Карен Хокинс - Роковой поцелуй

— Других женщин вы тоже так обуваете, граф?

Он словно очнулся и отпустил ее.

— Позвольте. — Анна расправила юбки. — Благодарю за помощь, а теперь я еду домой.

— Я хочу с вами поговорить, — сказал он.

Он и сам понял, что зашел слишком далеко. Но от мысли, что она будет рядом с ним, он испытал чувство глубокой нежности. Он вышел из коляски и не давал ей закрыть дверцу, игнорируя негодующие возгласы кучеров.

— Мы не можем говорить здесь. Я заеду к вам завтра, и мы все обсудим.

Анна покраснела.

— Лорд Грейли, боюсь, что я не могу.

— Почему? Я не вижу причины. — Он хотел сказать, что уважает ее род занятий. Но не сказал, потому что боялся обидеть ее. — Я вам хорошо заплачу.

И все же его удивил ее взгляд. Он прочел в нем досаду.

— К сожалению, граф, я уже приняла предложение лорда Аленконта.

— Вот как! — Казалось, он раздумывает. — Анна, выслушайте же меня. — Он редко просил женщин. — Это все, что я прошу. — Он заметил, что она смущена. — Мне нужна ваша помощь. Ради Сары. Пожалуйста.

— Пользоваться моей дружбой с вашей сестрой, по меньшей мере, непорядочно. — Она уже овладела собой. И чуть посмеивалась над ним.

Он сразу все понял. Все их предыдущие встречи кончались именно так — его поражением, ее насмешками.

— Мисс Тракстон. — Он почти пал на колени. Ему было плевать на публику, собравшуюся на лестнице. — Пожалуйста. Вы мое спасение!

Она удивилась.

— Да что вы?

— Именно так! — Он не собирался сдаваться. В нем проснулось упорство, граничащее с самодурством, которое ей так не нравилось в мужчинах, и виной этому был ее дед, обладавший таким же вздорным характером.

— Я поражена. — Ее глаза озорно сверкнули. — Не могли бы вы повторить? Не припомню, чтобы вы употребляли раньше это слово.

— В который раз вы осложняете мне жизнь, — признался он.

— Граф, я в самом деле не могу принять ваше предложение. Значит, не о чем говорить. — Она наклонила голову в знак прощания. — Тем не менее я узнаю, кто сможет помочь вам. Судя по вашим словам, вам и в самом деле приходится туго.

Терпению кучера стоящего сзади экипажа пришел конец. Он заорал во всю мощь луженой глотки:

— Позвольте! Позвольте!

Анна сказала:

— Приезжайте завтра. Робертс-стрит, четыре.

— В десять, — быстро согласился он.

«Пусть тешит себя мыслью, что сама приняла решение», — с облегчением подумал граф Грейли.

— До завтра, мисс Тракстон. — Он захлопнул дверцу и отступил назад.

Граф Грейли смотрел вслед экипажу, пока он не скрылся из вида. Теперь мысли его приняли несколько иное направление, свойственное большинству мужчин. Минута сладости прошла, и он воспринимал разговор с Анной как игру. «Конечно, все это слишком невинно», — легко думал он.

В кармане он обнаружил кольцо матери, подсунуть которое Чейзу перепоручил ему брат. Он забыл об обещании и теперь со странным чувством веры в силу кольца вертел его в руках. Он любил мать и тосковал по ней. Кольцо напоминало о ней. Одновременно он надеялся, что завтра Анна изменит решение и поможет решить проблему с племянниками. И это теперь ему казалось сущей ерундой.

Глава 3

Моя последняя встреча с Финеасом Тракстоном обошлась мне в сто пятьдесят гиней. Этот тип и мертвого заставит раскошелиться.

Сэр Артур Локсли — лорду Бревенгему, за стаканом портвейна в «Уаитсе».

Сэр Финеас Тракстон, опираясь на палку, смотрел из окна маленькой тесной комнаты. Отворив криво висящий на ржавых петлях ставень, который при этом жалобно скрипнул, подобно старой кошке, — печальное свидетельство состояния, в котором находилась семья Тракстонов, — он покосился на дверь, перегнулся через подоконник и выпустил в холодный утренний воздух облако дыма.

Он был высоким и худым, с бледным лицом. Седые волосы он зачесывал назад. Римский профиль придавал его лицу монументальное выражение. Он ненавидел этот тесный дом с его постоянными сквозняками, ненавидел каждый скрипящий и протекающий дюйм этой развалюхи, расположенной в районе, который он открыто презирал. Он глубоко затянулся, наслаждаясь ароматом сигары.

Курение было его единственной слабостью. «А внучка, — думал он, — могла бы снисходительнее смотреть на это». Он имеет право потешить себя на старости лет, особенно теперь, когда удача отвернулась от него. Осторожно держа сигару, сэр Финеас выпустил идеальное колечко дыма.

В коридоре раздался шум. Сэр Финеас вздрогнул, но, узнав надтреснутый голос миссис Дакроу, распекающей служанку за нерасторопность, криво улыбнулся. Какой бы мегерой ни была экономка, она никогда не позволяла себе лезть в его дела. Это было привилегией его внучки Анны — единственной радости в его жизни. Энергичная, привлекательная и своевольная, она унаследовала лучшие черты рода Тракстонов. Сэр Финеас не сомневался, что, если бы не его дурацкая страсть испытывать судьбу, вкладывая деньги в различные авантюры, Анна вышла бы замуж за приличного молодого человека и заняла бы подобающее место в обществе.

Прикусив зубами кончик сигары, он мрачно смотрел в окно, размышляя о превратностях судьбы. Наконец он стряхнул с себя задумчивость. Видит Бог, все наладится или он не Тракстон-старший.

В коридоре послышались быстрые шаги Анны. Сэр Финеас затянулся напоследок, выбросил окурок в окно, закрыл его, хромая, доплелся до стоящего подле нетоплено-го камина кресла и плюхнулся в него. Едва он успел натянуть плед на колени, как вошла Анна.

Она была настоящая Тракстон — высокая, элегантная, с римским профилем, выдававшем в ней силу духа.

— Вот ты где, — ее улыбка осветила комнату, — а я-то думала, куда ты делся?

— Умираю здесь от одиночества, — пожаловался он, стараясь отвлечь ее от неизбежного вопроса.

— Опять курил свои мерзкие сигары? — Она мило возмутилась.

Он едва не улыбнулся в ответ. Его внучка, слава Богу, не была лицемеркой. Он бы не стал жить со сладкоречивой ханжой. Если у него и были к ней претензии, то это не относилось к ее характеру, в котором сочетались великодушное сердце и честность — лучшее, что она взяла от бабки. К тому же у нее был сильный характер. В жизни не было таких причин, которые не позволили бы ей добиться того, чего она хочет. Если бы только, по мнению сэра Финеаса, она выбирала достойные ее цели. В этом он сомневался. Единственное, что он знал точно, — ее муж должен быть влиятельным и богатым.

Сэр Финеас поджал губы, что, по его мнению, выражало обиду.

— Я ведь обещал тебе еще на Рождество, что брошу курить, а ты меня упрекаешь.

— Правильно, обещал, но не сообщил, когда именно собираешься бросить. С тех пор я семнадцать раз заставала тебя с сигарой.