Трейси Энн Уоррен - Его лучшая любовница
Мод вздохнула и наконец, посмотрела ей в глаза.
— Я не знала всего — по крайней мере, про убийства, — хотя порой и слышала невнятные разговоры о его жене и о том, как странно она упала на лестнице, сломав себе шею. Но я должна признаться, что этот тип мне никогда не нравился. В нем было нечто гадкое, которое порой проявлялось… По правде говоря, он редко бывал с тобой: заглядывал ненадолго уединиться с твоей мамой и дарил тебе красивый пустячок.
В памяти Габриэлы пронеслись воспоминания об отце: широкая улыбка и теплые объятия, в которые он неизменно ее заключал, прежде чем подарить пакетик лимонных леденцов или ирисок и фарфоровую куклу с красивым личиком, в модном шелковом платье. Она всегда думала, что эти подарки были знаком его любви, но теперь в этом усомнилась. Дешевые подачки, нехитрые забавы, благодаря которым девочка вела себя тихо, пока он развлекался с ее матерью.
— Тебе следовало мне об этом сказать, Мод, — прошептала она.
— Вспомни: я ведь пыталась отговорить тебя от мести. Что до остального, то виконт настолько вскружил твоей мамочке и тебе голову, что вы не видели его истинного лица за аристократическим блеском. Если бы я попыталась сказать тебе правду, ты ни за что мне не поверила бы. И потом — не хотелось делать тебе больно. Этот человек мертв, твоя мама на небе. Тебе ни к чему была лишняя боль, которая бы только разбередила рану.
Габриэла помолчала, стараясь разобраться с мыслями, кружившимися у нее в голове.
— Он предложил мне жить у него.
Мод заморгала от изумления:
— Это как?
— Пендрагон, мой дядя, сказал, что я могла бы переехать жить к ним, с женой и детьми. Конечно, я отказалась.
— Почему же?
Габриэла сверкнула глазами.
— Потому что я их не знаю — никого из них. — Она гордо выпрямилась. — И потом, я не нуждаюсь в их благотворительности.
— Еще как нуждаешься! Насколько я слышала, он очень богат и к тому же имеет титул барона. Только подумай, какие у него шикарные дома! Уж получше этой мансарды, скажу я тебе!
Габриэла уже осмотрела его дом (по крайней мере, небольшую его часть) и прекрасно знала, что это жилище шикарное. Ничего лучше в жизни она не видела.
— Несмотря на его заверения, — возразила она, — я нужна им, скорее всего в качестве прислуги, и при этом такой, которой можно не платить. Бедным родственникам обычно отводят именно эту роль.
Ее собеседница решительно махнула рукой.
— Даже если так, то это все равно лучше того, что у тебя есть сейчас. А в доме лорда и леди Пендрагон у тебя может появиться шанс найти приличного мужчину… может, даже выйти замуж. Я знаю, что у тебя нет желания следовать примеру твоей матери и выступать на сцене. Хотя помощник режиссера Хэкетт дал бы тебе какие угодно роли — подозреваю, что даже главные, если бы только ты согласилась его ублажать.
Проведя все детство в скитаниях по крупным и мелким городам и без настоящего дома, она мечтала о собственном угле. И Мод была права: ей хотелось обзавестись семьей. Как хорошо было бы иметь мужа и детей, людей, на которых она могла бы рассчитывать и которых могла бы одаривать своим вниманием и теплом! Больше того: в тайном уголке ее сердца пряталась мечта о любви — о мужчине, который бы берег и лелеял ее.
Но все это только мечты.
Перед ее мысленным взором невольно возникло лицо Тони Уайверна: его дразнящая улыбка и завораживающие синие глаза. По коже пробежал ток, похожий на дуновение теплого ветерка, а сердце учащенно забилось при одном только воспоминании об этом мужчине. После того как он столь бесцеремонно обращался с ней этой ночью, ей следовало бы кипеть гневом, оскорбляться чрезмерной вольностью его поведения, а она почему-то испытывала совершенно иные чувства!
«Какая я дурочка!» — подумала Габриэла. Ведь она прекрасно понимала, с каким повесой столкнулась. Хотя ее знакомство с Уайверном было очень коротким, она не сомневалась в том, что он из тех, кто любит женщин, ценит то наслаждение, которое может дарить их красота и их тело. Она почувствовала, что он непостоянен, любит флиртовать и легко переходить от одной красотки к другой, не задерживаясь, чтобы не попасть в силки какой-то чрезмерно предприимчивой особы. Тем не менее, если бы какой-нибудь женщине удалось его перехитрить и захватить целиком его внимание, а потом и добиться его любви, такая счастливица получила бы бесценное сокровище. Не зря же народная мудрость гласит, что исправившиеся повесы становятся самыми хорошими мужьями.
Однако перевоспитанием Уайверна пусть занимается какая-нибудь другая женщина — тем более что они вряд ли снова встретятся. Вздохнув, она снова посмотрела на Мод.
— Прими предложение лорда Пендрагона, дитя. Не будь такой дурочкой, какой оказалась я.
Габриэла недоуменно нахмурилась:
— О чем ты?
Мод вздохнула — и лицо у нее вдруг стало усталым и немолодым: в уголках губ пролегли морщинки. Ей было уже под сорок, и хотя она по-прежнему оставалась красивой женщиной, время, тяжелый труд и бедность уже подтачивали ее силы.
— Я о том, — ответила Мод, — что в твоем возрасте у меня был выбор. Я могла остаться у родителей на ферме и выйти замуж за кого-то из соседских парней — или убежать и стать актрисой. Я мечтала о приключениях и отправилась странствовать. Сначала было весело и хорошо. Я наслаждалась вниманием и славой, красивыми платьями и сверкающими безделушками, которыми одаривали меня богатые любовники. Думаю, то же можно было сказать и о твоей матери в период ее расцвета. По крайней мере, перед тем как она познакомилась с Мидлтоном. Думаю, после него она редко оступалась.
«Да уж», — подумала Габриэла.
Ее мать тосковала по нему, когда он отсутствовал, постоянно ждала той минуты, когда он снова появится и заставит обо всем забыть.
Мод взяла чайник и вылила остатки едва теплого чая себе в чашку.
— Но годы идут — и роли у актрисы становятся все более редкими и маленькими. Режиссер делает тебя кормилицей, а раньше ты была Джульеттой, и ты соглашаешься на любую роль и еще радуешься. А мужчины… тоже появляются все реже и реже. По крайней мере, те красавцы и богачи, которым когда-то хотелось разодеть тебя в шелка и кружева. — Мод посмотрела Габриэле в глаза. — Ты ведь понимаешь, что я говорю правду. Ты всегда это знала. Именно поэтому тебя никогда не манили огни рампы. И это хорошо, правильно. Перебирайся к своим родственникам, Габби, и радуйся, что они у тебя есть. Разреши твоему дяде помочь тебе и не ворчи. Не будь дурочкой.
У нее заныло сердце.
— Но я не могу тебя бросить! Мы неплохо сможем устроиться, вот увидишь. Я возьму еще какое-нибудь шитье и, может быть, соглашусь на пару ролей. Хэкетт постоянно ищет новую Офелию. Я смогла бы сыграть ее даже во сне!
