Елена Арсеньева - Лаис Коринфская. Соблазнить неприступного
Лаис тоже побаивалась старую колдунью, хотя знала, что Кирилла относится к ней превосходно и даже не раз помогала своей хитрой наукой.
Бедняжка Клития рухнула перед бывшей пифией на колени и, беспрестанно чихая (наверное, теперь больше с перепугу, чем от холода!), стала заверять всех в своей правдивости.
— Ты поклянись Афродитой, о рыжая лгунья, тогда мы поверим, — предложила Кирилла с откровенной насмешкой. — Но не забудь, что жестоко карает богиня тех, кто ее именем ложь прикрывает!
Клития умолкла, словно подавилась. И в это мгновение неподалеку раздался звон — ударили в медный диск.
— Клянусь священными жертвами, кто-то проник в подземное хранилище! — вскрикнула Никарета, и в голосе ее звучал такой ужас, что шум мгновенно стих.
Лаис покачнулась. Она однажды оказалась в подземелье храма, и это до сих пор оставалось ее самым страшным воспоминанием. Жуткие картины, увиденные ею в тайном святилище Кибелы, мгновенно промелькнули перед глазами. Эти картины иногда являлись ей в ночных кошмарах и заставляли просыпаться в ледяном поту, какая бы жара ни стояла в эту пору. И самым ужасным для нее было даже просто вообразить, что древний, кровавый, беспощадный, отвратительный культ может воскреснуть. Вот и сейчас — увидев приближающегося толстого человека в белоснежном хитоне с факелом в руке, Лаис почувствовала, что у нее подкашиваются ноги.
Херея! Мстительный евнух Херея, который однажды оскопил всех храмовых рабов и принудил к оскоплению множество других мужчин и женщин, чтобы насытить ненасытимое лоно каменной Кибелы! Лаис зря надеялась, что труп его уже сгнил в замурованном подземном храме! Херея выбрался оттуда с помощью кровавой Кибелы. Вышел — и идет к Лаис, чтобы отомстить…
В это мгновение чья-то крепкая рука подхватила девушку и с силой встряхнула.
Гелиодора! Она знала обо всех тайных страхах подруги и сейчас угадала, что именно ей почудилось.
— Успокойся, — шепнула она. — Это всего лишь Галактион. Наш добряк Галактион!
По традиции, неведомо почему установленной еще первой Никаретой, хранителем подземных хранилищ обязательно должен быть евнух. Херея ведал также присмотром за рабами и наказаниями, и вот эту последнюю обязанность Херея исполнял с особенным наслаждением!
Галактион, которого взяли в храм после гибели Хереи, оказался совсем другим. Он не тяготился своим положением полумужа, что, к примеру, для Хереи являлось источником постоянной зависти и ненависти ко всем, кому доступны плотские наслаждения. Галактион относился к аулетридам с братской заботливостью и всегда был готов прикрыть их мелкие провинности.
Но, как немедленно выяснилось, не все и не всегда!
Девушки с изумлением разглядели, что Галактион тащит за собой Мауру, которая держала в руках целую охапку… лоури! И как ни были все напряжены и встревожены, они не могли не расхохотаться.
Лоури у коринфских гетер то же самое, что у афинских — олисб. Это искусственный фаллос, изготовленный из обожженной глины, или деревянный, золотой или серебряный, иногда обтянутый тканью или самой мягкой кожей. Это непременная принадлежность всякой гетеры, которой иногда приходится удовлетворять своих посетителей и посетительниц самыми причудливыми способами. После того, как гетеры умирали или, постарев, прощались со своим ремеслом, их лоури — весьма поношенные, стертые от частого употребления, заслуженные и почтенные, — отправлялись в подземное хранилище коринфского храма Афродиты.
— Теперь понимаю, что делала здесь эта рыжая лгунья, — сказала Кирилла, указывая на Клитию. — Вовсе ей не было жарко на ложе! Она караулила Мауру, очевидно, ревнуя, что милая сердцу трибада слишком уж задержалась, разными мощными лоури свой передок услаждая! А ведь тебе, фессалийка, баубон скорей пригодится, ежели вспомнить о страсти твоей обрабатывать девок, — грубо пошутила Кирилла, и все вокруг так и зашлись хохотом.
Баубон использовала в своих любовных игрищах именно та трибада-лесбиянка, которая изображала мужчину. В отличие от лоури или олисба, которые держали в руке, баубон привязывали тонкими кожаными полосами к бедрам, чтобы он торчал на передке и чтобы извращенное воображение могло принять его за настоящий фаллос.
— Да я и искала баубон, — огрызнулась Маура, которая нимало не была смущена тем, что ее застигли за воровством из священного хранилища.
— Неужели?! — возмущенно воскликнула Никарета. — Какая наглость! И ты в этом так спокойно признаешься?!
— Но ведь мне нужен баубон, чтобы пройти выпускное испытание! — гордо заявила Маура, и все мигом притихли.
Успешно пройденные всеми гетерами выпускные испытания — дело настолько серьезное и важное для репутации храма, что наставницы обычно закрывают глаза на некоторые нарушения правил и всячески помогают аулетридам советами.
Скажем, еще месяц назад аулетридам было строжайше запрещено выходить из храма днем без сопровождения наставниц. Но теперь самых красивых девушек стали приглашать на симпосии наравне с опытными гетерами, и пребывание вне храма днем или вечером до полуночи вполне дозволялось, тем более если это могло помочь девушке найти способ пройти выпускное испытание. Правда, отправляться на симпосий и возвращаться оттуда они должны были только в сопровождении Галактиона и ни в коем случае не могли задерживаться на всю ночь.
Все знали, что Мауре выпал жребий совершить одно из самых трудных дел, какое только доступно гетере: совратить любителя мужской любви, кинеда. Для этого, что называется, все средства были хороши, и Никарета, которая это прекрасно понимала, произнесла уже спокойней:
— Баубонов ты не найдешь ни в одном из наших хранилищ. Мы считаем их вредными игрушками. Женщина не должна пытаться изменить свою природу и изображать из себя мужчину! Единственный баубон, который заслуживал бы чести оказаться в нашем хранилище, — тот, которым некогда поигрывала великая Сафо. Однако ее почитательницы сбросили этот баубон с той же Левкадской скалы, с которой кинулась и она сама. Они хотели, чтобы он служил Сафо на полях асфоделей так же верно, как служил на родном Лесбосе. К тому же любой мужчина, к которому ты явишься с привязанным баубоном, изображая Эфеба, или со смеху умрет, или убьет тебя на месте. Так что тебе придется придумать что-то другое. Ну, довольно. Все отправляйтесь спать!
Никарета направилась к своим покоям.
Девушки послушно начали расходиться, чтобы успеть поспать до рассвета, который был уже не за горами.
Но Маура не спешила в свой доматио. Она подошла к Клитии и злобно прошипела:
— Чего ты орала? Всех всполошила! Дура! Ты мне надоела своей глупостью, больше не жди, что я буду играть с тобой в прежние игры!
