Джанет Линфорд - Дама червей
Мэтью продолжал всматриваться в редеющую толпу, но понимал, что это уже бесполезно. Убийцы давно и след простыл, так что сегодня он не получит ответов на свои вопросы.
Внезапно почувствовав, как на него снова наваливается усталость, он обернулся и посмотрел на стоящую рядом женщину. Следовало бы сразу же проводить ее домой, а он вместо этого таскает ее по ярмарке уже больше часа. И все из-за того огня, который вспыхнул в нем, когда он прижал ее к земле, своим телом прикрывая от убийцы. Тогда он не медлил ни секунды, откуда же сейчас взялась эта нерешительность или он просто оттягивает минуту расставания?
Дело в том, что незнакомка подействовала на него, словно аромат родной земли после долгого плавания. Достаточно было одного прикосновения к ее нежной коже, чтобы его охватило безумное желание. Его потянуло к ней, как умирающего от жажды тянет к воде. В мокрой, облепившей тело рубахе она была все равно что голая. Даже сейчас воспоминание о том, как он сжимал в объятиях ее почти нагое тело, действовало на него, словно удар молнии.
Слава богу, она не заметила, как его возбуждает любое, самое невинное прикосновение к ней. И пусть она сама предложила походить с ним по ярмарке, пусть она даже настаивала на этом. Он должен был сразу отвести ее домой. Но сначала, конечно, надо выяснить, откуда она знает Кэрью.
– Я видел вас с молодым парнишкой, – осторожно начал Мэтью. – Мне показалось, что он… расположен к вам.
Кори удивленно подняла брови. Она не ожидала, что он затронет эту тему.
– Бедный мальчик, он недавно приехал из дома и до смерти замучил наставницу своими проказами, – ответила она. – Я постаралась подружиться с ним и как-то повлиять на него. Ему пора было в постель, и я отослала его домой.
Значит, она живет при дворе, и за две короткие недели его сын успел полюбить ее. Со смешанным чувством досады и интереса Мэтью наблюдал, как девушка ест пряник. Когда ее розовые губы приоткрывались, видны были красивые ровные зубки. Потом она съела жареный каштан, пережевывая его с бесхитростным удовольствием, и его пронзило острое желание. Надо же, наслаждаться чем-то так увлеченно! Словно угадав его мысли, незнакомка остановилась в тени, вынуждая и его остановиться.
– Теперь ваша очередь. – Она протянула ему кусок пряника.
– Я равнодушен к сластям, – сухо ответил Мэтью, но тут же спохватился, что его отказ прозвучал слишком резко. – Тем не менее спасибо, – выдавил он.
Она улыбнулась ему, впервые за вечер, и эта очаровательная лукавая улыбка опять напомнила ему Джоанну.
– Ну, значит, вам пришло время полюбить их! Каждому нужно что-то сладкое в жизни. – Схватив его за локоть, она поднесла пряник к его губам.
Ее дразнящие слова и прикосновение руки вызвали в нем новую вспышку желания. Усилием воли Мэтью заставил себя успокоиться, гадая, почему эта фея так на него действует. Он понимал, что она благородная леди, несмотря на ее странное поведение у реки. Об этом говорил ее дорогой плащ и богато расшитое платье, так же, как и ее знакомство с Кэрью. Он слишком давно не имел дела с благородными английскими леди. Возможно, в этом причина?
Но нет, дело было совсем в другом. Когда Мэтью последний раз был дома, несколько светских красавиц пытались очаровать его, но он не поддался их чарам. Эта женщина сразу показалась ему неземным существом, особенно когда она скользила по воде, такая трогательная в своей печали. А затем вдруг появился его сын и бросился обнимать ее. Но, несмотря на то что фея отвечала ему с нежностью, она отправила его спать, причем как раз вовремя, чтобы он не попал под огонь арбалета. Да благословит ее бог! Мэтью даже думать не хотел о том, что могло бы случиться с его сыном, задержись он там еще немного…
Откусив кусочек пряника, он взглянул внимательнее на свою спутницу. Ее белая кожа светилась, озаренная лунным светом, и он едва удержался от искушения прикоснуться к ее щеке.
– А теперь закройте глаза, – скомандовала девушка, – и подержите кусочек на языке. Представьте, что вы опять стали маленьким мальчиком, сидящим дома, в теплой кухне.
– Откуда вы знаете, что у меня был теплый дом? – спросил Мэтью. «Быть может, это какая-то хитрая игра?» Ну, с ним такое не пройдет.
– Просто угадываю. У вас есть братья или сестры? – Казалось, ее нисколько не задел его холодный тон.
– И те и другие, – признался он неожиданно для самого себя. – Анжелика, Чарльз и Люсина младше меня. Розалинда и Джонатан – старше.
– Прекрасно. Тогда вообразите, что вы и ваши младшие – Анжелика, Чарльз и Люсина – сидите вместе дома в теплой кухне зимним вечером. – Она произносила эти имена с такой симпатией, как будто знала и любила каждого из них, и мысли Мэтью поневоле обратились к тем дням.
Внезапно в его памяти возникла одна из картин его детства. В морозный день они сидят в кухне перед горящим камином, наслаждаясь теплом после долгих игр в снегу. Когда детей так много, у кого-то всегда наготове шутка, розыгрыш, веселая история. Эти воспоминания согрели Мэтью не хуже, чем ранее костер.
– Еще там был Роджер – младенец, – добавил он, не сразу заметив, что принял ее игру.
– Ну конечно! – Ее умиротворенный голос обволакивал его, снова унося в те далекие дни в Дорсете. – Вы четверо и Роджер сидите в уютном тепле вашей кухни. Ваша мама только что вытащила большую сковороду с горячими пряниками из печи, и вы так голодны, что не можете дождаться первого куска.
Мэтью открыл глаза.
– Откуда вы знаете, что моя мать пекла пряники?
Девушка погладила его по руке и улыбнулась:
– Я знаю, потому что вы умеете заботиться о других. Вы научились этому от нее. И от вашего отца. А теперь закройте глаза и слушайте меня.
Мэтью послушался, понимая, что она права. Его родители всегда заботились обо всех семерых, от старшего до младшего. Воспоминание об отцовской любви вдруг всплыло в памяти, такое же неуловимое, как запах имбирного пряника. Острой смесью нежности и боли кольнули воспоминания, и он представил себя мальчиком, каким он был тогда.
Теперь он совсем другой человек, отнюдь не невинный юнец, защищенный коконом родительской любви.
– Вы просто не можете ждать ни секунды, вы просите мать, и она дает вам первый кусок, – продолжал нежный голосок незнакомки, не замечающей, какую боль причиняют ему воспоминания.
Пряник таял на языке, а девушка рассказывала дальше. Он уже ощущал ароматы кухни, где запах шалфея и тимьяна, которым приправляли жареного каплуна, съеденного в обед, перемешивался с запахом имбирного пряника. В ожидании лакомства девятилетний Чарльз хихикал и щекотал семилетнюю Люсину. Четырехлетняя Анжелика сидела, сцепив пухлые ручки, и не отрывала от матери глаз, сгорая от нетерпения. Лишь маленький Роджер, завернутый в пеленки, мирно дремал у Мэтью на коленях, посасывая палец.
