Кэтрин Дэннис - Исцели меня любовью
– Любезный сэр, я расскажу вам, где мы прячем наше столовое серебро – только помогите мне выбраться из крепости.
Караульный остановился, но не отпустил Элдсуайт.
– Я слышал собственными ушами, как вы признались лорду Гилрою, что все ваше серебро распродано. Я видел по вашим глазам, что вы говорили правду. А если я вас отпущу, Гилрой прикончит меня также быстро, как прикончил старого графа Хиллсборо. И вас тоже он выследит и убьет. Вы даже до леса не успеете добежать.
Слова стражника произвели на Элдсуайт огромное впечатление. У нее словно камень с души свалился. Значит, отца Роберта убил не ее отец, а Джон Гилрой? О Боже милостивый! Как он убил графа Хиллсборо и за что?
– Бросьте, леди Элдсуайт. Вам здесь никто не поможет. Лучше сами позаботьтесь о себе и присягните на верность вашему брату.
Элдсуайт промолчала. Этот человек прав. Ни одна живая душа не сможет здесь ей помочь. А раз к войску Джона Гилроя присоединились военные части де Монфора, рыцари Хиллсборо обречены потерпеть сокрушительное поражение. В воображении Элдсуайт предстали леденящие душу картины ближайшего будущего – кровавая бойня, после которой поле за стенами замка Креналден будет усыпано горами мертвых тел – солдат, рыцарей и лошадей. Теперь страх за свою жизнь отошел у Элдсуайт на второй план: она стала думать о том, как предотвратить грядущую беду.
Элдсуайт приковали цепями к столбу посреди двора. Дородный стражник замахнулся на нее плеткой.
– Все войско Гилроя не спускает с вас глаз. А также те немногие из жителей Креналдена, которых мы сочли нужным оставить в живых, чтобы они нас обслуживали. Покажите всем пример разумного поведения: когда к вам подойдет лорд Гилрой, поклонитесь ему и облобызайте его ноги. Не то я буду вынужден преподать вам урок с помощью кнута.
На дворе было темно. Стоя у столба, Элдсуайт вглядывалась в фигуры людей, толпившихся вокруг. Рыцари грелись возле костров и беседовали между собой. Их оруженосцы занимались подготовкой доспехов и подсчитывали оружие. В одну из палаток, игриво смеясь, вошла походная прачка. Она вернулась через несколько минут, поправляя юбки. Привязанные лошади стояли группами и нервно ржали. Они били копытами в поисках травы. Если удастся испугать лошадей, вызвать панику в лагере, можно будет воспользоваться этим для… Впрочем, для чего? Ведь она посажена на цепь, как собака. Нет, как ни старайся, этот трюк не поможет ей сбежать отсюда.
Элдсуайт охватил животный страх. У нее закружилась голова. Лишь одна мысль вертелась у нее в мозгу: только бы увидеть Роберта перед смертью.
Обессиленная, она закрыла глаза и стала вспоминать те счастливые дни, которые провела в Креналдене, пряный запах свежескошенного сена. В то время она была совсем другим человеком – беспечной девчонкой. Прошло около месяца с тех пор, как она уезжала отсюда на берег Па-де-Кале. И вот теперь она снова в Креналдене – прикованная цепями к столбу женщина, охваченная отчаянием, лишенная надежды обрести счастье, даже надежды остаться в живых. Но зачем ей жить? Если рядом не будет Роберта Бретона, который похитил ее сердце! Элдсуайт зажмурилась. О святая Женевьева, храни его.
– Элдсуайт, – раздался чей-то шепот в темноте. – Элдсуайт, вот хлеб и вино.
Элдсуайт открыла глаза:
– Кто здесь?
Это был тот самый мальчик-конюх, который сопровождал отряд Гилроя, ухаживая за лошадьми. Он снял с головы капюшон.
Увидев его лицо, Элдсуайт ахнула от неожиданности. Сафия!
– Я решила, что будет лучше, если ты не догадаешься о том, кто я. – Она снова надела на голову капюшон. – Верзила-часовой послал меня сюда, чтобы я покараулила тебя, пока он немного отдохнет. – Она показала рукой на палатку, где охранник, держа под мышкой кнут, пил вино с разбитной прачкой.
Элдсуайт снова перевела взгляд на Сафию.
– Сафия! Глазам своим не верю! Неужели это ты? – выдохнула Элдсуайт, сияя от счастья.
– Когда месяц назад ты в первый раз проезжала через лес Белуэй, я была сама не своя от радости. С тех пор я все время старалась держаться неподалеку.
– Боже милостивый! Ты была моим ангелом-хранителем! Значит, это ты спасла нас с Робертом, убив шпиона, посланного Гилроем. Ты пришла, чтобы мне помочь? Ты ведь больше не оставишь меня?
– О, Элдсуайт, ты мне как дочь! Когда мне пришлось оставить замок Креналден, а вместе с ним и тебя, у меня сердце кровью обливалось. – Опустив глаза, она призналась: – Я была беременна от твоего отца.
От изумления Элдсуайт не могла вымолвить ни слова.
– Местные жители убили бы ребенка колдуньи, заговаривающей лошадей, которая отказалась назвать имя его отца. Узнав о том, что у меня будет ребенок, твой отец впал в бешенство. Он стыдился меня и нашего греха. Он был помолвлен с Изольдой. И у него уже был один незаконнорожденный ребенок – Джон Гилрой. Зачем ему еще один?
У Элдсуайт в глазах стояли слезы. Хотя она не верила в то, что ее отец – убийца, но ошиблась.
Сафия хотела ласково погладить Элдсуайт по щеке, но вовремя удержалась.
– Когда Изольда потеряла ребенка, твой отец смотрел на это как на Божью кару. Тогда он решил присоединиться к крестовому походу, чтобы искупить наш с ним грех.
– А где ребенок?
Сафия опустила голову.
– Я позволила Плачущим Женщинам забрать его с собой из страха перед твоим отцом. Мой сын жив и здоров, он уже подрос. Он не знает, кто его отец и мать. Не догадывается, что его мать – колдунья, заговаривающая лошадей.
Элдсуайт была потрясена. Как мог ее отец так обойтись с Сафией? Некоторое время она молчала, не в силах вымолвить ни слова, пока наконец к ней не вернулся дар речи.
– Если бы мой отец по-настоящему любил меня или тебя, он не допустил бы, чтобы ты покинула Креналден. Ведь ты была мне как мать. Когда я вернулась из монастыря, ты стала моим единственным другом. Я доверяла тебе все свои тайны.
– Элдсуайт, твой отец не понимал, что могло связывать нас с тобой. Он не одобрял твоего дара и считал, что я дурно на тебя влияю. Возможно, он считал, что если я уйду, ты перестанешь лечить лошадей.
Элдсуайт закрыла глаза. Лагерь был погружен в тишину. Казалось, никто не обращал внимания на чумазого оборванного мальчишку-конюха, который о чем-то беседует с пленницей Гилроя. Элдсуайт прислушалась, и ей показалось, что она слышит, как сотни беспокойных коней переступают с ноги на ногу, словно знают, что завтра им предстоит участвовать в кровавом сражении.
Сафия поднесла к запекшимся губам Элдсуайт кружку с вином. Элдсуайт осушила кружку до дна и почувствовала облегчение. Она подняла глаза на Сафию.
– За последние несколько недель выяснилось, что я могу заставить лошадь делать то, что я хочу. Без помощи слов, одной лишь силой мысли. – Элдсуайт опустила голову и проговорила с обреченным видом: – Значит, я такая же колдунья, заговаривающая лошадей, как и ты. Если ты с самого начала знала о моем даре, почему не сказала мне об этом раньше?
