Лори Браун - Свадьба на Рождество
– Тут есть над чем подумать. Я тоже люблю тебя. Но это не означает, что мы должны пожениться.
– Скажи это еще раз.
– Это не означает, что…
– Нет. Что ты меня любишь.
– Я тебя люблю!
– И я люблю тебя! Только это важно. Со всем остальным мы справимся.
– А дети?
– Я люблю твоих детей. Буду счастлив и горд стать им отцом.
– Никаких авантюр?
Он вздохнул:
– Об этом…
– Да ладно.
Мэтти сжала губы. Даже если он пообещает покончить с прошлым, что с того? Отец тоже пробовал завязать. Ему удавалось – на какое-то время, очень недолгое. Нужно ли ей это? А если он ее бросит? Как ей тогда жить?
Но как отказаться от счастья, даже если оно будет недолгим?
– Мэтти, мне надо…
Он вдруг замолчал и повернулся к двери. Мэтти поняла, что в гостиной воцарилось молчание. Неужели мать Престона пришла раньше, чем обещала?
Заплакала Бесси. Мэтти бросилась в гостиную. Кто это? Она растерянно хлопала глазами.
– Преподобный Хеншо?
Священник вцепился в косяк двери, пытаясь освободиться от Келсо. Камердинер держал его за руки, а Джайлз ухватил за ногу. В руке у Хеншо был пистолет.
– Вот и ты! Моя возлюбленная, предназначенная судьбой, моя невеста! Я здесь, чтобы спасти тебя от участи, которая еще хуже, чем смерть!
Мэтти огляделась. Анна взяла Бесс и понесла ее вон из комнаты. С ней ушли ее дети. Берк взял за руку Натана. Мальчик смотрел на Хеншо ненавидящим взглядом и пытался вырваться. Тео яростно звонил в колокольчик, словно колокола Биг-Бена возвещали полночь. Вивиан хлопотала вокруг Корделии. Марсфилд подошел к Престону и стал с ним плечом к плечу. Мэтти крикнула:
– Что вам здесь надо? – Она махнула Келсо и Джайлзу.
– Я последовал за вами. – Хеншо поправил пальто и шагнул вперед. – Чтобы уберечь тебя от зла. Посмотри, как ты одета! – Он поднял пистолет. – Распутная девка! Иезавель! Я пришел, чтобы спасти тебя от греха и соблазна.
Престон прорычал:
– Да он сумасшедший!
Марсфилд положил руку ему на плечо и тихо сказал:
– Я уже послал за полицией. Надо его пока успокоить, чтобы никто не пострадал.
– Ты! – Хеншо указал пальцем на Престона. – Это ты втянул ее в эту грязь! Гореть тебе в аду!
– Может, и так. Но не тебе решать. – Голос Престона был совершенно спокоен. – Предлагаю покинуть мой дом.
Хеншо крикнул Мэтти:
– Я твое спасение! Ты предназначена мне в жены Всевышним. Когда мы поженимся…
Она сказала:
– Этого не будет.
Он потряс пистолетом:
– Еще как будет. – Он извлек книгу из кармана. – Я сам нас обвенчаю. Прямо сейчас. Возлюбленная…
– Она не может выйти замуж без моего согласия.
В гостиную вошел Шейки, все еще одетый в костюм Санта-Клауса.
– А ты кто такой, черт возьми?
– Шейки, нет!
Мэтти очень испугалась. Вдруг Хеншо пристрелит старика?
– Пожалуйста, уйдите!
– Не могу. – Он снял маску и посмотрел Мэтти в глаза. – Я герцог Норбундшир, твой дедушка.
Хеншо упал на колени, словно намереваясь целовать герцогу сапоги.
– Я прошу ее руки. Я женюсь на ней. Ее деньги достанутся церкви.
Мужчины склонили головы. Женщины присели в реверансе. Шурша, их юбки падали изящными складками.
– Ваша светлость…
Престон шепнул уголком губ:
– Приседай. Это действительно герцог.
Но Мэтти стояла и смотрела на него во все глаза. Ее дедушка!
Вдруг она все поняла. Престон лгал ей с самого начала! Он не собирался дурачить герцога. Это ее он одурачил. Бедная простушка! Позор ему. Позор ей, что поверила.
Она повернулась и побежала, не разбирая дороги. Она задыхалась в этих стенах. Прочь, как можно дальше отсюда, от этого человека. Как она раньше не догадалась? Вообразила, что такой мужчина, как Престон, может ее полюбить. Как она глупа. Деньги ее деда – вот во что он влюбился.
Мэтти выбежала на улицу. Зимняя ночь приняла ее в объятия. Она судорожно вдыхала морозный воздух. Что она делает? Хочет умереть от простуды? А дети? Она обхватила себя руками.
Вдруг ей стало тепло. Мэтти обернулась и оказалась лицом к лицу с Престоном. Его белая сорочка сверкала в лунном свете. Она сбросила его сюртук.
– Пожалуйста, наденьте. Вы ведь не хотите заболеть.
Если она сляжет, ей не уехать так просто. Мэтти набросила сюртук на плечи, просунула руки в рукава. Она поняла свою ошибку, но было поздно. Она почувствовала запах его одеколона. Его тепло обволакивало тело.
– Вы лгали мне с самого начала.
Она пыталась не думать, что он стоит так близко…
– Скажи я вам тогда правду, вы бы мне не поверили. Вы бы ни за что не согласились уехать со мной.
– И вы решили меня обмануть. Или это было задумано с самого начала?
– Я пытался сказать вам об этом…
– Вы не очень-то старались.
– Не было подходящего момента.
Она презрительно фыркнула. А когда они танцевали? Занимались любовью? Он ждал удобного момента? Неужели все, что он говорил, ложь?
– Мэтти, я люблю вас. Я хочу жениться на вас. Она не могла ему верить.
– Мои деньги – это приятное дополнение? Вы ничем не лучше Хеншо.
На самом деле она так не думала. Просто вырвалось.
– Оставьте свои чертовы деньги себе. Мне они не нужны. Никогда не были нужны. Так и знал, что они станут препятствием.
Он казался таким искренним! Как и раньше.
– Очень трогательно. Это могло бы сработать, не получи я столь суровый урок. Я больше не позволю вам дурачить меня.
Он протянул к ней руку:
– Что сделать, чтобы вы мне поверили? Я люблю вас и хочу прожить жизнь рядом с вами.
– Ничего. – Она оттолкнула его руку и направилась к дому. – Совершенно ничего.
Снег падал Престону на плечи, а он не чувствовал холода и ветра. Настоящий холод сковал его сердце. Он оскорбил ее. Странно, что сердце еще продолжает биться, кровь бежит по венам. Пора возвращаться в дом и с небес на землю. Остаток своей презренной жизни он проживет без нее. Ступенька за ступенькой. Год за годом.
Мэтти стояла в дверях и смотрела на гостей. Скоро они ее возненавидят – ведь они друзья Престона.
– Спасибо, что пришли. Пожалуйста, извините, но мне придется вас покинуть.
Не говоря больше ни слова и ни на кого не глядя, Мэтти повернулась и побежала наверх. Она боялась разрыдаться у всех на глазах.
Она сняла сюртук Престона и швырнула его в угол. Пожалуй, надо выбросить его в холл. Она схватила сюртук. Из кармана выпало письмо, надписанное его четким почерком. Адресовано ей! Не станет она читать письмо этого обманщика. Надо бросить его в огонь. Мэтти повернулась к камину.
В последний момент у нее не хватило решимости сжечь письмо.
Конверт был толстый и тяжелый. Настрочил сонетов? Ругая себя за слабость духа, она уступила любопытству и сломала печать.
