Лиза Клейпас - Искушай меня в сумерках

Значительная часть города была перестроена после разрушений Второй мировой войны. О славном прошлом Саутгемптона напоминают:

• сохранившиеся фрагменты средневековых стен из нормандского известняка,

• романская церковь св. Михаила,

• северные городские ворота Баргейт (XII век),

• т. н. дом короля Джона (XII век) – один из древнейших примеров английской гражданской архитектуры.

Глава 22

Гарри первый раз в жизни по-настоящему отдохнул, наслаждаясь спокойным и глубоким сном, по сравнению с которым все предыдущие попытки были лишь жалкой имитацией отдыха. Проснувшись, Гарри все еще чувствовал себя во власти сна, опьяненный его переизбытком.

Приоткрыв глаза, Гарри обнаружил, что уже наступило утро, солнечный свет пробивался сквозь шторы на окнах. Ему совсем не хотелось, как обычно, быстро выбраться из постели. Повернувшись на спину, он лениво потянулся. Его рука прошлась по противоположной стороне кровати и наткнулась на пустоту: он был один.

Спала ли Поппи этой ночью с ним? Гарри нахмурился. Неужели он впервые провел всю ночь с женщиной и уже скучал по ней? Перевернувшись на живот, Гарри исследовал противоположную сторону кровати, пытаясь обнаружить запах Поппи. Да, подушка источала нежный цветочный аромат, простыни хранили запах ее кожи, чуть сладковатый с оттенком лаванды, который всегда возбуждал его.

Он хотел прижать Поппи к своей груди, убедиться в реальности этой ночи. На самом деле, она была такой невероятно прекрасной, что это даже внушало тревогу. Может, это всего лишь сон? Нахмурившись, он сел на кровати и нервно запустил пальцы в свои волосы.

– Поппи! – произнес Гарри, не обращаясь к ней, а просто произнося имя вслух. Так же тихо, каким был его зов, девушка возникла на пороге, как будто только и ждала его пробуждения.

– Доброе утро!

Поппи уже оделась, на ней было простое синее платье, волосы заплетены в косу, повязанную белой лентой. Как же ей шло ее имя, ведь ее назвали в честь самого эффектного полевого цветка с яркой богатой окраской, мерцающей в пору цветения. Ее голубые глаза лучились такой теплотой, что Гарри почувствовал сладкую боль в груди.

– Круги исчезли, – нежно произнесла Поппи. Увидев непонимающий взгляд мужа, она добавила, – круги под твоими глазами.

Гарри смущенно отвел глаза и потер шею.

– Сколько времени? – резко бросил он.

Поппи подошла к стулу, где лежала его одежда, аккуратно сложенная в стопку, и нашла его карманные часы. Открыв золотую крышку, она приблизилась к окну и распахнула шторы. Яркий солнечный свет наполнил комнату.

– Половина двенадцатого, – произнесла она, решительно закрывая часы.

Гарри беспомощно уставился на нее. Пропади все пропадом. Половина дня уже прошла.

– Я никогда в жизни не вставал так поздно.

Его неприятное удивление, казалось, развеселило ее.

– Никаких отчетов от управляющих, стуков в дверь, вопросов жизни и смерти. Твоя гостиница весьма требовательная любовница, Гарри. Но сегодня ты только мой.

Гарри замер, переваривая информацию. Вспышка внутреннего сопротивления быстро потухла из-за неодолимой страсти к Поппи.

– Ты возражаешь? – поинтересовалась она, чрезвычайно довольная собой. – Против того, что ты сегодня мой?

Гарри обнаружил, что улыбается в ответ и ничего не может с этим поделать.

– Ты – главная, – отозвался он.

Его улыбка померкла, когда он осознал свой помятый вид и небритое лицо.

– Здесь есть туалетная комната?

– Да, за дверью. В доме есть водоснабжение. Холодная вода проходит по трубам в стене непосредственно в ванную, и я поставила чаны с водой на плиту, они уже согрелись.

Поппи положила часы обратно в его жилет. Выпрямившись, она тайком бросила взгляд на его обнаженный торс.

– Утром из дома принесли твои вещи и завтрак. Ты хочешь есть?

Гарри никогда прежде не испытывал такой голод. Но вначале он хотел умыться, побриться и переодеться. Он чувствовал себя выбитым из колеи, ему необходимо было вернуть обычную рассудительность.

– Сначала я умоюсь.

– Отлично.

Она повернулась, чтобы вернуться на кухню.

– Поппи, – он подождал, пока она посмотрит ему в глаза. – Прошлой ночью... – он заставил себя продолжить, – после того, как мы... Все было в порядке?

Ее лицо прояснилось, как только она оценила его заботу:

– Нет, не в порядке, – она замялась лишь на мгновение, – все было просто восхитительно.

И улыбнулась ему.

Гарри вошел на кухню, являющуюся частью жилой комнаты коттеджа, где располагались чугунная плита, буфет, камин, стол из сосны, служащий одновременно местом для приема пищи и рабочей зоной. Поппи поставила на стол горячий чай, вареные яйца, оксфордские колбаски и большие пироги, начиненные различными лакомствами.

– Это фирменное блюдо Стоуни Кросс, – сказала Поппи, указывая на тарелку, на которой лежали два больших поджаренных батона. – С одной стороны они заправлены мясом и шалфеем, с другой – фруктами. Это как полноценный рацион. Начинаем с вкусного конца...

Ее голос затих, когда она посмотрела на Гарри – опрятного, одетого, только что побрившегося. Он выглядел, как обычно, но в то же время что-то в нем изменилось. Его глаза были ясными и лучились зеленым светом ярче листьев боярышника. Даже намек на внутреннее напряжение исчез с его лица. Казалось, перед ней стоял Гарри, каким он был много лет назад, когда еще не освоил искусство скрывать свои мысли и чувства. Он настолько ее очаровал, что Поппи почувствовала, как потеплело внизу живота, появилась легкая дрожь, а колени подкосились.

Гарри усмехнулся при виде размеров выпечки.

– С какого конца мне начать?

– Понятия не имею, – ответила она. – Единственный способ определиться – откусить кусочек.

Его руки легли на ее талию, он нежно повернул ее лицом к себе.

– Думаю, я начну с тебя.

Как только его рот приблизились к ее, Поппи сдалась без боя, приоткрыв свои губы. Он попробовал их на вкус, восхищенный ее ответом на его желание. Обычный поцелуй затянулся, превратился в настойчивый, ненасытный голод. Жар страсти нарастал по мере того, как углублялся поцелуй, приправленный дурманящим ароматом экзотических цветов. В конце концов, Гарри приподнял ее лицо, держа его в ладонях, словно чашу, из которой он собирался утолить свою жажду. "У него особенные прикосновения, – пронеслось в голове у Поппи, – пальцы такие нежные и искусные, что улавливают малейшую реакцию".

– Твои губы припухли, – прошептал он, поглаживая кончиком большого пальца уголок ее рта.

Поппи прижалась щекой к его ладони: