Гейл Линк - Королевский подарок
– Ну, теперь хватит с тебя? – сурово спросил Кэм. Мариза ответила, сперва наклонившись и поцеловав ужасную борозду.
– Это знак доблести и верности на службе родине и королю.
– Это знак моего неразумия и недооценки коварной шлюхи, – с досадой возразил Кэм.
– Всем случается ошибаться в жизни. Доверься мне, Кэмерон, – настойчиво попросила Мариза.
– Незачем, лучше…
– Перестань!
– Нет, ты перестань! – пытался убедить Маризу Кэмерон, – не то пожалеешь, а мне станет еще хуже.
– Как ты смеешь говорить со мной словно с неразумным ребенком? – глядя ему в лицо, твердо сказала Мариза. – Я знаю, кого я хочу, кого я люблю – тебя!
– Любишь? – Кэм был потрясен пылкими словами жены. Но ведь теперь будет еще ужаснее, когда она обнажит все его тело и увидит его уродство.
– Да, люблю, – сказала Мариза. Гневно выпалив свое признание, теперь она была полна нежности. Руки ее быстро расстегивали серебряную пряжку широкого кожаного пояса, держащего клетчатую юбку.
– Проклятье, что ты делаешь! – вскрикнул Кэм. Мариза словно и не слышала его, тихонько отгибая ткань, словно разворачивала заботливо обернутый драгоценный камень.
Кэм закрыл свой зрячий глаз… Он не хотел уввдеть, как исказится ужасом лицо Маризы
Под клетчатым пледом на Кэме ничего не было. Крестообразные шрамы испещрили правую ногу выше колена, и самый страшный шрам тянулся вдоль правой половины живота, доходя до самой мужской плоти Кэма.
Он почувствовал на своем животе горячие капли. Слезы? Жалость? Кэм неистово рванулся из пут. Но Мариза склонилась еще ниже, ее волосы защекотали мужскую плоть Кэма, а губы припали к ней, лаская и целуя. Никогда Мариза не осмелилась бы на это, если бы не верила всей душой, что ее любовь исцелит любимого… и если бы не бабушкина книга, раскрывшая ей мир любви.
Губы Маризы осыпали тело Кэма дождем поцелуев, шелковистые пряди распущенных волос ласкали его кожу. Она целовала шрам все выше и выше, пока не дошла до темно – золотого треугольника волос на груди Кэма. Пальцы ее тянули кудрявые волосы, а язык вылизывал сосок груди, как Кэм делал с ней самой.
– Приятно тебе? – прошептала она, зная, что ответ будет утвердительный.
– Уж как приятно, лесси, девчонка моя… – почти простонал Кэм. Восторг охватывал его тело, словно лесной пожар.
Мариза продолжала свое нежное путешествие, покрыв поцелуями каждый шрам на плече, на груди и на шее, и, на минуту прильнув головой к груди Кэма, с наслаждением вдохнула запах его разгоряченной кожи, мужской запах, – ответ на ее ласки.
Оставался последний шрам и, погрузив свою руку в золотые кудри Кэма, она одним движением сдвинула черную повязку. Обнажилась иссеченная шрамами глазница вытекшего, выдавленного глаза. Кэм вскрикнул. Его единственный голубой глаз глядел в ее зеленые глаза пронзительно и гневно, – ведь она обнажила его последнюю тайну.
– Ну, теперь вы все увидела, что хотели?
– Я увидела человека, – торжественно сказала Мариза, – который претерпел великие страдания и проявил великое мужество. Человека, более отважного, чем вся королевская рать. Я люблю тебя, Кэмерон Бьюкенен, даю тебе в этом нерушимое слово Фицджеральдов, – сказала Мариза, – наклоняясь и целуя слепой глаз, а потом прильнула к чувственным губам Кэма.
И его губы ответили ей страстным поцелуем, в котором он выразил всю так долго скрываемую любовь и нежность к ней. Его жена совершила чудо – Кэмерон больше не был пленником в тюрьме одиночества.
– Она заставила его понять всемогущество любви, заставила поверить тому, что он считал невозможным.
– Развяжи меня! – прошептал он.
– Еще рано, – нежно ответила она, продолжая осыпать его тело дождем милых маленьких ласк. Потом она начала вылизывать его, дюйм за дюймом, и его тело плавилось от наслаждения. Инстинкт и уроки бабушкиной книги делали Маризу одновременно робкой и смелой, ученицей и искушенной женщиной, готовой пройти все фазы любви.
Кэм хрипло дышал, его грудь поднималась и опускалась, пока Мариза нежно и дерзко ласкала его член, и Кэму казалось, что он сейчас взорвется от наслаждения.
– Можно, я буду сверху, милорд? – отважно спросила она.
– Давай, лесси! – одобрил ее нетерпеливый Кэм. – Давай, скорее!
Завернув ввехр подол кафтана, Мариза кошачьим движением прильнула к Кэму и, погрузив его член в свое лоно, начала раскачиваться над ним, омывая его при этом шелковой волной волос.
Горячий, набухший член входил в женскую плоть все глубже и глубже, Кэм двигался в такт с Маризой, и с каждым движением они приближались к моменту экстаза.
Мариза застонала, и Кэм в последнем толчке излил в нее свое горячее семя. Мариза прильнула к груди Кэма, орошенной потом, ее платье тоже было насквозь влажным.
Крики экстаза мужчины и женщины звучали как песнь торжествующей любви. В необычном обратном соединении Кэм снова почувствовал себя полноценным мужчиной, который дарит радость женщине. Женщине, которая его любит, которая вернула к жизни его тело и душу.
– Я люблю тебя, – прошептал он. Мариза замерла, не веря своим ушам.
– А как же с другой женщиной? Той, о которой ты мне говорил, что любишь ее и не можешь добиться ее любви?
– Эта женщина – ты! – прошептал Кэм проникновенно.
– Я? – моргнула от удивления Мариза.
– Да. Я полюбил тебя уже давно.
– Почему же не сказал об этом?
– Разве не ясно? Боялся. Она перевела дыхание.
– Боялся, что убегу от тебя, увидев твое тело?
– Да, – признался он. – Теперь, когда увидела, ты знаешь, что у меня были основания бояться этого.
– Ну, а наша свадебная ночь? Почему ты отказался от меня?
– Мне почудилось, что ты надменно снисходишь ко мне. Моя гордость взбунтовалась.
– Ну, а я тебя сочла надменным, – сказала она, сердито стукнув кулачком по его груди. – Ведь я была готова…
– К чему?
– Исполнить свой долг, – честно признала она. – Ведь я дала обеты Богу перед Королем.
– И для тебя неважно было, что твой муж – Чудовище?
– Ты не Чудовище, – улыбнулась Мариза.
– Нет, ты ответь на мой вопрос. Легла бы ты со мной в постель, если бы я вызывал в тебе отвращение?
– Да, – ответила Мариза. – Я держу свое слово. Это в крови Фицджеральдов.
– И Бьюкененов тоже, – заметил Кэм.
– Ну, чего же ты теперь хочешь, дорогой? – нежно проворковала Мариза.
– Развяжи меня, – потребовал Кэм.
– Теперь можно.
Кэм потер запястья, которые Мариза освободила, и смотрел, как она аккуратно свернула шелковые полосы и уложила их в свой сундучок для одежды. Потом он стряхнул с себя оставшиеся клочья рубашки, сбросил на пол шерстяные носки и протянул к Маризе левую руку с длинными пальцами.
