Мэри Бэлоу - Немного женатый
– Разбил отцу сердце, вот что он сделал, когда сбежал в погоне за королевским шиллингом, – сказал один из завсегдатаев, выказывая удручающее неведение того, как становятся кавалерийскими офицерами.
Началась жаркая дискуссия о том, было ли у старого Морриса сердце и было ли что разбивать.
– Посмотрите, что он сделал с собственной дочерью. Ухаживала за ним, как святая, которой уже уготовано место на небесах. Все годы, пока он болел, – заметил кто-то еще.
– Сделал? – повторил Эйдан, у которого пробудилось любопытство.
– Ага, – качая головой, грустно вздохнул говоривший. Никаких объяснений не последовало. Разговор перешел на саму мисс Моррис. Ее святость, оказывается, не ограничивалась терпением, с которым она ухаживала за немощным отцом четыре или пять лет до самой его смерти. И это за отцом, возможно, даже не имевшим сердца! Кроме всего прочего, она открыла на свои деньги школу в деревне, привезла акушерку и платила ей жалованье, взяла к себе двух сирот, от которых все отказались, и наняла к себе в услужение разных подозрительных личностей, от которых другие бежали бы, как от чумы, – и, как заявил один из присутствующих, и никто с ним не спорил, таково было представление мисс Моррис о христианском милосердии. К тому же, сделал вывод Эйдан, она, должно быть, очень богата.
– Уж больно легко ее провести, – сказал хозяин, отодвигая стул, чтобы занять место за пустым столом. – С головой у нее не в порядке. – Для убедительности он постучал себе по лбу. – Если у вас есть пенни и вы придумаете печальную историю, то сможете продать его ей за гинею, это так же верно, как то, что я здесь сижу.
– Так оно и есть. – Один из слушателей с сожалением покачал головой.
– Если вы меня спрашиваете, – сказал хозяин гостиницы, хотя его никто не спрашивал, – то старик поступил правильно перед тем, как отдать концы. У женщин слишком доброе сердце, чтобы управлять таким большим имением, как Рннгвуд, когда у них в руках такой туго набитый кошелек, какой был у Морриса.
– А мне показалось, – сказал Эйдан, неохотно проявляя свое любопытство, – что мистер Моррис оставил Рингвуд дочери.
– Оставил, – ответил хозяин. – Но через год он должен был перейти к мистеру Персивалю. А теперь, когда его нет и его убили как раз, когда этот год кончается, то вместо него все получит мистер Сесил Моррис. Не думаю, что увижу, как он будет оплакивать своего двоюродного брата.
Моррис-старший оставил наследство дочери только на один год? И теперь, поскольку ее брат мертв, имение перейдет к другому родственнику? Это ей будет неприятно, подумал Эйдан, если она управляла Рингвудом после смерти отца. Но по крайней мере новым владельцем будет родственник. Нет сомнения, что она скоро привыкнет к новому положению.
Однако зачем-то Ева преднамеренно ему солгала. Это не понравилось Эйдану. Она могла хотя бы сказать, что скоро лишится права собственности на свой дом. Но, со вздохом решил он, она не обязана сообщать ему об этом. Она ничего ему не должна. Это он в долгу перед ней.
«Защита» – такое слово произнес капитан Моррис. Эйдан не мог забыть, как умирающий капитан слабеющими пальцами теребил его рукав, пытаясь последний раз собраться с силами.
«Обещайте мне, что вы защитите ее. Обещайте! Несмотря ни на что!»
Проклятье! Что еще могло скрываться за этими словами, кроме того, что уже стало очевидным?
Сидевшие за столом перешли к долгому обсуждению мистера Сесила Морриса, но Эйдан их больше не слушал.
– Каким человеком был мистер Моррис? – спросил он. Ему было неприятно выпытывать сведения у чужих людей, но он чувствовал необходимость узнать все. – Я говорю об отце капитана Морриса.
– Он-то? – сказал один из собеседников. – Он был ничем не лучше, чем любой из нас, хотя напускал на себя важность, будто был королем Англии. А был-то он всего-навсего углекопом в Уэльсе, пока не женился на дочери владельца угольной копи и не разбогател. Когда старый хозяин умер, Моррис продал рудник, еще больше разбогател и купил здесь имение. Стал жить как джентльмен. Он и своих детей воспитал как джентльмена и леди, но они не оправдали его надежд. Ничего другого он и не заслуживав. Мистер Персиваль ушел на войну, а мисс Моррис не захотела выходить замуж ни за одного из благородных женихов, которых он ей предлагал.
Теперь понятно, подумал Эйдан, откуда этот валлийский говор и очень валлийская тетушка.
– Но был еще сын графа Лаффа, которому отец не разрешил жениться на дочери Морриса, когда тот предложил графу этот брак, – заметил еще кто-то, указывая хозяину на свою пустую кружку. – Ей даже не пришлось ему отказывать.
– Но вероятно, она бы отказала, – возразил хозяин, поднимаясь со стула. – Мисс Моррис никогда не лезла в высшее общество.
Эйдан тоже встал и, дружески кивнув хозяину и посетителям паба, направился в свою комнату. Он решил, что поедет на долгую прогулку верхом. Ему надо прийти к какому-то решению. Было бы крайне неприлично вернуться в Рингвуд и снова начать выяснять состояние дел мисс Моррис. Но, как весьма неохотно признался себе полковник, наутро он просто не сможет уехать домой.
Глава 3
В тот самый день Ева пошла в деревню, пешком и одна. Тетушка Мэри могла бы ее сопровождать, если бы она поехала в карете. Но Еве хотелось побыть одной на свежем воздухе, а присутствие тети помешало бы ей думать о своем будущем.
Ее сердце невольно сжималось от страха. После событий вчерашнего утра она пыталась сосредоточиться только на одном, имевшем для нее значение: смерти Перси. Она очень любила брата. Она сожалела, что не сможет его оплакивать, носить по нему траур так, как ей хотелось бы. Но…
«Но он умер так неожиданно».
Перси написал завещание, по которому он оставлял Рингвуд Еве. Но Рингвуд никогда не принадлежал ему. Он принадлежал Еве, но только до годовщины смерти ее отца. И в эту годовщину Рингвуд по иронии судьбы перейдет к ее кузену Сесилу. Завещание Перси не имело силы. Он умер слишком рано. Как будто ему было бы лучше, если бы он умер позднее, с горечью подумала она.
Через пять дней они все окажутся бездомными. Все.
Еве стало дурно. Думай она только о своем положении, то нашла бы выход, скорее всего пошла бы в услужение. Но Ева не могла позволить себе роскоши заботиться только о себе.
По пути в деревню, недалеко от дома священника, она поднялась на горбатый каменный мостик, перекинутый через речку, разделявшую Рингвуд и Хейбридж, и на минуту остановилась, глядя на медленно текущую воду. Оставалось пять дней для того, чтобы решить, что им делать дальше. Но сегодняшний день она может посвятить Перси. Он заслуживает большего, но она сделает хотя бы это.
