Бертрис Смолл - Околдованная
— Я завоюю ее, Монруа. Сумею раздуть едва тлеющий пепел в буйный огонь страсти, — уверенно воскликнул король. — Госпожа маркиза будет моей!
Граф старался подавить угрызения совести. Как друг, он должен предупредить Отем о приезде его величества! Но что, если король разгневается?
Поразмыслив, Ги решил быть осмотрительным. В конце концов, он стал конфидентом молодого короля, и тот ему доверяет. Какая разница, узнает ли Отем о визите короля заранее или нет? Людовик привык получать все, что пожелает. Даже если Отем отвергнет похоть короля, рано или поздно ей все равно придется сдаться. Возможно, под конец она даже станет наслаждаться тайными встречами. В восемнадцать лет Людовик уже имел репутацию восхитительного любовника.
На рассвете они выехали из Шамбора, находившегося в нескольких часах езды от Шермона. День был солнечным, дул легкий ветерок. На виноградниках собирали урожай, и в воздухе стоял пьянящий аромат спелых ягод. Людовик, предвкушавший встречу с Отем, был в прекрасном настроении. В отличие от нее. Он сильно изменился. Маркизу ждет большой сюрприз!
— Король?!
Отем, бледнея, вскочила на ноги, но тут же покачнулась и схватилась за подлокотник дивана, чтобы не упасть.
— Мама!
— Пригласи его величество, Лафит, — спокойно велела Жасмин.
— Сию минуту, госпожа герцогиня. — Мажордом бросился исполнять приказание.
Отем машинально поднесла руки к голове, проверяя, в порядке ли прическа, расправила юбки и растерянно огляделась.
— Что это может означать, мама? — прошептала она.
— По-моему, ты знаешь не хуже меня. Держи свой нрав в узде, дочь моя. Помни, этот молодой человек — король.
Дверь гостиной открылась. На пороге показался король.
Глаза Отем широко раскрылись, но она, немедленно вспомнив о своих манерах, присела в реверансе и не вставала, пока король не поднял ее.
— Добро пожаловать в Шермон, ваше величество, — выдохнула она, пытаясь говорить громче, но голос ей изменил.
— Благодарю, маркиза, — отозвался Людовик и, не выпуская ее руки, обернулся к графу. — Вы не солгали, Монруа. Госпожа маркиза стала еще прекраснее, чем прежде. — Он положил руку Отем на сгиб локтя и улыбнулся Жасмин. — Легко заметить, госпожа герцогиня, от кого унаследовала красоту ваша дочь.
— Благодарю вас, ваше величество, за столь галантную речь, — ответила Жасмин, кланяясь. — Прошу прощения за то, что дочь забыла свои манеры, сир, и правила этикета.
Надеюсь, вы выпьете вина? — Улыбнувшись, она кивнула лакею.
Король отвел Отем к диванчику, усадил и сам устроился рядом. Взял кубок, и не успела Отем опомниться, как он поднес вино к ее губам. Только после того, как она сделала глоток, король стал пить. Затем он повел себя так, словно, кроме них, в гостиной никого не было.
— Я рад снова видеть вас, моя драгоценная, — ласково шепнул он.
Граф де Монруа взял под руку герцогиню и поспешно вывел из гостиной, сделав по пути знак лакею следовать за ними. Отем услышала стук двери и в ужасе поняла, что ее оставили наедине с королем. Попыталась было вскочить, но он не позволил.
— Почему ты боишься меня? — не унимался Людовик. — Я всего лишь хочу тебя любить, сокровище мое.
— Как вы посмели сказать мне такое? — возмутилась Отем, но король прижал к ее губам два пальца, чтобы заглушить протесты.
— Я ваш король, мадам, и вы обязаны беспрекословно подчиняться, — объявил он, погладив ее по щеке. — Монруа прав. Кожа у тебя как белый шелк.
Он взял ее за подбородок и слегка прикоснулся губами к губам. Отем отпрянула, словно обжегшись, и широко распахнула глаза.
— Вы были дерзким мальчишкой, — прошипела она. — Вижу, с тех пор мало что изменилось.
— Если не считать того, что теперь я взрослый мужчина, мадам. Я хотел вас тогда и хочу теперь. Нет, страстно желаю, моя драгоценная.
— Не ваша! — воскликнула Отем. — И ничья!
Людовик рассмеялся:
— Вы, кажется, отважились противиться своему королю, мадам? Но мне всегда претили легкие победы. Предпочитаю вызов!
— По-моему, вы слишком много себе позволяете! — вспыхнула Отем. — Я вдова, сир! Не какая-то парижская шлюха, которую можно купить за пару монет и дешевые побрякушки. И не придворная дама, чья единственная цель — попасть в милость к королю, получить деньги или титул. Я отказалась от вашего предложения и хочу одного — жить спокойно. Но вы не постеснялись явиться в мой дом и обольщать меня!
— Вижу, вы откровенны со мной, госпожа маркиза. Что ж, я отвечу тем же. Я король. Вы и ваша дочь — мои подданные, и хотя бы поэтому я требую повиновения. Надеюсь, вы меня поняли, госпожа маркиза? Вы покоритесь моей воле!
Отем разразилась слезами, и король понял, что победил.
Женщина всегда прибегает к слезам в качестве последнего средства.
Он обнял ее за плечи и погладил по голове.
— Ну успокойся, мое сокровище, я не намерен наказывать тебя. Обожаемая моя. Я мечтал о тебе с того самого дня в Шенонсо, пять лет назад. Жаждал целовать твои губы, гладить восхитительную грудь. Видел наяву, как ты бьешься подо мной, как я вхожу в твое тело, медленно-медленно… Слышал, как ты всхлипываешь от наслаждения. Не отталкивай меня, Отем. Позволь любить тебя, как ты того заслуживаешь.
— Как вы можете заставлять меня предать мужа? — рыдала Отем.
— Нельзя предать мертвого, сокровище мое, — пробормотал он, нежно целуя мочку ее уха. Язык осторожно проник внутрь, и Отем вздрогнула. — У тебя нет призвания к монашеству, — тихо заметил король, гладя ее грудь сквозь шелк платья.
— Пожалуйста, не надо! — охнула Отем.
В ответ он сжал ее подбородок, завладев губами, и, к своему величайшему изумлению, она обнаружила, что отвечает на поцелуй. Ее губы смягчились и чуть приоткрылись.
Дыхание их смешалось. Языки сплелись, и она снова вздрогнула, когда они затеяли прихотливый танец. Отем едва не потеряла сознания и с тихим криком откинулась на руку короля.
Людовик громко застонал. Похоже, время не угасило его желания к этой прелестной женщине. Он почувствовал, как его достоинство твердеет и вздымается, натягивая ткань панталон. Сдерживаться почти не было сил. Он мог бы взять ее здесь и сейчас, и она была бы бессильна помешать ему. Людовик замышлял обольщение с той минуты, как узнал о безвременной кончине Себастьяна д'Олерона. Но он мужчина и овладеет Отем в первый раз среди цветов и при мягком сиянии свечей. Положит ее на подушки и будет ласкать, пока она не станет молить о милости. Он не испортит удовольствия, грубо задрав пышные юбки и овладев ею прямо в гостиной на старинном скрипучем диванчике.
Подавшись вперед, он снова наградил ее нежным поцелуем в губы и полуприкрытые веки.
