Джоржетт Хейер - Переполох в Бате
Под впечатлением обоих писем Эмили охватила лихорадка. Две ужасные фигуры, обе полные ярости и решительности, надвигались на нее: одна будет на следующий день, другая, вероятно, еще скорее. Находясь между ними, девушка, разумеется, не сможет сопротивляться. Она уже видела, как мать тащит ее к алтарю и там вручает во власть того, кто в смятенном сознании уже был воплощением беспощадного чудовища. Ни разу ей не пришло в голову, что бабушка может защитить от ужасной судьбы, отчасти потому, что миссис Флор воздержалась обсуждать решение своей единственной дочери; а также потому, что Эмили казалось невероятным, чтобы ее вульгарная, добродушная бабушка могла бы оказать хоть малейшее влияние на великолепную леди Лэйлхэм. Казалось, единственная надежда на поддержку таилась в хрупком мистере Монкслее. В любом случае Эмили была перепугана предстоящей встречей и ощущала, что если даже он и останется рядом с ней и защитит ее, то все равно у нее очень мало шансов на то, чтобы уберечь себя от надвигающейся беды. Но может быть, Жерар все же найдет какой-то выход? К сожалению, единственный план, который он ей изложил, мало бы им помог, потому что для его исполнения требовалась решительность, а именно ее недоставало Эмили. Но если он узнает о грозящей опасности, вероятно, в его голове возникнут и иные планы. Однако надежда ее была напрасна.
Оглядев весь театр и заметив с изумлением, что миссис Флор находится в ложе, Жерар в первом же антракте поспешил наверх и встретил компанию мистера Горинга на пути в фойе. Он был удостоен дружеского приветствия со стороны миссис Флор, легкого поклона от мистера Горинга, а Эмили послала ему столь значительный взгляд, что юноша сразу же понял, что утром произошло нечто непредвиденное, так как мистер Горинг был занят тем, что сторожил место миссис Флор у стены, Жерару было совсем нетрудно увлечь Эмили в другой конец фойе, и там взволнованным шепотом она рассказала о полученных письмах, моля о поддержке и совете.
Жерар не стал преуменьшать опасность. Более того, он даже преувеличивал ее. Известие о том, что опекун прибывает в Бат, словно Немезида, переполнило его горечью и заставило мозги работать быстрее обыкновенного. Робкое предложение приехать самому на площадь Бофор, чтобы предстать перед Ротерхэмом и защитить ее, он поспешно отверг, вымолвив лишь:
— Бесполезно!
Эмили заломила руки:
— Тогда они заставят меня поступить именно так, как хотят! Я не смогу им возразить, Жерар! Но, может быть, мама и леди Серена правы и не так уж плохо выходить замуж за лорда Ротерхэма?!
— Нет! — произнес Жерар. — Это будет значительно страшнее, чем вы полагаете! Я говорю вам, Эмили: Ротерхэм — тиран! Он заставит вас выполнять любую его волю. Вы станете целиком подвластны ему, я-то уж точно знаю! Вы не видели его во время приступа гнева, моя дорогая! Он не владеет собой! Слуги его трепещут перед ним, и у них есть основания. — Он увидел, как она побледнела, и решил не развивать эту мысль. — Вы не должны встречаться с ним. Все будет потеряно, если только вы с ним увидитесь — он грубый деспот! Эмили, мы должны сбежать!
Не стоило ожидать, что она сразу же осознает его предложение. Она была просто шокирована его словами, но когда Жерар поведал ей о своих страданиях, доставленных Ротерхэмом, когда он пересказал ей о некоторых кошмарах своей собственной жизни, заявил, что не способен вообразить все последствия гнева маркиза, открыл, что именно происходит в Бате, — она была готова согласиться на что угодно, лишь бы он спас ее. Люди начали расходиться из фойе, Жерар едва успел закончить разговор, как на них обрушилась миссис Флор. Однако он успел предупредить Эмили, чтобы она не говорила ничего бабушке и что встретятся они на следующий день в десять утра.
— Положитесь на меня! — сказал он. — Вы в безопасности, потому что я о вас позабочусь.
Эти несколько высокопарные слова казались музыкой для ее слуха. От природы зависимая, Эмили была только рада переложить часть своих забот на его плечи, а так как он больше не советовал ей встретить своих тиранов с решимостью, она начинала думать, что, может быть, смогла бы его полюбить, если выйдет за него замуж. В конце концов, он добр, мягок и очень ее любит; и хотя он не был ее идеалом, она решила, что вместе они могли бы хорошо жить.
Ее страхи улеглись, и Эмили смогла насладиться второй половиной пьесы. И все же настроение ее упало, поэтому, когда Горинг сопровождал их домой, миссис Флор спросила:
— Ну а теперь, милая моя, скажи-ка, что же стряслось? Ты ходишь как в воду опущенная — и все потому, что завтра утром приедет твоя мама? Тогда ты просто дура!
— Я боюсь, что мама захочет забрать меня отсюда, бабушка.
— Бог с тобой, моя сладкая! — воскликнула миссис Флор, целуя ее в щеку. — Значит, ты просто не хочешь расставаться со своей бабушкой?! Что же, не отрицаю, малышка, мне нравится слышать это, но большого смысла в твоих словах не вижу. Я не удивлена, что твоя мама несколько нетерпелива, ведь голова ее переполнена мыслями о твоем свадебном наряде, скоро и ты станешь думать только об этом. Боже, как я мечтаю читать сплетни о тебе во всех газетах, когда ты станешь маркизой. Думай о том, что тебя ожидает, и не печалься о своей бабушке!
Эта речь о мечтах и намерениях показала Эмили, что бабушка, как и мама, жаждала увидеть свою внучку маркизой!.. Эмили поцеловала ее и пошла наверх, планируя свой побег на следующий день, моля, чтобы план этот не разрушил приезд жениха, думая о том, куда именно Жерар ее повезет.
Глава XX
Когда на следующий день Серена прибыла на Борфор, сидя на прекрасной кобыле в сопровождении грума, то была несколько удивлена, не увидев наемной лошади перед домом миссис Флор. Эмили обычно, радуясь возможности совершить прогулку с такой великолепной наездницей, заказывала экипаж за двадцать минут до назначенного часа. Как только из окна она видела стройную фигурку, заворачивающую за угол бульвара, Эмили выбегала из дома и садилась в карету.
— Будь добр, постучи в дверь, Фоббинг, — сказала Серена, протягивая руку груму.
Но не успел он подойти к парадной двери, как та открылась и появился мистер Горинг. Он подошел к лошади и, глядя в прекрасное лицо наездницы, произнес мрачно:
— Леди Серена, миссис Флор любезно просит вас зайти на минуту в дом.
Она изумленно подняла брови:
— Конечно. Что-то не так?
— Боюсь, что стряслось нечто неприятное, — ответил он уныло и протянул руку. — Можно вам помочь?
— Спасибо, не стоит. — Одним легким привычным движением она приподняла длинную юбку. В следующую минуту девушка передала поводья Фоббингу. Она перекинула шлейф юбки через руку и вместе с мистером Горингом вошла в дом. — Эмили больна? — спросила она.
