Жюльетта Бенцони - Кинжал и яд
Красоту же эту воспевали во всех краях Священной Империи. Было известно, что сам император Рудольф II пленился прекрасной графиней, и каждый раз, когда она посещала Прагу, ее принимали с особыми почестями. В шестнадцать лет Эльжбета была выдана замуж за неслыханно богатого вельможу, обладателя огромных земельных угодий на венгерской равнине — Ференца Надаски. Брак оказался не слишком счастливым, по крайней мере для мужа, который был человеком спокойным и очень набожным: все его помыслы были устремлены к небу. Жаждущая наслаждений супруга, влюбленная в собственную красоту, составляла для него предмет постоянных забот и опасений — в ее присутствии он явственно ощущал запах костра.
Впрочем, венгерский граф Надаски так и не успел разгадать эту восхитительную загадку — у него хватило здравого смысла умереть через пять лет после свадьбы, оставив Эльжбету свободной и баснословно богатой. Она сумела сполна использовать эти преимущества, предаваясь всем возможным радостям жизни и прежде всего — любви. После смерти мужа многочисленные возлюбленные скрасили молодой вдове горечь утраты. Она меняла любовников с непостижимой легкостью, ибо могла выбирать: мужчины устремлялись к ней, привлеченные ее блестящими темными волосами, матовой кожей, большими зелеными глазами и губами столь алыми от природы, что помада им совершенно не требовалась. Молодая женщина следовала только собственной прихоти и отдавалась любому, кто сумел ей понравиться. В дар от небес она получила холодное и черствое сердце, поэтому не привязывалась ни к кому. Эльжбета любила лишь себя и свою невероятную красоту; в заботах о ней она проводила целые часы, пробуя разные кремы и благовония, примеряя новые туалеты и драгоценности, благо о расходах думать не приходилось — ее огромное состояние, казалось, приумножалось само собой.
Кружась в этом вихре наслаждений, Эльжбета не замечала, как летит время. Вероятно, ей казалось, что, так будет продолжаться вечно… пока в один прекрасный день она не влюбилась — впервые в жизни. К несчастью, избранник графини оказался на десять лет моложе, хотя и ответил на ее страсть полной взаимностью.
Это был двоюродный брат Эльжбеты. Его звали Ласло Бенд, и он принадлежал к одному из самых могущественных семейств в Империи. Родственные связи Бендов простирались вплоть до английского двора, однако именно Ласло был красой и гордостью своего рода. Высокий, очень смуглый, сильный и стройный, он неизменно привлекал взгляды окружающих безупречными чертами надменного лица. Когда его пригласили на охоту в Чехт, он мгновенно влюбился в Эльжбету, которую прежде не видел, поскольку с юных лет путешествовал по Европе. Красота кузины поразила его, Эльжбета также была покорена, и не прошло недели, как они стали любовниками.
В один осенний вечер Ласло и Эльжбета, возвращаясь в замок после охоты, отнявшей у них целый день, задержались в долине, тогда как все их спутники поскакали вперед. Для этого времени года стояла чудесная погода, и оба, не сговариваясь, натянули поводья, чтобы полюбоваться фантастическим пейзажем: рыжая листва деревьев сияла огненными пятнами на черных скалах, у подножия которых вздымал белую пену стремительный поток.
— Мне хотелось бы, — говорил Ласло, — чтобы в мире никого не осталось, кроме нас с тобой, посреди этой дивной красоты. При взгляде на других людей я вздрагиваю, словно от оскорбления! Как смеют все эти мужчины и женщины показываться рядом с тобой?
Графиня засмеялась. Она уже давно привыкла к комплиментам подобного рода, но никогда еще не испытывала такого удовольствия. Внезапно, словно в подтверждение слов ее любовника, из леса вышла старуха со связкой хвороста на спине. Казалось, на земле не существовало более старого, грязного и уродливого создания. Старуха шла навстречу им по тропинке, и по мере того как она приближалась, можно было разглядеть ее сморщенное лицо, мутные глаза под вывернутыми веками, жесткие волоски на подбородке и запавшие губы. Руки у нее тряслись старческой мелкой дрожью.
— Боже, какая она мерзкая! — сказал потрясенный Ласло, невольно понизив голос до шепота, ибо старуха подошла уже совсем близко.
Смех прекрасной графини прозвучал неожиданно громко под золотистым сводом деревьев. Указывая на старуху своим охотничьим хлыстом, она столь же звонко спросила:
— Значит, ты находишь ее уродливой? А что ты скажешь, если в доказательство твоей любви я потребую…
— Чего же?
— … заняться с ней тем, чем мы занимаемся каждую ночь!
— Ты сошла с ума! — воскликнул шокированный Ласло.
Эльжбета, радуясь своей злой шутке, расхохоталась.
— Отчего же? Разве ты не твердишь с утра до вечера, что готов ради меня на все и я могу попросить тебя о любой жертве? Вот я и прошу, ибо великая любовь требует столь же великой жертвы. Полагаю, нет на свете никого ужаснее этой старухи!
Наслаждаясь смятением своего любовника, она не заметила, что старуха с хворостом остановилась, пристально глядя на нее. И невольно вздрогнула, услышав надтреснутый, но необычайно пронзительный голос.
— Графиня, — сказала старуха, — ты по праву гордишься своей красотой, однако попомни мои слова: придет день, когда ты станешь такой же, как я!
Согнувшись в три погибели под своей вязанкой, она засеменила дальше, а всадники застыли на месте. Эльжбета уже не смеялась. Широко раскрыв глаза, она провожала старуху взглядом, как будто это был призрак. Кровь отлила от ее лица, на котором появилось выражение такого ужаса, что Ласло ободряюще притронулся к ее руке.
— Перестань! Неужели ты позволишь напугать себя какой-то жалкой старушонке?
Но Эльжбета словно окаменела. Лицо ее стало белым, как кружевной воротник и манжеты; казалось, она ничего не слышит и не видит. Ласло слегка встряхнул ее, чтобы привести в чувство, и тогда она взглянула на него почти безумным взором.
— Оставь меня! Я хочу побыть одна.
— Но послушай, дорогая…
— Я же сказала тебе, что хочу побыть одна!
Вырвав у Ласло руку, графиня ударила свою лошадь хлыстом и умчалась по тропе, ведущей в Чехт.
По возвращении в замок Эльжбета заперлась в спальне, отказываясь видеть кого бы то ни было. Допущены к ней были только кормилица Илона и карлик Дорко. Мысль о старухе неотступно преследовала графиню, и она постоянно слышала скрипучий пронзительный голос: «Ты станешь такой же, как я… такой же, как я… такой же, как я!»
Ужасно! Невероятно! Неужели она когда-нибудь превратится в омерзительную старуху? Неужели время не пощадит эту дивную красоту? Неужели подобное возможно?
Влюбленная в себя Эльжбета уже давно приказала устроить рядом со своей спальней необычную комнату, в которой стены и потолок были целиком покрыты зеркалами. Она лежала здесь обнаженной целыми часами, любуясь своими безупречными формами, опьяненная собственным совершенством. Порой даже у нее самой кружилась голова от восторга. Но после встречи со старухой зеркальная комната превратилась в камеру пыток. Графиня уже не наслаждалась — она пристально изучала каждый дюйм своего тела, выслеживая появление малейшей складочки или морщинки, предвещавших безобразную старость.
