Патриция Райс - Прикосновение волшебства
— Уайатт, я не могу стать твоей женой, и на то есть веские причины. Ты должен выслушать меня и внять голосу рассудка.
Освободившись от сюртука, Уайатт начал расстегивать рубашку, затем снял жилет.
— Касс, твой брак скоро утратит силу. Да и что это был за брак! Впрочем, ты сама это прекрасно понимаешь. Не вижу больше никаких причин, мешающих тебе стать моей женой.
Кассандра закуталась в халат и умоляюще посмотрела ему в глаза. Он просто обязан выслушать ее. Да, он старше и мудрее ее, не теряет присутствия духа даже в самых сложных ситуациях. Но увы, на сей раз граф бессилен что-либо сделать.
— Уайатт, выслушай, пожалуйста, то, что я тебе скажу. Поверь, мне даже в самом страшном сне не могло присниться, что я опозорю мою мать, раскрыв ее тайну. Но я не могу и не хочу опозорить тебя, моего любимого человека, утаив правду. Когда-то мне не было до этого дела, но сейчас все стало по-другому. Так ты выслушаешь меня?
Уайатт кивнул:
— Я весь внимание, Касс, хотя сомневаюсь, что ты можешь сказать нечто такое, что заставит меня изменить свое решение.
Кассандра помолчала, собираясь с мыслями. Она не осмелится смотреть ему в глаза, рассказывая о тайне своего рождения. Она подошла к окну и посмотрела на ухоженный зеленый парк. Легкий ветерок пробежал по ветвям ивы над неглубоким прудом, вырытым для того, чтобы услаждать взор обитателей этой комнаты.
— Уайатт, я не дочь маркиза Эддингса. Посмотри на меня и вспомни, как выглядит Дункан. Вот он точная копия покойного маркиза. Ты когда-нибудь видел, чтобы у темноволосого отца был рыжеволосый ребенок? — Она повторила слова, которые когда-то бросил ей в лицо брат. Тогда они не имели для нее значения, но теперь она поняла их истинную суть. Интересно, каким будет ребенок, которого она носит под сердцем?
— Я никогда еще не видел такого чудесного рыжеволосого ребенка или такой чудесной рыжеволосой юной женщины, — сказал Уайатт и, приблизившись к Кассандре, обнял ее за талию. — Господи, какое счастье, что ты не принадлежишь к этому порочному семейству! Признаться, я даже опасался, что в один прекрасный день проснусь и увижу, что наш ребенок как две капли воды похож на Дункана.
Кассандра усмехнулась:
— Не бойся, ничего подобного не случится. Однако хотелось бы знать, кто мой отец и почему он бросил мою бедную мать… Я знаю лишь, что он не аристократ. Возможно, он был дворецким или кем-то в этом роде.
Уайатт повернул ее лицом к себе, крепко обнял и поцеловал.
— Значит, это был замечательный дворецкий, и я с радостью приму его дочь в нашу семью. Ты можешь рассказывать мне какие угодно истории, Касс, но я все равно женюсь на тебе.
Боже, он не поверил ей. Не поверит и в намерения Дункана. Может, Уайатт прав и Дункан просто блефует? Нет, слишком хорошо она знает брата. Дункану ничего не стоит превратить жизнь Уайатта в ад. Он будет шантажировать графа до тех пор, пока не получит желаемое. Да и потом не оставит в покое. Она не вправе подставлять Уайатта под удар.
Она не покинет его. Пока. Подумает об этом позже, потому что сейчас страстные поцелуи Уайатта лишили ее возможности думать.
Глава 24
— Я не верю! Он не мог на тебе жениться. Не мог совершить такую глупость. Разве что сгоряча.
Кассандра поставила розу рядом с белыми цветами, силясь вспомнить, как они называются. В библиотеке у Уайатта наверняка найдется ботанический справочник. Ей нравилось узнавать названия цветов и растений — и благородных садовых, и простых полевых.
—Вовсе не сгоряча, — спокойно ответила Кассандра и про себя улыбнулась, видя, как у графини от гнева перехватило дыхание. — Он уже несколько месяцев добивается расторжения моего нелепого брака. Неужели он не поставил вас в известность? — Вообще-то не следовало мучить бедную пожилую женщину, но графиня доводит сына до исступления своими упреками и придирками. Давно пора поставить ее на место. Уайатт заставит весь мир поверить в то, что теперь она, Кассандра, по праву носит титул графини Меррик. Мысль эта показалась ей приятной, но в то же время забавной.
— Это безобразие! Боже, куда катится мир! Раньше молодые люди не вели себя подобным образом. Уважали старших и по их совету выбирали жен.
Вдова в изнеможении опустилась на диван и принялась обмахиваться веером. Полуденное солнце заливало гостиную. Кассандра уже выиграла борьбу за портьеры, раздвигая их всякий раз, когда вдова приказывала дворецкому их задернуть.
Эту жалобу на протяжении последней недели Кассандра слышала каждый день в один и тот же час. Она вздохнула и отступила на шаг, чтобы полюбоваться букетом.
— Мои родители поженились по совету старших, и ничего хорошего из этого не вышло. Сомневаюсь, что Уайатт был счастлив в первом браке, хотя его устроили вы.
В словах Кассандры была немалая доля истины, но леди Меррик никогда не признала бы этого перед своевольной девчонкой.
— Послушайте, милочка, но ведь нельзя ставить розы вместе с полевыми цветами! Это безвкусно, даже вульгарно!
Кассандра весело улыбнулась:
—А мне нравится! — и поставила вазу на каминную полку. Не догадываясь, что улыбка Кассандры — сигнал грядущей опасности, графиня продолжала ее поучать.
—У тебя нет таланта к составлению букетов. Я занималась цветочными клумбами на протяжении десятка лет. И уж конечно, лучше тебя разбираюсь в этом!
Вызов был брошен, и Кассандре не оставалось ничего другого, как принять его.
— Парк кажется мне каким-то бездушным и излишне строгим, — заметила она. — Спрошу у Уайатта, можно ли переделать какой-нибудь его уголок по моему усмотрению.
Вдова побагровела от гнева, Кассандра с торжествующей улыбкой вышла из комнаты, приказав дворецкому принести вдовствующей графине нюхательную соль. Так повторялось изо дня в день.
Кассандра вернулась в свои покои, чтобы переодеться в платье для верховой езды. Несмотря на острый язычок, она не хотела вмешиваться в жизнь дома Мэннерингов и, чувствуя себя здесь чужой, не отдавала никаких распоряжений. Лотта доверительно сообщила ей, что за ее спиной слуги перешептываются о поспешности этого брака. Юридические тонкости их не интересовали, но чутье подсказывало, что дело попахивает скандалом. Скоропалительная женитьба графа давала пищу злым языкам.
Лотта помогла хозяйке надеть ярко-синее платье для верховой езды — разумеется, подарок Уайатта, У Кассандры тотчас улучшилось настроение. Длинный шлейф элегантно ниспадал на пол, безукоризненно сшитый жакет красиво облегал фигуру. Кассандра уже ощущала себя графиней. У нее никогда не было таких шикарных, дорогих нарядов и роскошно обставленной комнаты.
