Эрика Ридли - Греховный поцелуй
Бросив последний взгляд на потупленное лицо Эванджелины, Гэвин нырнул за ближайшую тайную панель, в тень проходов между стенами.
Глава 26
— Куда, черт возьми, они поехали? — спрашивал он мисс Стентон уже в третий или четвертый раз. — Я надеялся, что вы за ней проследите.
— Я и собиралась проследить за ней.
Она стояла перед ним, ломая руки.
— К тому времени, когда я спустилась с лестницы, она уже уехала. Мистер Тисдейл тоже уехал. Они еще до завтрака распорядились заложить свои кареты.
— Мне плевать на Тисдейла, — взорвался Гэвин и врезал кулаком по стене. — Мне важно знать, где Франсина. Куда, черт побери, поехала она?
— Не знаю, — закричала девушка. — Я уже сказала вам, что не знаю! Спросите свою сестру. Они разговаривали перед завтраком. Может быть…
Он круто повернулся и помчался на поиски Роуз. В столовой ее не было. В спальне тоже.
Она оказалась наверху, в детской — читала книгу близнецам. Джейн и Нэнси пристроились на софе рядом с ней.
— Первое, что я хочу знать, — загремел он вместо приветствия, — где Франсина Радерфорд?
На него уставились пять пар испуганных глаз.
— Я думаю, на пути к одному из их загородных имений, — нерешительно ответила Роуз. — А в чем дело?
— Второе, что я хочу знать, — продолжал он, не ответив на ее вопрос, — почему, ради всего святого, ты и Нэнси попросили девочек солгать о том, что вы были с ними в ту ночь, когда умер твой муж?
— Ч-что? — Нэнси побледнела. — Мы н-не…
Гэвин бросил взгляд на открытую дверь:
— О Господи! Каждая из вас считала, что это сделала другая, и вы таким образом пытались защитить друг друга от виселицы? А я-то все время полагал, что вы считаете, будто это сделал я.
Нэнси вспыхнула и покачала головой.
Роуз отстранила близнецов и поднялась на ноги.
— Даже в семьях, где все любят друг друга, могут возникнуть ужасные подозрения, — сказала она тихо. — И может совершаться дурное.
Гэвин посмотрел Роуз в лицо:
— Франсина убила твоего мужа. Но если я не найду ее, повесят меня.
— Нет! — задыхаясь, закричала Нэнси. Глаза ее широко раскрылись. — Тетя Радерфорд упомянула, что остановится в их лондонском доме, прежде чем ехать дальше.
Гэвин выбежал из детской и помчался в холл. Несколько минут спустя он уже сидел в седле и, разбрызгивая грязь, скакал ловить убийцу.
Эванджелине хотелось броситься на матрас и рыдать, зарываясь лицом в подушки, пока жизнь не обретет для нее новый смысл и она не решит, уехать или остаться. Однако тут в комнату вошла Сьюзен.
Она бросила на Эванджелину взгляд. Глаза ее тоже были полны слез.
— Я прошу прощения! Пожалуйста, простите меня, Эванджелина.
— За что вы просите прощения?
— За то, что не нашла Франсину вовремя.
— Вы не нашли Франсину?
— Но Лайонкрофт отправился на ее поиски. Сейчас я бы не хотела поменяться с ней местами. В гневе он ужасен.
— Да. А вы, в свою очередь, стали бы ему ужасной женой.
— О, чепуха! Мы обе знаем, что он никогда бы не женился на мне.
— Прошу прощения, Сьюзен. Но хочу спросить… Мы остаемся друзьями?
— Ну конечно же, Эванджелина. Кстати говоря, куда вы теперь отправитесь?
— Еще не могу сказать.
— И каковы ваши перспективы?
Эванджелина почувствовала, что краснеет.
— Мои перспективы… — проговорила она медленно. — Похоже, что это Блэкберри-Мэнор или… какое-нибудь другое место.
Сьюзен похлопала себя по подбородку.
— Ну, Блэкберри-Мэнор… это звучит интригующе. Значит ли это, что Лайонкрофт попросил вас выйти за него?
— Нет.
Сьюзен сдвинула очки на переносицу.
— То, что он не сделал предложение, скорее намек на то, что он хочет, чтобы вы оставались его любовницей?
— Нет, — медленно произнесла Эванджелина. — Не так. Он… почти сделал предложение.
— Почти?
— Он намекнул, что если бы был уверен, что избежит виселицы, попросил бы моей руки.
— О, Эванджелина! — Сьюзен восторженно захлопала в ладоши. — Это чудесно! Разве нет? Почему вы не выглядите счастливой?
— Я не уверена, что хочу за него замуж, — призналась Эванджелина.
Сьюзен смотрела на нее широко раскрытыми глазами.
— Почему, ради всего святого? Он ведь с самого начала вам понравился. И даже Эдмунд язвил по поводу его постоянного томления по вас. Помните? Да вы и сами говорили, что Лайонкрофт женится, только если пожелает.
Должно быть, он вас любит. Разве не этого вы хотели? Брак по любви!
Эванджелина нахмурилась. Разве не этого она хотела? В чем же дело?
Сьюзен смотрела удивленно:
— Откровенно говоря, я бы не задумываясь вышла за него. То, что произошло в прошлом, изменить нельзя. Как бы Лайонкрофт ни хотел, он не может изменить, факта смерти своих родителей, как и я не могу вернуться назад, чтобы предотвратить злобные сплетни о себе. Что случилось, то случилось. Вы или любите кого-нибудь достаточно сильно, чтобы простить прошлые ошибки, или нет.
Эванджелина уронила голову на руки. Да поможет ей Бог! Разве не те же самые слова она говорила Гэвину, чтобы убедить его простить себя за беспечность и легкомыслие, которые он проявлял в юности?
— Вы правы, — сказала она, поднимая глаза на Сьюзен. — Я просто набитая дура.
— Ну, в этом отчасти и состоит ваше очарование. Я приеду на свадьбу. Да? О, позвольте мне помочь вам все устроить! У Лайонкрофта достаточно денег для того, чтобы сделать это сногсшибательным событием сезона. А так как у вас нет матери, которая могла бы обо всем позаботиться, то я могу вам все рассказать о том, как это делается. В том числе и о брачной ночи.
— О брачной ночи?
— Ну, вы знаете, что я имею в виду. О близости. Могу рассказать сейчас же, если хотите. Матушка говорит, что все не так скверно, потому что это всегда происходит в темноте, и если вы лежите спокойно, то все случается быстро и вы можете продолжать свои обычные занятия, а если он не будет вас слишком беспокоить, вы даже сможете мысленно составлять списки покупок, пока он…
— Сьюзен!
— Да?
— Спасибо за обещание помочь мне, но… я должна найти Гэвина, пока он не уехал. Я обязана извиниться перед ним и сказать ему, что он… владеет моим сердцем. Прежде чем потеряю возможность исправить положение.
Свежий октябрьский ветер ворошил волосы Гэвина, овевал сухие щеки, трепал шейный платок. Ему было все равно. Внезапно он почувствовал себя свободным. Свободнее, чем когда-либо. Он снова обрел родных. Во всяком случае, до тех пор, пока не будет болтаться на веревке за преступление Франсины.
