Джоржетт Хейер - Переполох в Бате
— Будь добр, постучи в дверь, Фоббинг, — сказала Серена, протягивая руку груму.
Но не успел он подойти к парадной двери, как та открылась и появился мистер Горинг. Он подошел к лошади и, глядя в прекрасное лицо наездницы, произнес мрачно:
— Леди Серена, миссис Флор любезно просит вас зайти на минуту в дом.
Она изумленно подняла брови:
— Конечно. Что-то не так?
— Боюсь, что стряслось нечто неприятное, — ответил он уныло и протянул руку. — Можно вам помочь?
— Спасибо, не стоит. — Одним легким привычным движением она приподняла длинную юбку. В следующую минуту девушка передала поводья Фоббингу. Она перекинула шлейф юбки через руку и вместе с мистером Горингом вошла в дом. — Эмили больна? — спросила она.
— Нет, она здорова. Думаю, лучше вам узнать обо всем от самой миссис Флор. Я прибыл сюда лишь несколько минут назад, но проведу вас к ней. Должен предупредить вас, что она весьма огорчена, леди Серена.
— Боже Праведный, что же произошло? — воскликнула та, спеша к лестнице и по-прежнему держа хлыстик в руке.
Мистер Горинг шел за ней следом, а на втором этаже проскользнул вперед, чтобы распахнуть перед девушкой дверь. Серена вошла легкой походкой и на пороге замерла в изумлении от картины, которая предстала ее глазам.
Миссис Флор, все еще одетая в домашнее платье, лежала в глубоком кресле, ее экономка давала ей нюхать жженое перо, а горничная стояла рядом на коленях и растирала ей руки.
— Моя дорогая! Ради Бога, скажите, что случилось? — спросила Серена.
Экономка, вытирая слезы, проговорила сквозь всхлипывания:
— Ее бедное сердце, моя леди! Шок вызвал у нее такое сердцебиение, что она едва не скончалась. Несколько лет назад доктор сказал мне, что ей следует поберечься, и вот теперь я вижу, насколько он был прав! О, миледи, какую змею она согревала у себя на груди!
Горничная начала всхлипывать в знак симпатии. Серена увидела, что обычно ярко-красное лицо миссис Флор приобрело опасно серый оттенок. Она открыла глаза и слабым голосом произнесла:
— О, моя дорогая! Что мне делать? Почему она ничего мне не сказала? Что же я за глупая старая дура! Что мне теперь делать?
Серена бросила хлыстик на стол, сняла элегантные перчатки и произнесла властным голосом:
— Вы должны сохранять полное спокойствие, мэм! Придите в себя сначала! Милочка, поднимитесь наверх и принесите своей хозяйке что-нибудь успокоительное. Слушайте, вы, идиотка, уберите эти перья! Мистер Горинг, помогите мне перенести миссис Флор на софу.
Он был отзывчив, но сомневался, стоит ли это делать, сказав тихо:
— Лучше вызвать дворецкого: для нас с вами она слишком тяжела.
Серена разложила несколько подушек на софе и коротко ответила:
— Берите ее за плечи и не говорите чепухи.
Вытянувшись на софе во всю длину, миссис Флор застонала, но вскоре ее лицо начало розоветь. Она все пыталась заговорить, но Серена держала ее за руку, приговаривая:
— Успокойтесь сначала, мэм!
Когда вернулась горничная со стаканом воды и растворенным успокоительным средством в дрожащих руках, Серена взяла стакан и, поднеся его к губам страдалицы, заставила ее выпить лекарство. Вскоре дыхание миссис Флор стало нормальным. Экономка убрала вонючие перья и время от времени подносила к носу миссис Флор флакон с уксусом, а горничная обмахивала хозяйку номером «Морнинг пост».
Серена отошла к окну, где стоял мистер Горинг:
— Чем меньше она будет говорить, тем лучше для нее, — сказала девушка шепотом. — Ну а теперь расскажите мне, пожалуйста, что произошло? Отчего миссис Флор так расстроилась?
— Эмили… мисс Лэйлхэм… она ушла из дома, — ответил он тем же мрачным тоном. Серена широко раскрыла глаза. — Она сбежала, мэм. И оставила письмо своей бабушке.
— Боже Милостивый, где же оно?
— Дайте ей письмо, Нэд! — приказала миссис Флор, пытаясь сесть. — Ну что вы делаете, Стоук, не пытайтесь меня укладывать. Дайте мне нюхательную соль и уходите! Вы мне больше не нужны, и вы тоже идите, Бетси. Ну что вы все ревете? Нэд, не уходите! Если кто-то способен на решительные действия, то только вы — не мчаться же мне через всю страну, да и что толку, если я это сделаю. Девочка моя, ну почему ты ничего не говорила своей бабушке?!
Мистер Горинг поднял клочок бумаги со стола и вручил его Серене.
«Дорогая моя бабушка, — начиналось письмо, написанное неуверенным почерком Эмили, — я в растерянности, так как мне очень не нравится Вас огорчать, но я не могу выйти замуж за лорда Р., несмотря на его благородное происхождение, потому что он пугает меня. Лорд написал мне ужасное письмо, и он приезжает сюда. Вдвоем с мамой они заставляют меня сделать то, что им нужно, но это невыносимо. Хотя мне это не по душе, но я уезжаю не попрощавшись. Молю Вас, не злитесь на меня, моя дорогая бабушка. Ваша любящая Эмили. P. S. Пожалуйста, не говорите ни маме, ни лорду Р., куда я поехала».
— Вам было бы затруднительно это сделать! — сказала Серена, дочитав постскриптум. — О легкомысленная дурочка! Моя дорогая мэм, я прошу у вас извинения, но за подобную глупость она заслуживает хорошей трепки. Какого черта она пишет подобные глупости? Ротерхэм «написал ей ужасное письмо»… Что за чушь! Неудивительно, если он проявляет некоторое нетерпение, но писать о нем как о каком-то чудовище просто отвратительно!
— Но она боится его, леди Серена! — сказал мистер Горинг.
— Мне следовало бы знать, что это дело рук Сьюки, — сказала миссис Флор, и в голосе ее звучали угрызения совести. — Разве в самом начале я не подозревала этого? Но тогда Эмили написала мне письмо, и оно показалось мне таким счастливым, что я подумала… Бедный ягненочек, если бы у меня только хватило смелости рассказать ей, что я думаю о Сьюки, а я этого ни разу не сделала, мне и в голову не приходило, что она может испугаться жениха! И вот сегодня сюда приезжает Сьюки, а я не знаю, что ей сказать, как объяснить, что я не уберегла Эмили. Дело не в том, что для меня что-то значит Сьюки — я так ей об этом и скажу, ну а что касается этого драгоценного маркиза, пусть только осмелится показаться здесь! Пусть только попробует — он узнает, что почем! Так перепугать мою малышку, а ведь именно он это сделал. Прошлой ночью — о, Нэд, — мне показалось, что она была огорчена лишь тем, что Сьюки собиралась ее отсюда забрать, а я-то лишь говорила, что ее мать озабочена свадебными нарядами, и она конечно же решила, что я так же настроена на эту свадьбу, как моя дочь. Что же мне теперь делать? Когда я думаю о малышке Эмили, которая одна куда-то бежит, где-то прячется…
— Вы можете быть уверены в одном, мэм, — прервала ее Серена. — Она убежала не одна.
