Эдвард Белэми - Сестра мисс Ладингтон
После повторных напоминаний и обещаний не забыть о договоренности мисс Ладингтон попрощалась со своей школьной подругой и в приподнятом настроении от ожидаемого визита отправилась домой.
За чаем мисс Ладингтон рассказала Полу о встрече и затем живо обрисовала ему семью Гобб в целом и особенно подробно — Сару Гобб. Она знала Сару с тех времен, когда обе еще учились ходить без посторонней помощи. А в школьные годы они были просто неразлучны. В результате соученицы прозвали их даже «близняшками», поскольку они постоянно проводили время вместе, а к тому же и внешне были весьма похожи одна на другую. Естественно, у них не было и никаких секретов друг от друга.
На следующий вечер мисс Ладингтон сама уселась в экипаж, дабы встретить подругу уже у паромной переправы. Она хотела присутствовать при въезде Сары в выстроенную ею копию старого Хилтона, чтобы иметь возможность и удовольствие лично наблюдать удивление подруги. И нужно сказать, что ее ожидания в этом плане полностью оправдались.
Дома были расположены таким образом, что от любопытных взглядов проезжающих по сельской дороге их полностью защищал высокий забор из плотно сколоченных досок. Въезд в деревню находился в одном из углов забора, поэтому при открытых воротах можно было увидеть лишь весьма незначительную часть огороженного поселения. Посыпанная песком и мелкой галькой дорога непосредственно после въезда в поселение делала резкий поворот у домика садовника, который одновременно являлся и жильем привратника, в обязанности которого входило охранять ворота. И там, где дорогу нельзя было видеть с шоссе, она превращалась в обычную деревенскую улицу с широкими, поросшими травой обочинами и прижимающимися к заборам пешеходными тропинками. За забором находилась тихая деревня с коричневым зданием школы по одну сторону луга. Школа была одноэтажной и состояла из одной-единственной комнаты. По другую сторону луга можно было видеть небольшое белое помещение молитвенного дома с его позолоченным флюгером.
Когда этот вид открылся миссис Слэйтер, было действительно забавно наблюдать, как она от удивления абсолютно опешила. В течение нескольких мгновений могло показаться, что она считает себя жертвой чародейства и подозревает свою подругу в колдовстве. Когда же ее несколько успокоили данные смеющейся мисс Ладингтон объяснения, озадаченность уступила место интересу и любопытству. Вскоре мисс Ладингтон распорядилась остановить экипаж и отправить его в каретный сарай. Подруги же решили пройти пешком по деревне. Во время прогулки каждый дом, каждый поворот изгороди, каждый куст сирени, каждая поросль диких роз, посадки смородины в саду и чуть ли не каждый камень на дороге вызывали то или иное воспоминание. Шедшие по улице старые дамы одновременно смеялись и плакали от переполнявших их чувств. Они останавливались перед каждым домом и молча стояли некоторое время, а затем, помедлив, шли дальше, вспоминая прошлое. Вся их беседа состояла из беспрестанно повторявшихся: «А ты это помнишь?» или «А ты еще не забыла об этом?»
Поскольку миссис Слэйтер переехала из Хилтона относительно недавно, она могла еще достаточно подробно рассказать о том, что именно было снесено, что достроено или изменено после отъезда мисс Ладингтон из родных мест.
— А вообще-то, — заметила миссис Слэйтер, — внешний вид старой улицы остался практически тем же, что и в старые годы. И это несмотря на все изменения, которые вынудили тебя покинуть деревню. Конечно, были проложены новые улицы, население увеличилось по крайней мере втрое и основательно пополнилось чужаками…
Медленно продвигаясь вперед, они вскоре оказались у здания школы.
Дверь была широко открыта. Как две школьницы, опоздавшие на занятия, обе дамы вошли внутрь на цыпочках. У входа на стене висел ряд деревянных крючков. Не сговариваясь, обменявшись лишь понимающими взглядами, каждая из них повесила свою шляпку на тот крючок, который использовала в школьные годы. Потом они прошли через открытую дверь в классную комнату и уселись там на те самые скамьи, на которых почти полвека тому назад царственно восседали две прелестные девушки, так не похожие на этих пожилых дам, но вместе с тем неразрывно связанные с ними странными и нежными узами. Сдавленными голосами, с влажными от слез глазами и с лицами, сияющими от нахлынувших воспоминаний о прошедших днях, обе седые дамы беседовали о событиях, которые разыгрывались в скромной комнате, — о давно умолкнувших голосах и смехе веселой юности, которые отдавались некогда эхом в этих стенах и которые никогда более не будут звучать на этом свете.
В помещении стояла в углу большая кованая печь, точная копия той печи, у красных, раскаленных боковин которой собирались в холодные зимние утра промерзшие в своих коротких платьицах девочки. На стенах висели чистенькие, хотя и устаревшие теперь географические карты из того времени, когда они пришли на свое первое занятие по географии, и большая черная классная доска из дерева, на которой они частенько имели «удовольствие», к вящей «радости» своего учителя, демонстрировать отсутствие знаний по алгебре и геометрии. Позади скамей, на которых они теперь сидели, располагался еще ряд скамей, предназначавшийся для повторения уроков отстающими. Они помнили многие испытания, через которые пришлось пройти в их бытность школьницами.
— А ты никогда не задумывалась над тем, где те девушки, на местах которых мы теперь сидим с тобою? — задумчиво спросила миссис Слэйтер. — Более или менее отчетливо я могу припомнить себя школьницей. И эти воспоминания делают меня несколько сентиментальной. Но что странно — мне иногда кажется, что я не могла быть той девочкой… Мне трудно передать это чувство.
— Конечно, трудно. Да и как ты можешь представить себе то, чего не было? — ответила мисс Ладингтон.
— Но я же была и остаюсь ею, — возразила миссис Слэйтер.
Бросив на нее беглый взгляд, мисс Ладингтон улыбнулась.
— Ты на удивление хорошо сохранилась, — заметила она. — Ты не знаешь, что это такое — когда сразу изменяется твой внешний вид, как это произошло со мной. Но разве не будет большой дерзостью утверждать, что ты являешься все той же юной девушкой семнадцати лет?
Миссис Слэйтер улыбнулась.
— И все-таки когда-то я была ею, — сказала она. — И этого ты никак не можешь оспаривать.
— Вот именно с этим-то я как раз и хотела бы поспорить, с твоего позволения, — возразила мисс Ладингтон. — Я очень хорошо помню ту молодую девушку. И должна тебе заметить, что она очень мало была похожа на пожилую даму, что я вижу перед собой. Так же мало, как ты похожа на ту молоденькую девушку.
