В перепутье дорог - Наталья Алексеевна Добровольская
Молодой человек слабо стонал, но крепился изо всех сил. Он поймал руку женщины и произнес:
– Мадам, безмерно вам благодарен! Позвольте представиться – Анатоль Долохов, корнет… уланского полка.
М-да, еще один почти тезка литературного героя, только Долохов у Толстого был Федором, а Анатолем – Курагин. Что-то слишком много совпадений, интересно, к чему бы это! Но Наталья почему-то четко ощущала, что этот человек еще встретится им на пути, это знакомство неспроста, а очередная «плюшка» от Создателя.
Только часа через два приехал лекарь, одобрил лечение, настоятельно советовал пострадавшему лежать спокойно хотя бы день, туго перевязал ему тело, принюхавшись к мазям. Оставив пострадавшему карточку Миши и Натальи и еще мазь и лекарства, с сожалением попрощались с корнетом. Ему уже получше, боль утихла, отлежится и скоро будет легче, а всем пора в путь. Опять меняют лошадей, и странники отправляются дальше.
Следующий пункт – Смоленск, а до него еще ехать и ехать. Дорога стала хуже, тут уж пришлось на своих боках испытать все прелести русских ухабов, даже многочисленные подушечки не помогали. Уже начало подтаивать, а где-то еще оставались замерзшие комья грязи, которые летели из-под копыт лошадей. Скорость сильно упала, на велосипеде быстрее можно доехать, пришлось даже в одном месте всем выходить, а Никите помогать выталкивать карету из грязевой ямы, в которую попали. Так что все были безумно рады, когда доползли до Смоленска, и, кряхтя и потирая бока, вышли около гостиницы, где останавливался Миша. Пассажиры наняли две комнаты – женскую и мужскую, перенесли свои вещи и все припрятали, закрыв и запечатав на навесные замки из будущего, еще не подвластные ворам.
Хозяин также узнал Мишу и все поглядывал на него и компанию со страхом. Но всем уже было не до него, наскоро умывшись и немного придя в себя, перекусив остатками припасов, легли на мягкие перины кроватей, правда, заранее обильно посыпав их средством от клопов, которое в этот раз взяли не жалея, помня о Мишиных жалобах. Но то ли все сильно устали, то ли средство подействовало, но спали крепко, договорившись, что день-два проведут в городе, тем более и Наталья, и Варвара очень хотели увидеть старый Смоленск.
Миша должен расторговать остатки товаров – дальше это сделать будет нельзя, посетить своего друга-купца, отдать заказанные визитки, закупить продукты в дорогу – короче, поработает купцом на свое благо и пользу общества. А пока – отдых!
Глава 31. Смоленские покупки
Выспалась Наталья на славу, встала первой, пока Варвара еще нежилась в постели, – пусть отдохнет, все-таки возраст сказывается. С помощью Катюши привела себя в порядок и стукнулась в комнату к Мише. Они с Никитой тоже были на ногах и даже заказали для всех завтрак – все-таки уже хотелось чего-то горячего, надоела дорожная сухомятка. Пока заказ готовился, разобрали сундуки – что продать, что оставить для Питера, в подарки. Договорились, что основной товар Миша отдаст Никифору, узнает про заказы, возможно, что-то у него и купит.
Пригласили к завтраку, все спустились вниз. Шел еще Великий пост перед Пасхой, поэтому стол в основном был заставлен кашами, грибами, разными соленостями. В зале пока пусто, так что расположились спокойно и свободно.
В постные дни, кроме хлеба и «серых» щей, ели вареный горох, пареную репу («бушму»), пили квас, наслаждались пшенной и ячневой кашей, вкушали овсяные блины с рыжиками и квасом. Кстати, квас делали не только из хлеба, но и из сушеной репы, его называли «репица»; была на столе также редька, брюква, рыба – чаще соленая и сухая (треска, палтус, свежая сельдь, сайда) – уже забытые и редкие теперь виды рыбы.
Из жидких кушаний – луковый взварец – соус; репу не только парили, но и жарили. Щи, супы, похлебки с добавлением капусты, гороха, фасоли или чечевицы, каши, отварные и жареные грибы с добавлением небольшого количества подсолнечного, льняного или конопляного масла, кисели, овощи, тыква, брусника, клюква, изюм, мед – все это также было на столе в эти дни. А вот всеми нами любимая картошка встречалась редко, в обиход она входила с трудом, будет активно внедряться в бытовое меню только после 30–40-х годов девятнадцатого века. Но несмотря на ограничения еды, стол был достаточно обильный, блюда вкусные, да и полезные.
Перекусив от души кашей с грибами, запив ее чаем с медом и лепешками, все отправились по делам, оставив в комнатах Катюшу и Никиту, наказав им крепко запереться и не выходить никуда – пусть побудут вдвоем, помилуются молодожены.
А остальные путешественники веселой гурьбой вышли на улицу. Ярко светит солнце, чирикают птицы, в воздухе пахнет весной, время идет, а так много еще сделать надо.
Миша уехал по делам, а Наталья договорилась с Варварой, что попробуют «ниточкой с иголочкой» перейти в ближайшее время в будущее, пока еще можно – женщина хотела посмотреть на дела в оставленной квартире, подкупить еще медикаментов – как-то напомнила про порошок борной кислоты и хлорку – а ведь и совсем забыли про эти простые, но такие нужные обеззараживающие вещества. Да и остался там ее любимый фикус – уж не смогли его перенести – слишком тяжелый и громоздкий – проведать хочет. Ладно, раз уже получился однажды перенос, почему бы не попробовать еще.
Без особой цели шли по улице, смотрели по сторонам. Ага, вот и книжный магазин – зашли! Надо и в дорогу, да и Барыне что-нибудь подкупить на продажу. А народу достаточно, рассматривают книги и журналы. Вот только нигде не увидели открыток – а ведь их активно собирали не только дети, но и взрослые, менялись, составляли целые коллекции, посылали друг другу. Наталью тоже это увлечение не обошло – занималась «Посткроссингом» – обменом открытками по миру почти три года, потом «англичанке» – учителю английского, открытки почти все передарила – пусть дети тренируются в переводе. Кстати, потом многие ребятишки вошли в азарт и стали переписываться и обмениваться.
Но тут учительница вспомнила, что первые открытки в России будут введены в обращение почтовым ведомством только 1 января 1872 года, еще их называли открытыми письмами. Это была монополия государства. Карточки были без иллюстраций – одна сторона открытки предназначалась для адреса и наклеивания марки, обратная сторона предназначалась для письменного сообщения.
Первые открытки были совсем невзрачные, обычно серовато-белые. Позже, в мае 1872 года почтовое ведомство стало выпускать почтовые карточки трех видов: черные – универсальные, их можно было отправлять куда угодно, в зависимости от цены наклеенной марки; коричневые
