Джулия Энн Лонг - Соблазн и страсть
— Нет, я не хочу, чтобы Сабрина считала, что я воспользовался вами как предлогом — только бы повидаться с ней. Думаю, при вашей встрече я явно буду лишним. Ну, смелее.
Анна удивилась: какой все-таки необыкновенный мужу Сабрины. Какой сильный, стойкий… и в тоже время не без слабостей. Такой муж — мечта многих женщин, ведь часто у таких мужчин прошлые слабости превращаются в сильные стороны их характера, достойные глубокого уважения. Анне стало жаль, что Рис и Ричард не были знакомы.
Кивнув своему спутнику, Анна сделала глубокий вдох и решительно направилась к дверям.
Рис же сел в карету и тотчас отъехал от дома.
В понедельник, накануне заседания суда над Морли, Сюзанна вдруг услышала на улице голоса. Она отдернула занавеску и посмотрела в окно. По небу, заслоняя солнце, ползли тучи, предвещавшие в самом скором времени хороший весенний ливень. Однако ее внимание привлекли отнюдь не тучи.
— Сильвия, Сабрина… У наших дверей кучер высадил из кареты какую-то женщину.
Голос Сюзанны прозвучал так странно, что две другие сестры немедленно подошли к окну, чтобы самим все увидеть. И все они замерли у окна, затаив дыхание.
— Боже мой! — наконец-то вырвалось у Сабрины, и она тут же прикрыла рот ладонью, — Он все-таки нашел ее и привез…
* * *Рис не успел пробыть дома и пяти минут, как слуга доложил ему о приходе мистера Уиндема, срочно желавшего его видеть.
Граф только что развязал галстук и уже собирался скинуть сапоги, выпить глоток бренди и принять ванну. Однако он решил встретиться с художником, ведь он не виделся с ним несколько недель.
— Пусть поднимется.
Через минуту на пороге появился Уиндем. Он тотчас заявил:
— Оставим в стороне тот факт, Роуден, что ты даже не соблаговолил предупредить меня, когда уезжал, сразу перейдем к делу. Ты видел, о чем пишут бульварные газеты? Я подумал, что тебе тоже неплохо взглянуть.
— Довольно странный способ приветствия, Уинд, ты не находишь?
Однако при одном взгляде на мрачное лицо Уиндема, Роуден умолк.
Художник протянул ему газету, и Рис прочел следующее:
«Ходят слухи, что некий граф, возможно, замешан в одном из самых громких скандалов за всю историю Англии. Видимо, поэтому он на днях покинул страну. Все прояснится во вторник, во время судебного заседания в Вестминстере».
Одним словом — завтра. Первым прервал молчание Уиндем: — Не нравится мне эта заметка, Роуден. Что-то затевается, не так ли?
Уиндем осторожно пробовал вызвать Риса на откровенность, но сейчас Рис не хотел говорить. Итак, Джеффри, идиот, дурак Джеффри! Он все-таки выполнил свою угрозу. Но это была даже не «Таймс», а бульварная газетенка! И вероятно, имелось в виду, что доказательства его, Риса, виновности будут представлены во время суда над Морли. Возможно, у Морли сохранились какие-то документы. Не исключено, что он просто сделает устное заявление, что тоже было скверно.
Но теперь Рис знал: завтра он обязательно явится на суд.
Глава 29
Позже никто не мог вспомнить, которая из них первая вскрикнула, или заговорила, или заплакала. Впрочем, это не имело никакого значения.
Сестры молча стояли и ждали. Наконец женщина в сопровождении Бейла поднялась наверх. Сестры боялись шевельнуться. И они смотрели на нее как на приведение, которое могло исчезнуть в любой момент.
Наконец Бейл, всегда невозмутимый Бейл, громко объявил:
— Анна Холт!
Первые минуты встречи прошли в тишине — подлинные чувства не нуждаются в словесных излияниях. Радость, переполнявшая их сердца, еще не выплеснулась наружу.
Наконец одна из сестер протянула руку, чтобы дотронуться до Анны, но рука тотчас же отдернулась. Они то подходили к Анне, то отступали от нее. Молчание затягивалось и становилось тягостным.
— Боже мой! — наконец не выдержала Анна. — Вы такие все красивые!
Ее первые слова запомнились им всем до конца жизни. И сестры сразу же узнали голос матери — они помнили его семнадцать лет, с той самой ужасной ночи. И насколько же вовремя она приехала — накануне суда над тем человеком, который когда-то разрушил их жизнь!
Морли сразу заметил три красивых женских лица — все три сестры Холт пришли на заседание суда. Они были очень бледны — судя по всему, все ужасно волновались. И все надеялись, что справедливость сегодня восторжествует. Сестер сопровождали мужья; Морли тотчас заметил виконта Грантема, мрачно взиравшего на него. Виконт сидел рядом со своей красивой женой Сюзанной, а далее располагался великолепный Шонесси, настоящий делец, основатель театра. Рядом с ним сидела Сильвия, тоже красавица. Да, Ричард Локвуд и Анна Холт могли гордиться своими детьми.
Но все взгляды в зале суда были устремлены на графа Роудена.
Элегантно одетый красавец граф в упор смотрел на подсудимого. Его глаза сверкали холодно и грозно. Да, он стал настоящим мужчиной, а когда-то — Морли прекрасно помнил то время — какой у него был напуганный вид. Морли тогда сумел извлечь немало выгоды из его страха.
Появление графа в суде произвело необыкновенный эффект. Когда он с решительным видом вошел в зал и занял свое место, среди собравшихся зрителей послышались восклицания, причем почти все повернули головы в сторону графа.
Сабрина, едва увидев Риса, отвернулась, а затем уставилась в пол. Он же смотрел на нее глазами, в которых светились нежность и любовь, — и смотрел настолько откровенно, что это не укрылось от взглядов публики. Но граф ни на кого не обращал внимания: пусть все знают, что он любит свою жену.
Однако Рис сел не вместе со своими близкими, а поодаль от них. И Морли тотчас подумал: «Неужели родственники графа уже знают все подробности, знают о его низком поступке?»
Морли даже пожалел Риса. Затем его взгляд скользнул дальше — и он невольно вздрогнул. Хотя его зрение уже было не то что в молодости, но ему показалось, что он увидел в зале… Анну Холт. Или ему почудилось. У Морли защемило в груди, и сердце болезненно сжалось. Заточение в Тауэре, конечно, не пошло на пользу его старому изношенному сердцу.
Возможно, это была все-таки не Анна Холт, а ее призрак. Возможно, он увидит и призрак Ричарда Локвуда. Морли улыбнулся — настолько странной и фантастической показалась ему эта мысль.
Но ее появление после эффектного входа графа Роудена, похоже, никто не заметил. Она была в черном вдовьем одеянии, что делало ее еще неприметнее. Конечно, она постарела, но все равно была удивительно похожа на своих дочерей, и при известной доле воображения легко могла сойти за одну из сестер Холтов.
