Валери Шервуд - Песня ночи
— Так вы всего лишь хотели справиться о здоровье дона Диего? — не удержалась она от вопроса.
— Ах, сеньорита! — воскликнул капитан, у которого от выпитого развязался язык. — Если у кого-то и есть повод беспокоиться за его здоровье, так это у меня, ибо это я доставил его сюда из Порт-Рояля.
— В самом деле?
Пенни оживилась. Ей пока так ничего и не удалось узнать про дона Диего. Можно представить, как обрадуется Каролина, если удастся разузнать кое-что о прошлом дона Диего! Пенни устроилась поудобнее и приготовилась слушать.
— Начало впечатляющее. Каково же будет продолжение? Расскажите мне непременно, чтобы я могла поделиться с Мариной.
Марина уже не раз слышала эту историю, но капитан был польщен. Такую историю можно слушать не раз и не два.
— Но, сеньорита, мне придется начать издалека.
— О, начинайте, откуда считаете нужным, — сказала Пенни и налила гостю еще вина.
У капитана, не избалованного женским вниманием, немного кружилась голова — как от близости красивой женщины, так и от вина. Немного помолчав, он начал свой рассказ.
И вскоре перед мысленным взором Пенни одна за другой стали оживать картины прошлого. Все началось задолго до землетрясения в Порт-Рояле. Все началось с того, что дель Мундо получил из Испании сообщение: командовать операцией назначен некий дон Диего Вивар, направляющийся в Гавану. Капитан рассказывал, что дон Рамон побагровел и схватил курьера за горло. Капитану, имевшему несчастье находиться в тот момент рядом с посыльным, стало страшно: а вдруг комендант Эль-Морро в гневе задушит несчастного? Пришлось вмешаться, и дона Рамона оттащили от посыльного.
— Представляю, как это выглядело! Я вам завидую: присутствовать при таком спектакле! — со смехом воскликнула Пенни.
Капитан лишь кивнул и продолжил свой рассказ.
Конечно, сам он, будучи офицером, мог понять дона Рамона. Разве не дон Рамон разработал план уничтожения английских пиратов? В самом деле, стоило лишь захватить их главный порт на Ямайке — и с ними покончили бы навсегда! Дон Рамон доверял капитану Хуаресу, и тот знал, что план захвата Порт-Рояля был представлен королевским советникам уже год назад. Дон Рамон уже отчаялся получить вести из Испании и, не дождавшись распоряжений, сам отправился в Порт-Рояль в качестве разведчика. А вернувшись в Гавану, дон Рамон незамедлительно принялся за дело. Передовой отряд должен был возглавлять капитан Хуарес собственной персоной. Дон Рамон с надеждой встречал каждый галион, прибывающий из метрополии; он ждал приказа о наступлении.
И вот дождался. В послании, доставленном капитаном одного из кораблей, говорилось, что королевский совет одобрил предложенный доном Рамоном план, но возглавить наступление должен человек поопытнее. Поскольку дель Мундо считался опытным артиллеристом, военный совет решил, что ему следует оставаться в Гаване, — командуя в крепости орудийным расчетом, он мог бы поддержать в случае необходимости флот. А капитану Хуаресу надлежало собрать передовой отряд для заброски в Порт-Рояль. Там им следовало войти в контакт с человеком дель Мундо — тот должен был их разместить. Членам отряда надлежало раствориться среди жителей острова, поэтому все люди, подобранные капитаном Хуаресом, должны были говорить по-английски так же хорошо, как и он сам.
В письме особо подчеркивалось: заброшенные на Ямайку люди не должны привлекать к себе внимания — только ждать. Ждать прибытия из Испании некоего кастильского джентльмена, того, кто впоследствии возглавит операцию. Имя этого кабальеро — дон Диего Вивар, и он являлся доверенным лицом как консула, так и самого короля. Дон Диего отправлялся на корабле «Санто-Доминго». Его должны были высадить вблизи побережья Ямайки, а в Порт-Рояль ему следовало добираться самостоятельно.
В письме сообщалось: люди из отряда капитана Хуареса узнают дона Диего по его сапогам — подарку испанского короля. То были обыкновенные охотничьи сапоги из черной кожи, но только отвороты голенищ у них ярко-красные, и на отвороте одного из сапог будет вышито ДВ — Диего Вивар. В голенище этого сапога будет вшит пакет, который приказано не вскрывать до прибытия в Порт-Рояль.
Между тем дон Рамон держался стойко, старался не выдавать своей обиды. Но в конце концов обида одержала верх, и капитан Хуарес не мог его за это винить. Окажись он на месте дона Рамона, неизвестно еще, как бы себя повел.
Но в тот момент, когда Порт-Рояль начало трясти и здания стали рушиться на глазах у капитана, он подумал, что дон Рамон, должно быть, родился под счастливой звездой. Не иначе как ангел-хранитель о нем позаботился.
До этого момента Пенни слушала вполуха, но о землетрясении она слышала от Каролины, и ей захотелось узнать подробности.
— Расскажите об этой ужасной катастрофе! — воскликнула она. — Говорят, там был настоящий ад!
Капитан Хуарес отпил вина и продолжил рассказ — сообщил, что ничего более ужасного в жизни не видел и ему удалось спастись лишь потому, что он прекрасный пловец. Капитану в конце концов удалось зацепиться за что-то, и он обнаружил, что держится за обломок носа корабля, выброшенного на берег. А вокруг плавали обломки множества других судов: обшивки, сломанные мачты, рваные паруса — и все это среди печных труб и уцелевших крыш.
И Каролина все это пережила! Что может быть более захватывающим, чем рассказ недавнего очевидца событий! Пенни подлила гостю еще вина.
Капитан Хуарес перевел дух. Он подходил к самому главному месту своего повествования. После многозначительной паузы капитан заявил, что сумел прочесть название одного из разбитых кораблей.
«Морской волк»!
Пенни так и не донесла до рта стакан. Чтобы не разлить вино, она поспешила поставить стакан на стол и с восхищением взглянула на капитана.
Наверное, ненависть к английским флибустьерам придала капитану сил, потому что он сумел-таки забраться на тонущие обломки корабля, который когда-то наводил ужас на все суда, появлявшиеся в карибских водах. Капитан Хуарес посмотрел вверх и увидел человека, висящего на такелажных канатах. Он непременно упал бы вниз, если бы не сапог, угодивший в снасти. Капитан бросился в воду и сделал это очень вовремя, ибо корабль тут же накренился и тот самый человек, что зацепился сапогом за снасти, тоже оказался в воде рядом с Хуаресом.
В тот же миг раздался треск дерева, надрывный звук, идущий изнутри корабля, звук, казавшийся Хуаресу в тот момент более жутким, чем рокот моря, — этот звук побудил капитана к немедленным действиям.
Стараясь не запутаться в хитросплетении канатов, ставших ловушкой для несчастного, Хуарес поплыл прочь, к ближайшей крыше, вернее, к трубе. Уже вскарабкавшись на трубу, он почувствовал: что-то держит его за сапог. Оказалось, тот самый канат. Испугавшись, что тонущий корабль может затащить его на дно, капитан Хуарес принялся стаскивать с себя сапог. И тут взгляд его упал на запутавшегося в снастях человека — вернее, даже не на него, а на его сапоги…
