Мой любимый шотландец - Эви Данмор
Лорд Скеффингтон поцокал языком.
– Придумываете оправдания для злодеев, мисс Гринфилд? Возмутительно! Хотя нежное женское сердце, полагаю, ищет хорошее даже в самом низменном человеке, включая, – он театрально воздел красивые руки, – властителя мертвых.
Он снова фыркнул, и Хэтти улыбнулась, чуть покраснев от приложенного усилия.
Во время краткой прогулки от бокового входа галереи до комнат в Рэндольф-корт, где они жили в течение семестра, тетушка пробудилась окончательно и принялась нудить.
– Молодой лорд Скеффингтон весьма нахален, – зычно протрубила она, заставив Хэтти поморщиться. – Видела я, как он отвлекал тебя от работы своей болтовней.
Она замедлила шаг, взяла Хэтти под руку, и от нее пахнуло тяжелым ароматом французских духов. Теперь дамы надежно блокировали узкий тротуар, не давая пройти другим прохожим.
– Тетя, он беседовал со мной о живописи.
Тетушка приставила ладонь к уху.
– Что ты сказала?
– Он просто поддерживал разговор! – проревела Хэтти. Мистер Грейвс, пренебрегаемый обеими леди охранник в сером пальто, трусил следом с покорным лицом, невольно слыша каждое слово. Слух у тетушки был весьма загадочный: таинственным образом слабел или усиливался в зависимости от того, хотела та что-нибудь услышать или нет. Однажды Хэтти застала тетю беседующей с подругами вполголоса.
– Вот как, – заметила тетушка и взмахом трости вытеснила на дорогу джентльмена, пытавшегося втиснуться на тротуар. – Они всегда начинают с разговоров, по крайней мере, так было в мое время. Затем настаивают на совместной прогулке.
– Мама пришла бы в восторг, предложи он нечто подобное.
– Что?
– Я сказала: мама пришла бы в восторг!
– А! Какой-то он щуплый, тебе не кажется?
Щуплый? Для джентльмена, занимающегося живописью, лорд Скеффингтон обладал вполне приятным телосложением. Кроме того, его внешность едва ли имела значение: папа выдал Флосси замуж за неуклюжего голландского текстильного магната, и мама подыскивала для оставшихся дочерей кого-нибудь с титулом. А поскольку до конца лета Мина ожидала предложения всего лишь от рыцаря, задача заключения брачного союза с представителем голубых кровей целиком легла на плечи Хэтти. Вообще-то она мечтала выйти замуж за аристократа. Внешность лорда Скеффингтона казалась Хэтти идеальной: белокурый, статный, чуть старше ее самой. У них впереди еще много лет, которые муж сможет позировать ей в качестве белого рыцаря…
– Берегись! – Тетушка дернула ее за руку, и Хэтти резко остановилась.
Хотя они уже подошли к переходу у Рэндольф-корт, до следующего экипажа было еще далеко.
– Вечно витаешь в облаках, – пробормотала старушка. – Когда-нибудь это доведет тебя до беды.
Хэтти похлопала хрупкую руку тетушки.
– Все будет хорошо, ведь ты за мной приглядываешь.
– Хм. А почему ты хромаешь?
Потому что растянутая лодыжка продолжала служить Хэтти болезненным напоминанием о глупой вылазке в Лондон.
– На лестнице поскользнулась. – Необходимость выкрикивать ложь все только усугубила.
– Вот и не торопись, – назидательно заметила тетушка. – Полагаю, его светлость следует пригласить на обед. Завтра же!
– Завтра – слишком скоро, тетя. К тому же обед будет семейный.
– Ладно, тогда мы попросим твою матушку отправить лорду Скеффингтону приглашение на более торжественное мероприятие, и чем скорее, тем лучше.
Тетушка подождала, пока они пересекут улицу и войдут в прохладный, гулкий холл Рэндольф-корт, и спросила:
– Ты знаешь, что при крещении его нарекли Клотверси?
Хэтти знала. Теперь об этом узнал еще и персонал отеля за стойкой регистрации, и мистер Грейвс, и несколько ошарашенных гостей, мирно беседовавших друг с другом на диванчиках возле камина.
– Да, – проревела тетушка, направляясь к лифту. – Клотверси, как и покойный отец. Между прочим, деда тоже звали Клотверси.
– Ясно…
– Пожалуй, стоит узнать об этом прежде, чем отправим приглашение. Женщине следует тщательно подумать, желает ли она быть увековеченной в анналах длинной череды Клотверси Скеффингтонов. Сына твоего тоже назовут Клотверси – ребенок язык сломает. Ты могла бы звать его по-домашнему – Клотти.
Хэтти досадливо поморщилась и украдкой посмотрела по сторонам. Так и рождаются слухи. Молодой женщине они могут доставить ужасные неприятности, и Хэтти очень хотелось этого избежать. Недавняя экскурсия закончилась поцелуем с мерзавцем, поэтому в обозримом будущем девушка решила вести себя безупречно. Мистер Грейвс точно оценит, подумала она, глядя, как охранник прошмыгнул в апартаменты, чтобы выполнить обычный обход и убедиться, что в их отсутствие туда не забрались похитители. Грейвс предпочел сохранить свое рабочее место у Гринфилдов и не стал докладывать об исчезновении Хэтти, но вряд ли так будет всегда.
В гостиной она бросила тяжелую сумку на диван у камина и со вздохом потянулась. Тетушка скрылась в одной из боковых комнат, и Хэтти подошла к ближайшему окну, желая немного передохнуть. Апартаменты выходили на оживленную Магдалена-стрит, и со второго этажа она могла сколько угодно безнаказанно наблюдать за чужими жизнями. Сегодня взгляд Хэтти беспокойно блуждал по тротуару. В живописи она стремилась к результатам скорее выдающимся, чем к приемлемым, и эту мечту породило не только честолюбие, хотя девушка все еще переживала из-за своего фиаско с «Персефоной». Рисование не требовало обычных навыков, необходимых для достижения успеха в письме или арифметике. Хэтти не могла написать ни строчки, не наделав ошибок, и не могла списать пример, не поменяв цифры местами. Сегодняшний день стал очередным болезненным напоминанием. Дело не в глазах, хотя отчасти это похоже на слепоту особого рода, заключил несколько лет назад последний в длинной череде докторов, когда Хэтти не удалось исправиться, несмотря на строжайшие выговоры учителей. Отец был потрясен. Если дело не в глазах, то виноват мозг? Неужели что-то не так с ее головой? Неужели из его чресел вышел тупоголовый наследник – Гринфилд, не способный заниматься капиталовложениями?! Разочарование отца ранило Хэтти сильнее, чем линейка учителя, наказывавшая за письмо левой рукой и за бесчисленные ошибки. Хэтти натирала мозоли на пальцах и падала духом, пока не отыскала свой талант в яркой палитре красок. И все же сегодня в галерее ей вспомнились слова отца.
– Хэрриет! – окликнула тетушка из соседней комнаты. – Я хочу сыграть в бридж.
Бридж. Ну сколько можно!
– Минуточку, тетя, – ответила она не оборачиваясь.
На противоположной стороне улицы залитая солнцем стена колледжа Баллиол излучала стойкое, золотистое спокойствие. Если бы стены могли выглядеть мудро, то оксфордским достался бы первый приз.
Хэтти расправила плечи и глубоко вдохнула. Она многого добилась. Место в Оксфорде стало результатом упорной работы, и это имело особое значение для богатой наследницы, привыкшей получать даже то, чего еще не успела пожелать. Первое время Хэтти боялась ошибиться и плохо справлялась с кистью, но сцепила зубы и тренировалась, пока не смогла овладеть инструментами одинаково хорошо обеими руками. Она с боем прорвалась через все пространные книги Раскина, включая «Законы Фьезоле». Невзирая на сложности с чтением
