Мэг Хатчинсон - Рыжеволосая бестия
Сначала он внимательно осмотрел все вокруг. Затем, не заметив никакого движения, вытянул шею и прислушался. Несколько раз глубоко втянул носом воздух… На приближение белого человека пока ничто не указывало.
Убедившись, что здесь никого нет, мужчина совершенно бесшумно, словно призрак, нырнул в сколоченную из досок хижину. Поскольку окон в ней не было, внутри царила кромешная тьма, но человек уверенно прошел в нужный ему угол, опустился на колени и стал разгребать руками утрамбованную землю, что-то нашептывая себе под нос. Наконец его пальцы нащупали маленький горшочек.
С удивительной ловкостью перемещаясь в полной темноте, он подошел к противоположной стене, протянул руку к кое-как прибитой полке и снял с нее чашку и кувшин. Чуть-чуть отсыпал из горшочка, добавил воды из кувшина и направился к тому месту, где лежала Алиса. Она должна выпить эту смесь, а если начнет отказываться, придется заставить. Главное — не дать ей слишком много. Подняв голову Алисы, он влил ей в рот жидкость. Девушка должна только заснуть. Если она умрет, великий Обеа заберет и его жизнь.
Вернув на свои места кувшин, чашку и горшочек, мужчина вышел из хижины и, внимательно прислушавшись, снова осмотрелся по сторонам.
Луна висела почти точно у него над головой. Ждать осталось недолго.
28
Мать звала ее.
Мозг Алисы с трудом вырывался из цепких, как трясина, объятий сна. Пора вставать… Доносившиеся откуда-то со стороны звуки раздражали, заставляли проснуться. Уже давно пора идти в школу…
— Tea… — Растрескавшиеся губы зашевелились, но она даже не почувствовала боли, когда из трещинок на коже начала сочиться кровь. — Tea, вставай…
К подстилке из сухих листьев медленно подошел человек. Девушка, лежащая на незатейливом ложе, не видела и не слышала его приближения, хоть горящие ветки наполняли хижину мягким подрагивающим светом.
— Tea… — Все еще не вырвавшись из плена сна, Алиса обращалась к девочке, которая босиком плясала на ковре из опавших листьев; ее огненные волосы выбились из-под стягивающих их лент и теперь, словно языки пламени, развевались вокруг головы. — Tea, не надо…
Взяв из костра горящую палку, мужчина поднес ее к Алисе и какое-то время смотрел, как на бледном лице подрагивают брови и шевелятся пересохшие губы. В ее голосе стали улавливаться нотки страха.
— Нет, Tea, нельзя… Нельзя…
За смеженными веками танцующая девочка превратилась в молодую женщину, которая держала младенца, вытянув руки над краем бездонного черного провала.
— Tea, остановись! — Не открывая глаз, Алиса заметалась на своем ложе. Но руки выпустили ребенка, и ее отчаянный крик наполнил эхом мертвую тишину.
— Нет!.. — закричала она, когда в ее воображении ребенок полетел вниз. Потом ей представилось, что она подбежала к провалу и начала в него всматриваться, но черная пустота, открывшаяся ее взору, вдруг оказалась озером. Темная вода серебрилась в призрачном свете луны, а на ее поверхности плавала бесформенная груда тряпок. Они покачивались на небольших волнах, которые нагонял холодный ветер. Потом груда медленно перевернулась и из воды вынырнуло белое лицо с открытыми остекленевшими глазами. — Мама!..
Губы Алисы, раскрывшиеся в крике, не почувствовали прикосновения небольшой, сшитой из звериной кожи фляжки. Она не почувствовала и горького вкуса жидкости, которая полилась в ее горло. Все еще оставаясь в жестоком мире ночных кошмаров, Алиса заглянула в мертвые глаза утонувшей матери.
— Я сегодня же поеду туда, — тоном, не терпящим возражений, заявил Пол Тарн.
— Вы уверены, что разыскиваемая вами девушка была здесь?
— Человек, с которым я разговаривал в Яллансе, ни секунды не сомневается, что видел девушку с золотисто-каштановыми волосами. Он сам посадил ее на телегу, направляющуюся к плантации Банкрофта.
Брови Ричарда Брауна сомкнулись на переносице.
— И отправил ее туда одну?..
Когда с едой было покончено, Пол попросил принести кофе на террасу гостиницы.
— Он не захотел с ней разговаривать, — пояснил Пол инспектору, опустившемуся в соседнее неглубокое бамбуковое кресло. — Рассказал, что не хочет иметь ничего общего с Банкрофтом и, что самое страшное, с женщинами, которыми тот торгует.
Ричард Морган, поблагодарив официанта за кофе, задумчиво помешал в чашечке сахар и уточнил:
— Это все, что он рассказал?
Глядя в стол, Пол сделал глоток кофе и покачал головой.
— Этот человек, судя по всему, очень не любит Банкрофта и не скрывает этого. Похоже, он думает о нем то же самое, что начинаю думать и я.
— Что вы имеете в виду?
— Я подозреваю, — губы Пола сжались от злости, — что Банкрофт замешан в торговле «белыми рабынями». И если это окажется правдой, я собственноручно сверну шею этому подонку!
— Торговля «белыми рабынями»! — воскликнул инспектор, и складка между его бровями стала еще глубже. — Весьма серьезное обвинение. У вашего человека в Яллансе есть какие-нибудь доказательства?
— Ничего конкретного он не рассказал, но это и понятно, ведь я для него совершенно посторонний человек.
Отпив еще кофе, Морган на секунду задумался.
— Если этот парень не рассказал ничего конкретного, откуда у вас уверенность, что Банкрофт торгует живым товаром?
— Вы и сами можете поговорить с моим новым знакомым. Поинтересуйтесь у него, почему, он называет молодую англичанку новым «товаром» Банкрофта.
Подлив в чашечку сливок, инспектор задумчиво смотрел, как белые круги растворяются в темно-коричневой жидкости. Как понимать слова человека из Ялланса? Неудачно составленная фраза… или конкретное обвинение? Нужно будет действительно наведаться к нему. Но пока…
Отставив в сторону чашечку, Морган откинулся на спинку кресла, обвел взглядом изумительно-голубое небо и придал своему лицу расслабленное, почти равнодушное выражение — на тот случай, если за ним наблюдают.
— Мистер Тарн, — врастяжку произнес он, словно его уже клонило ко сну. — Я хочу, чтобы вы дали мне слово… — Сделав паузу, инспектор прокашлялся, а затем осторожно продолжил: — О том, что вы сейчас услышите от меня, не рассказывайте никому, ни единой живой душе. Даете слово?
— Хорошо.
Морган удовлетворенно кивнул, заручившись обещанием Пола, и продолжил:
— Все то, о чем рассказал Эдвард Фарнелл, подтвердила леди Банкрофт.
— Мать Банкрофта! Так ей все было известно?
— Тише, прошу вас, мистер Тарн, нас могут слушать посторонние уши, — не меняя выражения лица, тихо произнес инспектор. Со стороны Ричард Морган в эту минуту производил впечатление отдыхающего бизнесмена, которого разморило от жары. Он даже прикрыл глаза, как будто задремал, но тревожные нотки в его голосе дали понять Полу, что он начеку. — Леди Банкрофт узнала обо всем лишь после того, как нашла дневники покойной невестки.
