Мачехина дочка - Оксана Зиентек
— Так папа-барон пожаловался тебе, что я пристаю к нему с расспросами? — Я немного обиделась. Я, конечно, понимаю, что папе-барону сейчас очень тяжело, на него свалилось столько всего и сразу… Но мог бы и сам сказать, что ему не до меня. Я же не маленькая, все бы поняла.
— Нет! Он отругал меня за то, что я пренебрегаю своими материнскими обязанностями! Он считает, что я уделяю тебе слишком мало времени, поэтому ты не знаешь многого из того, что необходимо знать девице в твои годы. Что ты на это скажешь?
— Ничего, мама. Я просто не понимаю, о чем идет речь. — Конечно, я уже начинала догадываться, что папа-барон рассказал маме о той истории с принцем. Хотя все закончилось счастливо и на меня никто не подумал плохого, все же не стоило расстегивать цепочку амулета. Сложись все иначе, могли бы запросто обвинить в попытке воровства. Ничего удивительного, что маме за меня стыдно. Но признаваться пока не буду, вдруг речь о чем-нибудь другом.
— Ладно, оставим ссоры. — Мама тяжело вздохнула, усилием воли беря себя в руки. — Я вижу, что ты и правда не понимаешь. Придется объяснять. Я надеялась, что раз ты столько лет провела в деревне, то прекрасно знаешь, откуда берутся дети.
— Ну да, знаю. — Подтвердила я. Еще бы не знать, что тут такого таинственного. — Люди женятся, спят в одной кровати, а потом у них появляются дети. — Сказав это я на миг задумалась. Я ведь тоже сидела на кровати принца. Неужели мама думает?.. да нет, мы же не женаты.
— Тогда, надеюсь, ты понимаешь, что это неприличная тема и ее не стоит обсуждать с мужчинами?
— Я запомню. — Покладисто согласилась я. — Но я ни с кем такого и не обсуждала. Папа-барон просто попросил помочь тебе с замком, когда тебе нездоровилось, потому что у вас будет ребенок. А почему неприличная? Разве это так стыдно — спать? А когда я сплю одна — то не стыдно? И почему тогда люди радуются, когда рождается ребенок, если это неприлично?
— Рождение ребенка — это благословение Творца! — Мама повторила фразу храмовника, кажется, с тем же пафосом. — Неприлично обсуждать, откуда дети берутся. Не смотри на меня так удивленно, Агата, словно никогда не видела, как это бывает у овец.
— Подожди, мама, я совсем запуталась. — Я поставила чашку, на всякий случай, чтобы не расплескать кофе. — Ты хочешь сказать, что… у людей все точно так же? Что женатые люди, как овцы… — Теперь я, кажется, начинала понимать, почему об этом не говорят, но все еще не могла себе представить, как это бывает.
— Ну-у-у… не совсем, но похоже. — Мама тоже поставила свою чашку и покраснела. — Вот именно этим господин барон и остался недоволен: когда остальные благородные фройляйн в твоем возрасте уже вовсю приглядываются к женихам, ты ведешь себя, словно ребенок!
— То есть, — Попыталась подвести итог я, — Папа-барон рассердился на тебя потому, что ты мне этого не рассказала?
— Да мне просто в голову не могло прийти, — В сердцах воскликнула мама, — Что ты в твоем возрасте настолько неосведомлена! Я надеялась, что тебе кто-нибудь все уже объяснил, в деревне о таком узнают намного раньше, чем в замках. Но, как оказалось, моей дорогой родне, о которой ты так волнуешься, нельзя было доверить даже такую мелочь! Или просто никому не было до тебя дела, чтобы говорить с тобой о взрослых вещах.
— Да, похоже так. — Я потупила взгляд. Говорить о взрослых вещах с девятилетним ребенком… Наверное, бабушка не считала меня настолько взрослой. А остальным, как оказалось, до меня действительно не было дела. Они надеялись, что о взрослых вещах со мной поговорят бабушка, тетки, замковые слуги… А теперь я оказалась виноватой, что никто этого так и не сделал.
— Это все, мама? Я запомнила, что нельзя ни с кем разговаривать о детях. Я могу идти?
— Подожди, Агата. Присядь. — Теперь в голосе мамы звучало раскаяние. Похоже, она и сама устыдилась своей вспышки. — Раз ты ничего не понимаешь, это многое объясняет в твоем поведении.
— А что еще не так с моим поведением? — Мгновенно насторожилась я. Неужели я, сама того не подозревая, еще где-то ухитрилась выставить себя недалекой деревенщиной?
— Агата, — Теперь голос мамы звучал вкрадчиво, почти мягко. — Тебе выпал уникальный шанс: в нашем замке собралось много рыцарей, причем, рыцарей короля. А, как известно, Его Величество щедр со своими людьми и не забывает заслуг. Среди них есть и холостые рыцари (некоторые даже совсем молодые), и рыцари семейные, у которых есть взрослые сыновья. Да все окрестные фройляйн изворачиваются как могут, чтобы попасть к нам в замок и найти себе подходящего жениха! Это просто чудо, что Его Высочество сговорился с господином лекарем и временно запретил принимать гостей! И только ты ведешь себя так, словно вообще никогда не собираешься замуж!
— Но, мама, — Попыталась возразить я. — Я действительно не думала сейчас о замужестве. Мне еще надо немного подучиться магии, и узнать столько всего интересного… Вот когда мне исполнится шестнадцать, тогда, после бала, можно будет и присмотреться к молодым рыцарям.
— После шестнадцати, дорогая моя, — Теперь мама говорила строго, славно на уроке. — После шестнадцати уже считается приличным объявлять о помолвке. А присматриваться надо было намного раньше. И мне совершенно не нравится, что ты так много времени проводишь с Его Высочеством, вместо того, чтобы обратить свое внимание на достойных рыцарей, чье положение сопоставимо с твоим. Даже Лили, несмотря на все свои детские выходки, смирилась, в итоге, и сделала в столице очень удачную партию. А ты продолжаешь витать в облаках.
— Но, мама, я и с остальными рыцарями общаюсь. А Его Высочество учит меня основам магии.
— Его Высочество, Агата, развлекается, потому что ему скучно. И, как только целитель разрешит ему передвигаться, он немедленно уедет в столицу. А ты останешься, со знаниями по основам магии, но в старых девах. А могла бы обратить внимание, например, на господина Мальте. Молодой, хозяин целой деревни… Но ты упорно отказываешься принимать его ухаживания. Или тот же целитель.
