Жюльетта Бенцони - Фаворитка императора
Теперь ее взгляд поднялся к большому портрету над камином, и снова молодая женщина ощутила озноб. В темных глазах изящного офицера ей вдруг почудилась какая-то ирония, окрашенная презрительной жалостью к сидящему у его ног разочарованному существу. В теплом свете свечей маркиз д'Ассельна, казалось, вырастал из туманной глубины холста, чтобы пристыдить дочь за то, что она недостойна его, впрочем, как и самой себя. И такой явственной была речь портрета, что Марианна покраснела. Словно против своей воли молодая женщина прошептала:
– Вы не сможете понять! Ваша любовь была для вас такой естественной, что разлучившая вас смерть показалась, без сомнения, логическим продолжением и даже воплощением этой любви в более превосходной форме. Я же…
Легкие шаги Аркадиуса по ковру прервали защитительную речь Марианны. Несколько мгновений он созерцал молодую женщину, черным бархатным пятном выделявшуюся на сияющем убранстве салона, может быть, более очаровательную в своей меланхолии, чем в блеске радости. Близость огня придала ее щекам теплую окраску и зажгла золотые отражения в зеленых глазах.
– Никогда не следует оглядываться назад, – сказал он тихо, – и советоваться с прошлым. Ваше царство – будущее.
Он быстро подошел к секретеру, взял принесенное им письмо и протянул его Марианне.
– Вы должны прочитать хотя бы это! Когда я пришел, его передал вашему портье до самых глаз забрызганный грязью курьер, утверждавший, что оно срочное… Курьер, который должен был совершить длинный переход в плохую погоду.
Сердце Марианны пропустило один удар. Может быть, наконец это новости из Компьена? Схватив конверт, она посмотрела на написанный незнакомым почерком адрес, затем на черную печать без всякого рисунка. Нервным движением она сломала ее и развернула лист, на котором находилось несколько строк без подписи:
«Горячий поклонник синьорины Марии-Стэллы будет вне себя от радости, если она согласится встретиться с ним в этот вторник, двадцать седьмого, в замке Де-Брен-сюр-Вель, глубокой ночью. Местность называется Ляфоли[3], и это полностью соответствует просьбе того, кто будет ждать. Осторожность и сдержанность…»
Текст казался странным, свидание – еще больше. Не говоря ни слова, Марианна протянула письмо Аркадиусу. Она следила, как он пробежал глазами по строчкам, затем удивленно поднял брови.
– Любопытно, – сказал он. – Но, взвесив все, абсолютно ясно.
– Что вы хотите сказать?
– Что эрцгерцогиня отныне топчет землю Франции, что Император действительно должен проявлять большую сдержанность… и что деревня Де-Брен-сюр-Вель находится на дороге из Реймса в Суассон. В Суассон, где новая Императрица должна сделать остановку как раз двадцать седьмого вечером.
– Итак, по-вашему, это письмо от него?
– А кто другой мог бы предложить вам такое свидание в подобной местности? Я думаю, что… – Аркадиус заколебался, не решаясь произнести тщательно замаскированное имя, затем продолжал: – Что он хочет дать вам последнее доказательство его любви, проведя какое-то время с вами в тот самый момент, когда прибудет женщина, на которой он женится по государственным соображениям. Это и должно развеять все ваши тревоги и страхи.
Но Марианну не надо было больше уговаривать. С порозовевшими щеками, со сверкающими глазами, вся целиком охваченная страстью, она думала только о той минуте, теперь близкой, когда она окажется в объятиях Наполеона… Аркадиус прав: он даст ей там, несмотря на окружающие его предосторожности, великолепное, чудесное доказательство любви!
– Я поеду завтра, – заявила она. – А вы прикажите Гракху приготовить мне лошадь.
– Но почему не карету? Погода отвратительная, а ехать туда около тридцати лье.
– Так лучше сохранить тайну, – улыбнулась она. – Всадник привлечет меньше внимания, чем карета с кучером. Я превосходно держусь в седле, вы же знаете?
– Я тоже, – в тон ей ответил Жоливаль. – Так что я скажу Гракху, чтобы он оседлал двух лошадей. Я буду сопровождать вас.
– Какой смысл? Вы не верите, что…
– Я считаю, что вы молодая женщина, что на дорогах не всегда спокойно, что Брэн – небольшое селение и что вам назначено свидание глубокой ночью в незнакомом мне месте. Не думайте, что я сомневаюсь в… том, кого вы знаете, но я не покину вас, пока не передам в надежные руки. После чего я отправлюсь спать на постоялый двор.
Тон его был безоговорочный, и Марианна не настаивала. Тем более что общество Аркадиуса будет совсем не лишним в поездке, которая потребует не меньше трех дней. Однако она не могла избавиться от мысли, что все это слишком сложно и гораздо проще было бы Императору взять ее с собой в Компьен и поместить, как она того хотела, в каком-нибудь загородном доме. Правда, если верить сплетням, Полина Боргезе была с братом в Компьене и при ней находилась ее любимая фрейлина, та Кристина де Мати, которая до Марианны пользовалась благосклонностью Наполеона.
«Что это со мною делается? – вдруг подумала Марианна. – Я везде вижу соперниц. Действительно, я слишком ревнива. Надо лучше следить за собой».
Сильный стук входной двери прервал безмолвный монолог Марианны. Это была Аделаида, вернувшаяся из Комитета призрения, где она проводила почти все вечера не столько, по мнению Марианны, из сострадания к неимущим, сколько из желания побывать в обществе и завести новые знакомства. И в самом деле, м-ль д'Ассельна, любопытная как сорока, приносила каждый раз целый ворох анекдотов и наблюдений, которые доказывали, что она уделяла внимание не только благотворительности.
Марианна поднялась, опираясь на предложенную Аркадиусом руку, и улыбнулась ему.
– Вот и Аделаида, – сказала она. – Идемте ужинать и слушать свежие сплетни.
Глава II
Сельская церквушка
Около полудня следующего дня после отъезда Марианна и Аркадиус де Жоливаль спешились перед постоялым двором «Золотое солнце» в Брэне. Погода была ужасная: с самого рассвета непрерывный дождь заливал окрестности, и двое всадников, несмотря на их плотные кавалерийские плащи, настолько промокли, что им срочно требовалось убежище. Убежище и немного тепла.
Выбравшись накануне, они, по совету Аркадиуса, ехали с возможной быстротой, чтобы ознакомиться с местностью заранее, до этого странного свидания. Они заняли две комнаты в этой скромной, единственной здесь деревенской гостинице, затем расположились в низком, почти без посетителей, зале и занялись: одна – бульоном, другой – подогретым вином. На них никто не обращал внимания, настолько велико было возбуждение в обычно таком спокойном местечке на берегу Веля. Потому что вскоре, через час… может быть, два, новая Императрица французов проедет через Брэн, направляясь к Суассону, где она должна поужинать и заночевать.
