Энн Чемберлен - София и тайны гарема
Видимо, почувствовав на себе мой взгляд, молодой Ферхад повернулся ко мне. На лице его сияла улыбка, в глазах не было даже намека на злобу или недоброжелательство. Какое-то время он смотрел мне в глаза. Может быть, ждал, что я принесу еще одно послание моей госпожи? Увы, у меня в руках ничего не было. А может, мне показалось, и он ничего не ждал от меня, потому что из нас двоих именно он первый решился заговорить, обрушив на меня целый ворох новостей, от которых у меня, признаться, потемнело в глазах.
— Султан Сулейман мертв, — объявил он. — Да будет Аллах милостив к его душе! Он был великий человек!
Едва шевеля онемевшими губами, я беззвучно повторил за ним эти слова.
— И когда же случилось это несчастье? — спросил я, наконец, когда снова обрел возможность мыслить ясно.
— За неделю до того, как я появился в вашем гостеприимном доме.
Какие же железные нервы нужно иметь, чтобы прожить тут несколько недель и ни разу не обмолвиться об этой тайне?! На несколько минут я даже потерял дар речи. Признаться, это поразило меня куда сильнее, чем сама весть о смерти великого султана.
— Думаю, пришло время все вам рассказать, — продолжал Ферхад, — поскольку султан Селим, три ночи назад вернувшийся в столицу из Кутахии, слава Аллаху, теперь уже крепко держит бразды правления в своих руках.
— Принц… то есть я хотел сказать, султан Селим… вернулся в Константинополь?! Просто ушам своим не верю! Все так странно! Ты не ошибся? Может быть, тебе неизвестно, что госпожа, которой я служу, его дочь. А я точно знаю, что она до сих пор не получила от него весточки.
— Значит, не время, — сурово бросил Ферхад. — Разве можно подвергать женщин опасности, рассказывая то, что им не положено знать? Одному Аллаху известно, какую беду они могут навлечь на себя, если им станет известно слишком многое? Но теперь, думаю, все уже позади, и я могу без опаски рассказать тебе об этом, ведь Селим уже уехал. Да, да, он уехал вчера на рассвете под охраной небольшого вооруженного отряда и сейчас уже далеко.
— Селим вернулся в столицу и снова уехал, а мы ни сном, ни духом не подозревали об этом?!
— Мне хорошо известно, что в жилах твоей госпожи течет кровь тех, кому мы обязаны повиноваться. И что ее это касается в первую очередь, я тоже знаю. Поэтому-то я рассказал тебе обо всем, как только почувствовал, что имею на это право. И все же что-то подсказывало мне, что лучше выждать, пока новый султан возьмет власть в свои руки и сможет помешать своим врагам связаться с армией прежде, чем он сам доберется туда. Но даже сейчас в столице об этом событии еще никто не знает. Поэтому я прошу — сделайте все, чтобы ваша прислуга болтала об этом как можно меньше, иначе весть о смерти султана облетит Константинополь с быстротой степного пожара.
Я молча кивнул.
— Надеюсь, вы передадите своей госпоже мои глубочайшие сожаления по поводу смерти ее деда. Сообщите ей также, что я день и ночь молюсь о том, чтобы Аллах в своей неизреченной милости защитил и благословил всю ее семью, и что я счастлив служить ее отцу теперь, когда он занял престол своего отца. — Все это было сказано достаточно сухим и официальным тоном — как это принято в подобных случаях, — но по глазам его я догадывался, как много он хотел бы сказать… если бы осмелился.
Я снова кивнул, давая понять, что передам госпоже его соболезнования, хотя и без того уже догадывался, что притаившаяся за резной решеткой у окна Эсмилькан не упустила ни единого слова.
— Но ведь султан — да будет Аллах милостив к его душе! — находился в Венгрии, направляя свое войско против неверных, — неуверенно возразил я, еще раз хорошенько обдумав то, что только что услышал. — И, конечно, все, кто был с ним в этом походе, хорошо знали, что их предводитель мертв. Как же можно было надеяться утаить от них эту тайну?
— Наш господин Соколли-паша не только храбрый, но еще и очень осторожный человек, — объяснил Ферхад. — Ангел смерти слетел на Сулеймана, когда повелитель правоверных отдыхал в своем походном шатре. Все произошло очень быстро. А армия его в это время вела осаду небольшой горной крепости Зигет. Великий визирь, на плечи которого легла вся тяжесть печальной ноши, мгновенно сообразил, что стоит только известию просочиться наружу, как войска тут же откажутся сражаться, осада будет снята, солдаты разбегутся и отправятся по домам — выжидать, как все обернется. Как ни крути, любая осада, закончившаяся столь плачевно, и бесславное возращение домой — позор для любого правителя. Думаю, это не самый лучший способ начать свое царствование, тем более для человека, кому на роду написано наследовать владыке Сулейману. А ему и без того придется несладко: теперь любой будет сравнивать его с великим предшественником, да упокоит Аллах его бессмертную душу!
Однако у Соколли-паши было время хорошо подготовиться к такому обороту событий. В тот же день, как это случилось, он из лагеря под Зигетом послал в Софию гонца с зашифрованным посланием. Не прошло и недели, как гонец, а с ним и еще один посланец прибыли в Софию, где их уже поджидал я. Я пробыл там несколько месяцев, все время держа под рукой коня, чтобы пуститься в дорогу, как только потребуется. И вот час настал. Получив депешу, я помчался в Константинополь, постаравшись добраться до столицы как можно быстрее. Всю дорогу я не открывал рта, только нахлестывал коня, умоляя Аллаха, чтобы он помог выполнить возложенное на меня поручение. И вот я здесь. У ворот столицы меня уже ждал человек, который забрал у меня депешу Соколли-паши и понесся с ней в Кутахию. Перстень, который мне перед отъездом дал мой господин, позволил мне воспользоваться гостеприимством твоей госпожи. И я бы мог наслаждаться покоем, если бы меня не грызла мысль о той грозной вести, которую я привез с собой. Ведь если бы эта тайна раньше времени выплыла на свет, одному Аллаху известно, сколько бед она могла бы натворить!
Ну, а что касается планов Соколли-паши и его твердого намерения удержать армию на месте и не дать ей разбежаться… Что ж, я расскажу тебе все, что знаю сам. Он и еще два лекаря, которых он выбрал сам, были единственными свидетелями смерти султана Сулеймана. Позже мне рассказали, что Великий визирь самолично удавил обоих лекарей, но я лично считаю, что все это не более чем досужий вымысел. Суди сам, достаточно трудно скрыть одно мертвое тело, но три?
Думается, он просто строго-настрого запретил им обоим покидать шатер. Сам Великий визирь все это время спал на полу у постели, где лежало тело Сулеймана, чтобы не дать сбежать лекарям. Наверняка они забальзамировали тело султана особыми смолами, не позволяя плоти его разлагаться, немало тому способствовал и ледяной ветер с гор, обычно возвещающий о скором приближении зимних холодов. Но вернее всего всех их удерживал возле тела строгий приказ.
