Джулиана Грей - Неприступный герцог
– В самом деле?
В ответ Уоллингфорд поднялся с колен, расстегнул пуговицы серого шелкового жилета, вынул из манжет золотые запонки и положил их рядом с лампой. При виде его размеренных движений всю усталость Абигайль как рукой сняло. Она села в кресле и помогла ему расстегнуть сорочку, заметив на его брюках внушительную выпуклость.
Абигайль взглянула на Уоллингфорда.
– Можно?
Он кивнул.
Абигайль стянула с его плеч подтяжки и попыталась расстегнуть брюки. Однако пальцы не слушались, поэтому Уоллингфорд отвел ее руки и расстегнул пуговицы сам. За брюками последовали рубашка и нижнее белье. И вот он уже стоял перед Абигайль такой же нагой, как и она, а его напряженный жезл упрямо вздымался вверх.
Абигайль взяла Уоллингфорда за руки и попятилась к кровати, увлекая за собой.
– Твоя очередь, – сказала она.
Уоллингфорд откинул в сторону покрывало, уложил любимую на подушки и накрыл ее губы в долгом поцелуе собственника. Абигайль провела пальцами по его шелковистой спине и играющим под кожей мускулам, легонько коснулась покрытой волосами груди.
– Ты такой красивый. Я уже говорила тебе об этом?
– Я не помню, – ответил он, касаясь губами ее шеи.
– Это правда. Ты словно статуя, высеченная из камня, только живой и теплый. Ты очень красивый, и я могу восхищаться тобой вечно.
Уоллингфорд покачал головой, как если бы не верил тому, что слышал, и спустился к груди Абигайль. Обнял губами ее сосок, и потухшее было пламя разгорелось в груди Абигайль с новой силой. Она приподняла бедра. Губы и пальцы Уоллингфорда ласкали ее грудь до тех пор, пока она не выгнулась под ним.
– Не спеши, – сказал он, – подожди немного, любовь моя.
– Я не хочу ждать.
Тугой жезл упирался в ее ногу, и Абигайль попыталась извернуться, чтобы оказаться к нему как можно ближе, но Уоллингфорд лишь рассмеялся, удерживая ее на прежнем месте.
– Всему свое время.
Абигайль разочарованно вздохнула, потому что просто сгорала от страсти. Рука Уоллингфорда скользнула вниз и нащупала маленький бугорок, который он с таким наслаждением ласкал чуть раньше и который теперь стал еще более нежным и чувствительным.
– О, – простонала Абигайль, чувствуя, что вновь проваливается в жаркую бездну.
Уоллингфорд поднял голову.
– Неужели нужно так мало, чтобы заставить тебя подчиняться?
– Да, – честно ответила она.
Последовали бурные ласки, и на этот раз все случилось еще быстрее, ведь Абигайль уже знала, как отвечать на эти сладостные прикосновения.
– Прошу тебя, – взмолилась она, – я готова.
Жезл Уоллингфорда коснулся ее лона, и Абигайль уже внутренне сжалась, ожидая проникновения, но вместо этого он навис над ней, упершись локтями в матрас, и заглянул ей в глаза.
– Послушай меня, дорогая. – Его голос звучал прерывисто, словно он изо всех сил пытался придать ему твердости. – Скажи мне правду. Ты не беременна?
– Нет, – сразу же ответила Абигайль.
Уоллингфорд запечатлел на ее губах поцелуй.
– А на этот раз? Мне следует быть осторожным или нет?
От важности заданного вопроса у Абигайль закружилась голова.
– А тебя это не затруднит?
Уоллингфорд пожал плечами:
– Я к этому привык.
Абигайль погладила возлюбленного по щеке. Ребенок. Его ребенок. Могла ли она рисковать? Ведь если она забеременеет, он непременно настоит на свадьбе. Она даже не сомневалась в этом. Выйти замуж за Уоллингфорда? Сердце сжалось от страха. И все же она ощутила что-то еще, какое-то первобытное чувство, желание полного единения, желание связать себя с этим мужчиной навеки.
Уоллингфорд вновь поцеловал Абигайль.
– Не торопись, дорогая, ведь я всего лишь схожу с ума от желания.
«Нет», – подумала Абигайль.
– Да, – произнесла она вслух.
– Ты уверена? – Уоллингфорд чуть подался вперед. Он казался таким большим. И как им удалось проделать подобное раньше?
«Нет», – пронеслось у нее в голове.
– Да, – ответила она.
Спина Уоллингфорда напряглась, и Абигайль зажмурилась. Однако боли не последовало. Лишь удивительное чувство наполнения.
Уоллингфорд улыбнулся.
– Я внутри тебя, мой маленький эльф, – сказал он и наклонился, чтобы в очередной раз ее поцеловать. – Внутри тебя.
И он не лгал. Он действительно стал ее частью. Абигайль чувствовала себя так, словно внутри распустился диковинный цветок. И цветком этим был Уоллингфорд. Она обвила его шею руками и поцеловала в ответ.
– Подними колени, – попросил Уоллингфорд.
Абигайль выполнила его просьбу.
– О, как хорошо.
– Насколько хорошо?
– Очень. О!
Уоллингфорд приподнялся чуть выше.
– Вот так? Быстрее?
– Да! О! – Абигайль задыхалась. Внутри нее росло напряжение, невероятно сильное напряжение, подобное той горячей волне, что накрывала ее с головой чуть раньше, только более глубокое. – Вот так! О Господи!
Уоллингфорд продолжал двигаться ритмично и уверенно, не сводя взгляда с лица Абигайль, наблюдая за ее ответной реакцией, и она любила его за это. Любила каждое мощное погружение его жезла в ее лоно.
Обхватив Уоллингфорда ногами и впившись ногтями в его спину, Абигайль заставляла его двигаться быстрее и сильнее и в какой-то момент совершенно неожиданно ощутила, как внутри нее прорвалась какая-то плотина и скопившееся напряжение начало разливаться по телу обжигающим наслаждением, заполняя собой каждую клеточку.
Она вскрикнула, Уоллингфорд замер и глухо простонал ее имя. Она прижалась к нему, впитывая в себя сотрясающую его дрожь.
Уоллингфорд медленно расслабился, и на этот раз Абигайль с радостью приняла его тяжесть. Его дыхание с шумом вырывалось из измученных легких. Она погрузила пальцы в волосы возлюбленного и прошептала:
– Артур, – и поцеловала мокрый от пота висок.
– Что? Что ты сказала? – шепотом спросил он.
– Артур. – Абигайль вновь поцеловала лежащего на ней мужчину. – Мне очень нравится это имя.
Он никогда не любил свое имя, но в устах Абигайль оно звучало как-то особенно – чувственно и любовно. Ощущение ее тела восхищало. Оно было таким изящным и в то же время мягким и округлым. Уоллингфорд помнил, что случилось в прошлый раз, поэтому попытался перекатиться на бок.
– Нет. – Абигайль крепче сжала его ногами. – Останься.
И Уоллингфорд остался поверх нее и внутри нее, немного перенеся тяжесть тела на локти. Он вдыхал легкий аромат лимона, исходящий от ее волос, и поглаживал упавшую на висок прядь.
