Барбара Картленд - Невинная наследница
— Конечно, ты можешь помочь. Иди к голове лошадей, дурак!
Кучер посмотрел вниз, как бы ожидая дальнейших указаний. Герцог медленно поднял плечи с уютных подушек, дверь кареты открылась, и он не спеша вышел на дорогу.
Мелкомб поднял лорнет и рассматривал говорившего из коляски человека. Тот с трудом вылез, закрыв за собой сломанную дверцу. Он был без шляпы, на щеке царапина. Он смахнул осколки стекла с рукава, посмотрел вверх и увидел, кто перед ним. Он был спокоен, но глаза его раскрылись, как будто он увидел привидение.
— Мой дорогой Роксхэм! — любезно сказал герцог. — Какое несчастье! И как хорошо, что у меня есть счастливая возможность прийти вам на помощь.
Лицо лорда Роксхэма, однако, отнюдь не выражало удовольствия. Он поправил галстук, словно ему было душно, и только после заметной паузы обрел голос.
— Это вы, Мелкомб! — воскликнул он. — Неужели я никогда не избавлюсь от вас? Во имя ада, что вы тут делаете?
— Я, конечно, мог бы задать вам тот же вопрос, милый мальчик, — ответил герцог. — Поскольку королевская дорога открыта для всех, кто хочет путешествовать, я нахожу крайне нелюбезным ваш ответ на предложение о помощи.
Лорд Роксхэм пытался сдержаться.
— Мне не нужна ваша помощь, благодарю, Мелкомб, — ответил он чопорно. — Один из моих грумов отправится за другой коляской. Пожалуйста, не затрудняйтесь, продолжайте ваше путешествие.
— Но такие действия, конечно, отнимут время, — сказал герцог с подчеркнутым удивлением. — Позвольте мне подвезти вас, дорогой друг. Моя карета большая, а я путешествую один.
Такая доброта, казалось, разъярила его милость.
— Я не хочу, чтобы вы подвозили меня, Мелкомб, — сердито бросил он. — И если вы хотите оказать мне любезность, уезжайте немедленно.
Герцог с ног до головы осмотрел его.
— Неужели вы хотите отделаться от меня? — протянул он.
Пока он говорил, в окне упавшей коляски показалось лицо.
— Пожалуйста, — прокричал голос, — пожалуйста, помогите мне!
Герцог проявил неподдельное удивление.
— Теперь я понял, почему вас не заинтересовало мое предложение, Роксхэм. Вы не одни!
— Не займетесь ли вы своим делом и не уедете ли? — прохрипел Роксхэм.
Герцог посмотрел на лицо в окне.
— Вы уверены, что это не мое дело? — мягко спросил он.
Дверь коляски распахнулась, и леди проворно выскочила из нее на дорогу.
— Мое платье зацепилось за другую дверь, — пожаловалась она. — Я не могла выйти.
Лорд Роксхэм протянул руку, как бы желая остановить ее, но она быстро прошла мимо него и подошла к герцогу.
— Мне показалось, сэр, что вы предложили этому джентльмену место в вашей карете. Если там есть место, не могли бы вы взять меня, раз он отказался?
Она говорила четко, но голос ее дрожал. Герцог поклонился:
— Моя карета в вашем распоряжении, мадам. Не скажете ли вы, куда вы направляетесь?
Лорд Роксхэм шагнул вперед и положил руку на руку леди.
— Нет, вы не должны говорить. Вы поедете со мной. Нам нет необходимости пользоваться добротой джентльмена.
Леди инстинктивно отдернулась, как будто прикосновение его милости вызвало у нее отвращение, и протянула обе маленькие ручки к герцогу.
— Пожалуйста, сэр, возьмите меня с собой.
Это был крик о помощи, здесь не могло быть ошибки. Герцог грозно посмотрел на лорда Роксхэма:
— Леди выглядит испуганной, Роксхэм. У вас есть объяснение, чем вызван ее страх?
Лорд Роксхэм не ответил, и тогда герцог сказал:
— Вы молчите. Может быть, вы окажете мне любезность и представите меня моей подопечной?
Лорду Роксхэму нечего было сказать, но леди внезапно закричала:
— Вашей подопечной? Тогда вы герцог Мелкомб?
Герцог поклонился:
— Ваш слуга, мисс Шейн.
— Так вы мой опекун! Слава богу! Заберите меня. Пожалуйста, заберите меня!
Ее голос прервался, и Равелла Шейн направилась к герцогу, словно ища защиты. Лорд Роксхэм с невнятным проклятием развернулся и пошел прочь. Герцог так посмотрел ему вслед, что Равелла испугалась и коснулась его руки:
— Умоляю, ваша светлость, заберите меня! Сразу!
Герцог посмотрел на нее. Она была очень миниатюрной, заметил он, но ее лицо, затененное полями шляпы, трудно было разглядеть. Нельзя было судить о ее привлекательности, не считая удивительно приятного голоса.
— Позвольте помочь вам сесть в карету, — предложил он.
Ее рука чуть коснулась его руки, и она оказалась внутри.
— У вас есть какой-нибудь багаж? — спросил он.
— Мой узелок в коляске, — ответила она.
Герцог взглянул на лакея, стоящего у двери кареты.
— Принесите его, — приказал он.
Он вошел в карету. Через минуту узелок, увязанный в белую шаль, оказался на боковом сиденье. Лакей закрыл дверь. При этом свеча, горевшая внутри, погасла, и герцог только хотел приказать зажечь ее, как тихий голос сзади попросил:
— Пожалуйста, пусть будет темно.
— Вы предпочитаете темноту, мисс Шейн?
В голосе герцога слышалась насмешка. Сколько же молодых женщин, подумал он, просят о том же! Темнота, кажется, придает им мужества для самого бесстыдного поведения.
— Только теперь. Слава богу, вы приехали вовремя.
— Возможно, поскольку я действительно ваш опекун, вы окажете мне любезность и объясните, что вы делали в коляске лорда Роксхэма, — спросил герцог тоном, показывающим, что он не ждет ответа.
— Конечно, — быстро ответила Равелла. — Я ехала к вам.
— Ко мне?
— Да. Лорд Роксхэм сказал мне, что он мой кузен и что он отвезет меня в Лондон к вам. По крайней мере, так он сказал утром, перед тем как я согласилась ехать.
— А потом?
Он ощутил какое-то движение, как будто Равелла закрыла лицо руками.
— Не думаю, что могу… рассказать вам. Мне кажется, он сошел с ума.
— Я настаиваю, чтобы вы рассказали.
Равелла не ответила, и ему показалась, что она старается удержать слезы. Он подождал, и через некоторое время она произнесла:
— Он сказал, что собирается жениться на мне.
— И вас это удивило?
— Конечно! Ведь он сказал, что отвезет меня к вам.
— И вы поверили ему?
— Я хотела поверить. Когда он сказал, что он мой кузен, я рассказала ему, какой несчастной я была. Понимаете, я думала, что вы никогда не заберете меня из этой ужасной школы.
— Вам она не нравилась?
— Я ненавидела ее! Вы же читали мои письма. Я несколько раз писала вам. Разве вы их не получали?
— Я сожалею, — начал он.
— Вы были за границей, — быстро сказала Равелла. — Я все повторяла себе это объяснение. Но очень трудно жить в заключении, когда тебе даже не к кому обратиться.
