Невеста из империи Зла - Эльвира Валерьевна Барякина
И тут случилось небывалое. Лена прошла мимо подруги и села вместе с ним.
— Привет, — прошептала она, стараясь не смотреть по сторонам. — Ты куда пропал? Я ведь волновалась!
Все полтора часа Лена упорно делала вид, что ничего особого не произошло: она внимательно слушала преподавателя, записывала его речь в тетрадку и, не читая, складывала в сумку записки от однокурсников, которые желали получить объяснение.
Не совладав с собой, Мишка коснулся под партой Лениной ладони и так и не отпускал ее до конца лекции.
Марика подошла к Лене на перемене:
— Пойдем, дело есть.
Та оглянулась на Степанова:
— Я сейчас.
Марика затащила ее в женский туалет.
— Почему ты с ним?! — чуть ли не закричала она. — Он же предатель! Он всех нас закладывал!
— И что ты хочешь, чтобы он теперь сделал? Повесился? — тихо отозвалась Лена. — Ты и так наказала его хуже некуда.
Марика никак не ожидала, что подруга станет на защиту иуды.
— Он что же, отнекивался? Сказал, что ничего такого не было?
— Нет. Он сказал, что еще с сентября начал писать рапорты в первый отдел.
— И ты так спокойно об этом говоришь?!
Лена сглотнула, пытаясь подавить в себе слезы:
— Ты ведь наказываешь не только его: ты наказываешь еще и меня! Я люблю Мишку, понимаешь? Точно так же, как ты любишь Алекса! И я не брошу его в беде!
Марика чуть не задохнулась от возмущения:
— Беда — это у нас! Каждое наше слово занесено в наши личные дела, и теперь нам в любой момент могут припомнить какой-нибудь анекдот, рассказанный на кухне! А виноват в этом твой драгоценный Степанов!
Лена стояла, потупив взгляд:
— Иногда надо просто прощать. Доброта — она выше справедливости.
— Доброта?! Вчера ко мне участковый приходил! Орал, что Алекс не имеет права ночевать у меня, так как он тут не прописан! Что еще раз, и его арестуют за нарушение паспортного режима! У меня Светка весь вечер проплакала!
Марика думала, что Лена начнет оправдываться, защищая своего ненаглядного Мишеньку, но вместо этого она вдруг кинулась к ней в объятия:
— Прости! Прости! Но я так люблю и тебя, и его… Не отбирайте у меня друг друга!
Возмущение, желание вступить с кем-то в бой и в тот же самый момент чувство полной беспомощности переполняли Алекса. Не то чтобы он и Марика кому-то мешали. Нет! Их обкладывали флажками только потому, что они были «волками», теми, кого люди не собирались терпеть рядом с собой.
Марике досталось по полной программе: сначала вызов на Лубянку, потом явление участкового, ссора с сестрой, предательство друга... Сам-то Алекс не чувствовал особой привязанности к Степанову — они были просто соседями. А для Марики Миша был товарищем, пусть не самым близким, но все-таки.
После визита участкового милиционера Алекс уже не решался приходить к ней. Целыми днями они бродили по заснеженному городу: переполненное метро было единственным местом, где они могли прижаться друг другу, а темнота кинотеатров давала им возможность целоваться.
— А что, если нам снять квартиру? — пытался найти выход Алекс. — Ведь наверняка это можно сделать!
Они сходили в соответствующее бюро, но там сказали, что очередь на съем квартиры занята на шесть месяцев вперед.
— Ищите по знакомым, — посоветовала Марике какая-то женщина.
А как будешь искать, если знакомым самим не хватает жилплощади и все живут друг у друга на головах?
И каждый день повторялось одно и то же: Алекс провожал Марику до угла ее дома, они стояли на морозе, тряслись, как бездомные собачонки, и все никак не могли расстаться.
— Ну, иди, иди… — шептала Марика. А сама не отпускала его руки.
Алекс соглашался, кивал и тоже тянул до последнего.
Пока Марика была рядом, он мог быть более-менее спокоен за нее. Когда она уходила… Впрочем, думать об этом было слишком тяжело.
Мэри Лу встретила Алекса на лестнице.
— Слава тебе, господи, явился! — Лицо ее было встревожено. — Мы уж тебя обыскались.
Схватив Алекса за рукав, она втащила его в комнату к Бобби. Там уже собралась почти вся группа.
В недоумении Алекс обвел их взглядом:
— Что-то случилось?
Андреа, сидевшая на подоконнике, мрачно кивнула:
— Случилось. Нам из-за тебя визы не хотят продлевать.
Алекс буквально прирос к месту.
— Что?
— Я был сегодня в министерстве, — хмуро сказал Ховард. — Мне сказали, что ты нарушаешь режим пребывания и потому всю вашу группу выкидывают из страны.
— Я ничего не нарушал…
— Алекс, ты не имел права связываться с этой девушкой! — сорвалась Триш. — Ты же знал, что русские будут придираться к каждому нашему движению! Черт! — всплеснула она руками. — У меня же диссертация не дописана! Осталось всего две главы!
— А я говорил ему… — тихо бубнил из своего угла Бобби.
Все загалдели. Алекс стоял посреди комнаты, как у позорного столба. Оправдываться? Гордо молчать?
— Ты должен пойти к ним и объяснить, что во всем случившемся есть только твоя личная вина!
— Ты никогда не думал о других!
Не продлят визы… Это означало, что их выдворят из СССР в феврале.
Алекс смотрел на своих одногруппников: еще вчера он был уверен в них, как в самом себе. Они были из одной стаи — связанные не только общей родиной и языком, но и верой в общие идеалы. Они улыбались ему, рассказывали свои новости, звали на вечеринки... А сейчас Алекс Уилльямс превратился для них в злейшего врага: он был причиной их несчастья и потому подлежал уничтожению.
Только Мэри Лу сидела в сторонке и молча сочувствовала ему. Разумеется, ей тоже было жаль своей недописанной диссертации, жаль было трудов, пошедших насмарку… Но она всегда умела жалеть людей больше вещей.
— Древнеримский претор Марк Лициний Красс наводил дисциплину в своих легионах следующим образом, — внезапно раздался спокойный голос Ховарда, — он казнил каждого десятого воина без разбора вины. Свои уничтожали своих и радовались, что кара пала не на их головы. Очень действенный метод, не правда ли?
Все замолчали, уставившись на него.
— А какое отношение это имеет к нам? — буркнула Триш.
— Самое прямое. Вы сейчас намереваетесь затоптать вашего товарища ради того, чтобы у вас самих не было неприятностей. Возможно, вы
