этом настаивала.
– За исключением одной памятной ночи, когда вы, Фрэнсис, трижды соединили свое тело с моим. Я не верю, что это было насилие.
«О Господи!» – ужаснулась Фрэнсис, осознав, что они препираются на виду у полного зала, и тотчас увидела леди Лайл, которая сидела в стороне от остальных. Как всегда элегантная, с необыкновенными серебряными волосами, высоко взбитыми и украшенными перьями, она со слегка насмешливым видом не сводила глаз с Фрэнсис.
– У меня нет никакого желания разговаривать с леди Лайл, – сказала Фрэнсис. – И у меня нет желания и дальше оставаться здесь. Теперь я иду к бабушкам. Благодарю вас за то, что вы постарались сделать для меня сегодня вечером, лорд Синклер. Я понимаю, вы полагали, что это доставит мне удовольствие, и на короткое время так и было. Но в ближайшие дни я возвращаюсь в Бат. Так что прощайте.
– Опять? – Одна из его бровей снова поднялась, и Лусиус улыбнулся, но Фрэнсис заметила, что, несмотря на улыбку, в его глазах была тоска – тоска, от которой у нее сжалось сердце. – Фрэнсис, вам не кажется, что это становится немного однообразным?
Фрэнсис могла напомнить ему, что ей не пришлось бы повторяться, если бы он оставался в стороне и не предложил бабушке Марте вызвать ее в Лондон под предлогом смертельной болезни бабушки Гертруды.
– Прощайте. – Она осознала, что говорит шепотом, только когда произнесла это слово.
Виконт Синклер несколько раз кивнул, а потом резко повернулся и быстро зашагал в бальный зал, а Фрэнсис, глядя ему вслед, задумалась, действительно ли на сей раз все будет кончено.
Но разве может быть иначе?
Графиня Фонтбридж знала, что Фрэнсис вернулась в Лондон, и Чарлз знал, и леди Лайл знала.
И Джорджу Ролстону не понадобится много времени, чтобы тоже узнать об этом.
Фрэнсис могла только надеяться, что Бат останется для нее достаточно надежным укрытием.
Глава 22
Лусиус честно собирался выполнить свою клятву и на этот раз отказаться от Фрэнсис. Он признался ей в своих чувствах, он сделал все возможное, чтобы заставить ее признаться, что он ей небезразличен, он даже пытался быть бескорыстным и устроить ее певческую карьеру – что следовало сделать давным-давно, – уже не надеясь сохранить романтические отношения между ними.
Но Фрэнсис была непреклонной.
И ему не оставалось ничего иного, кроме как постараться забыть о ней.
Лусиус решил, что ему просто нужно заняться своими свадебными планами.
Убийственная мысль.
Однако на следующий день после концерта во время дневного визита Порции и ее матери Лусиус обнаружил, что чувствует себя скорее попавшим в ловушку, чем счастливым или хотя бы смирившимся.
Он привез домой Эйми после посещения лондонского Тауэра и, просунув голову в дверь гостиной, сообщил матери, чтобы его не ожидали дома к обеду, только в следующий момент обнаружив, что леди Синклер не одна. В гостиной были все – его мать, Маргарет, Кэролайн, Эмили, леди Балдерстон и Порция. Если бы там не было Тейта, с надеждой смотревшего на дверь, словно ожидая спасения, Лусиус, возможно, ушел бы после короткого обмена любезностями, но он не мог поступить бессердечно и бросить своего зятя на произвол судьбы. Поэтому спустя две минуты он уже сидел на диване рядом с Порцией, держа в руках чашку чая.
