Ширли Басби - Всегда, когда любишь

Внезапно шелковый полог над кроватью раздвинулся, и при слабом утреннем свете Саванна увидела встревоженное лицо Адама.

— Ты проснулась, — с облегчением произнес он каким-то хриплым, не своим голосом, в котором звучала радость.

Чудесные аквамариновые глаза Саванны застилали слезы, когда она смотрела на осунувшееся, заросшее щетиной лицо мужа. Выглядел он ужасно. Галстук измят, волосы растрепаны. И столько муки было в его взгляде, что Саванне стало не по себе. Неужели ему был так дорог их будущий ребенок? Тут Саванна вспомнила, как, лаская ее, он с волнением шептал: «Мой малыш!» Значит, он тоже страдает!

— Что случилось? Почему я потеряла ребенка? — спросила она чуть слышно.

Сердце Адама болезненно сжалось, стоило ему вспомнить свое возвращение в гостиницу. Холл гудел, вокруг неподвижно лежавшей Саванны собралась толпа. Он не мог забыть этой страшной картины и закрыл глаза. И все его проклятый характер. Он один виноват в случившемся. Раскаяние не принесло облегчения. Он только понял, что своей горячностью ничего не добьется, что Саванну ему не сломить.

Едва выйдя из гостиницы, он почувствовал, что гнев его поутих, и пришел к выводу, что искать забвения в объятиях другой женщины не самый лучший способ решить их проблемы. Он должен спокойно объяснить Саванне, что они теперь неразрывно связаны и что супружеский долг — дело святое. Адам повернулся и быстро пошел обратно, думая лишь о том, каким способом укротить строптивую жену и добиться ее расположения и любви…

Он снова вспомнил тот страшный миг, когда увидел истекавшую кровью Саванну. И сейчас, присев на край кровати, очень осторожно обнял ее, коснулся губами ее виска и признался:

— Я думал, ты умерла! Никогда еще мне не было так страшно!

Ей сразу стало легче от прикосновения его сильных рук, и, доверчиво склонившись к нему, она принялась ласково гладить его грудь, а потом спросила:

— Что же все-таки случилось? Я все забыла. Помню только, что вместе с Бетси стала спускаться по лестнице, чтобы выпить внизу лимонада.

Адам невольно сжал губы. Задушить эту Бетси и то мало!

Если бы она не стала лезть в душу Саванне, ничего не случилось бы! Она жужжала возле него, словно оса, когда подоспевший врач пытался оказать помощь Саванне, все еще лежавшей без сознания.

— О Адам! — без конца восклицала Бетси. — Это ужасно! Я с ней была так мила. Мы хотели выпить лимонада и спускались вниз, а она вдруг упала. Мы стояли вот здесь. Все случилось так неожиданно. Она просто упала! О, как это ужасно! Не знаю, как я выдержала и не упала в обморок!

Однако Адам ее не слушал. Как только выяснилось, что Саванна жива, он распорядился перенести ее в апартаменты и с превеликим удовольствием захлопнул дверь, чтобы избавиться наконец от трещавшей без умолку Бетси. Он не понял из ее болтовни ни слова, поскольку все его мысли и чувства были заняты Саванной. Наступившая ночь казалась ему страшным кошмаром. Еще одной такой он просто не пережил бы. Страх потерять Саванну помешал ему полностью осознать трагедию, случившуюся с ребенком. Врач долго осматривал Саванну, и это время показалось Адаму вечностью.

— Она выздоровеет без осложнений, — сказал доктор наконец. — Должно быть, сильно ушиблась головой, когда падала с лестницы, но к утру, полагаю, к ней вернется сознание. Кости целы, однако она потеряла много крови. Ничего, поправится. Она молодая и крепкая. Через какой-нибудь месяц будет в порядке.

Казалось, ночи не будет конца. Адам сидел возле нее, время от времени меняя компрессы на лбу. А то брал ее за руку, моля Бога, чтобы она очнулась и взглянула на него. Теперь, когда угроза жизни Саванны миновала, Адам с ужасом подумал о том, что она потеряла ребенка, и на душу ему лег камень. До нынешней ночи Адам не думал о ребенке иначе, как о средстве добиться согласия Саванны на брак. Но сейчас сердце его обливалось кровью. Он был бессилен что-либо сделать, и это угнетало его. Единственное, что ему оставалось, — это ждать и молиться, чтобы поскорее настало утро и к Саванне вернулось сознание. Когда наконец она пришла в себя, Адам в соседней комнате заказывал кофе, а вернувшись, услышал ее тихие всхлипывания.

Сердце Адама болезненно сжалось. Он обнял ее и, целуя, прошептал:

— Не говори ничего, родная. Врач велел тебе отдыхать.

— Отдыхать? Но я должна знать, что случилось, — тихо произнесла Саванна. — Адам, пожалуйста, расскажи мне.

Ему не хотелось об этом говорить, но он рассказал все, что ему было известно. Она с Бетси Эшер спускалась вниз выпить лимонада, оступилась и скатилась с лестницы прямо в холл.

— Ты что-нибудь помнишь? — спросил он ласково. Саванна отрицательно покачала головой, морщась от боли, все тело нестерпимо ныло.

— Помню только, что мы решили выпить лимонада. И я собиралась спускаться с лестницы. Вот и все…

— Врач считает, что тебе стало дурно и ты упала. Что ж, это вполне возможно. Бетси говорит, что для нее это явилось полной неожиданностью.

— О! — только и могла произнести Саванна. Из глубины сознания всплыли какие-то подробности случившегося. Она нахмурилась. Почему вдруг ей стало дурно? Ведь ничего подобного с ней раньше не бывало. Что-то здесь не то…

— Поговорим о малыше? — осторожно спросил Адам. Она со стоном кивнула:

— Я хотела его, Адам. Несмотря ни на что.

— Знаю, любимая, — ласково ответил он. — Знаю. Я тоже его хотел.

Воцарилось тягостное молчание. Оба думали о ребенке. Страдания объединили их, и, забыв все обиды, они вели тихую беседу, понятную лишь тем, кто пережил такое горе.

Когда эмоции немного улеглись, Саванна почувствовала себя утомленной, и это не ускользнуло от Адама, который уговорил ее поспать. Проснулась Саванна уже под вечер от аппетитного запаха куриного бульона и свежеиспеченного хлеба.

Она не могла думать ни о чем, кроме ребенка, которого потеряла, и глаза затуманились слезами.

Теперь эта боль с ней будет жить постоянно, то стихая, то снова усиливаясь. И никогда не уйдет. Саванна это знала.

Усилием воли она прогнала грустные мысли прочь и тут, к своему удивлению, поняла, что изрядно проголодалась. Она попыталась сесть, но невольно застонала от приступа боли.

В этот момент полог над кроватью раздвинулся, и Саванна увидела Адама. Сейчас он был чисто выбрит, и его синие глаза светились радостью. У Саванны на душе потеплело, когда он с ласковой улыбкой произнес:

— Так я и знал, что запах еды разбудит тебя. Сможешь встать и поесть?

Саванна кивнула. Она выпила две чашки бульона, съела половинку булки, все еще горячей,

только-только из печки, и почувствовала прилив сил. Когда Адам проводил ее до постели, она взмолилась: