Мередит Дьюран - Твое прикосновение
Она была в руках Джеймса. Осознание этого постепенно утвердилось в ней. Джеймс нес ее на руках. Лидия прижалась щекой к его плечу, и темнота раскрылась перед ней подобно бутону черной розы. Хотя языку цветов нельзя слишком доверять.
Нести Лидию на руках было очень легко, словно маленького ребенка. Джеймс не хотел отвечать на расспросы полицейских, он торопился доставить ее домой. В кои веки ему пригодилось, что он был аристократом. Когда-то Джеймс отказался от титула, чем заслужил лишь презрительную усмешку отца. И вот теперь, уже через каких-то десять минут, полицейские учтиво кланялись и шаркали ногами перед ним. Они согласились допросить Санберна позднее, в его доме.
В экипаже Лидия почти не шевелилась. Только изредка стонала, пытаясь что-то сказать. Санберн расслышал, как она шепчет его имя. Скорее всего это ему не почудилось.
Он поглаживал ее по щеке, пока не убедился, что она теплеет. Он немного успокоился и выглянул в окно. День выдался дождливым, но в эту минуту из облаков выглянуло солнце. В его лучах виднелся косой дождик, падавший россыпями маленьких бриллиантиков на черные ветви деревьев, усыпанные розоватыми почками. Наконец-то весна вспомнила и про Лондон.
Санберн уверял, что алкоголь никак не влияет на него, но это была неправда. Когда он пошел по платформе, ноги не очень слушались его. Впрочем, на него могли повлиять и другие причины: ранний подъем, общая усталость и разбитость во всем теле. В любом случае Джеймс не искал для себя оправданий. Противное жжение в груди вынуждало его учащенно дышать. Если бы он выпил немного больше, возможно, ему не удалось бы справиться с теми людьми.
Лидия зашевелилась в его объятиях. Пальцы Джеймса, придерживавшие ее за голову, напряглись. «Больше такого не должно случиться». Более предусмотрительный человек проводил бы Лидию прямо до ее дома на Уилтон-Креснт, понимая, что появление молодой женщины в его компании где-либо еще вызвало бы в обществе ненужные пересуды. Но он не был правильным человеком.
Глаза Лидии распахнулись. Она уставилась на Джеймса необычно сузившимися зрачками. Непонятно, узнала ли она его. Впрочем, в эту минуту и сам Джеймс не был уверен, узнал бы он себя или нет. Сейчас он казался чужим самому себе.
— Я здесь, — прошептал Санберн. — С вами все хорошо.
Это было слишком бесхитростное утверждение. Но Джеймс считал, что пока этого достаточно.
Ресницы Лидии захлопали, она спокойно вздохнула, и её глаза вновь закрылись.
Глава 14
Лидия медленно пробуждалась от звука, который поначалу ей казался похожим на отдаленные раскаты грома. Затем сознание ее прояснилось и чувства обострились настолько, что она распознала звуки игры на фортепиано. Кто-то настойчиво ударял по низким октавам. От этого звука у нее даже заболела голова. Лидия сделала глубокий вдох и почувствовала боль в животе. Когда же она открыла глаза, то увидела, что лежит в незнакомой комнате на кровати с пологом. Она с усилием приподнялась.
Комната была просторная и хорошо обставлена. Портьеры в вишнево-белую полоску были отдернуты, пропуская последние лучи полуденного солнца. На стенах висели картины с сельскими пейзажами. Лидия совершенно не понимала, где находится. Чувствуя лихорадочное сердцебиение, она приложила руку к груди. Лиф шерстяного платья был немного влажным. Наклонив голову, Лидия почувствовала аромат сиреневой воды.
Она соскользнула с кровати и встала на ноги. Поблизости на стуле лежала ее шляпка, а на ковре дожидались башмачки. Зашнуровывая их, Лидия оглядела комнату получше. Наверняка бандиты не стали бы помещать своих пленников в комнату с шелковыми обоями и предлагать постель с французскими льняными простынями. Вместе с тем было здесь нечто такое, отчего она чувствовала себя неспокойно. Изысканный французский туалетный столик, отделанный эмалью, был совершенно пустой. На ореховом бюро отсутствовали и бумага, и ручки. На каминной полке стояли свечи, которые еще ни разу не зажигались. В камине, выложенном блестящими голубыми изразцовыми плитками, не было видно даже следов золы. Лидия не могла представить более образцовой и стерильной комнаты. Такое жилище, по ее представлению, могло бы находиться где-нибудь в фешенебельном районе Мейфэр. Вряд ли это могло быть домом Санберна.
Во рту у нее пересохло так сильно, что чувство жажды оказалось сильнее любого страха. На туалетном столике стоял серебряный кувшин. Вкус холодной воды показался Лидии слаще амброзии, и она жадно выпила ее глоток за глотком. Все это время где-то наверху слышались звуки музыки. Утолив жажду, она поставила на место кувшин и стала смотреть на дверь. Та была приоткрыта. Бандиты наверняка заперли бы ее. Лидия взяла шляпку и направилась на звуки музыки. Пройдя через вестибюль, она очутилась в темном коридоре, где стоял какой-то непонятный запах, почему-то напомнивший ей Александрию. Фимиам, запоздало поняла она. В арабском квартале его курили постоянно.
Она отыскала фортепиано, пройдя через холл в зал с высоким потолком. Здесь окна тоже не были зашторены, отчего солнечный свет свободно проникал в зал. Оказалось, что так неистово и громко играла юная девушка в белом кружевном платье с голубой лентой, завязанной на талии, и такой же — в длинных белокурых косах. Появление Лидии на пороге вызвало довольно немелодичный грохот. Пианистка ударила локтем по клавишам, низкой октавы, таким образом удерживая равновесие во время стремительного поворота на стульчике.
— Ну наконец-то вы проснулись! — воскликнула она. — Это музыка вас разбудила?
Лидия помедлила, подыскивая нужные слова.
— Вовсе нет, — тихо ответила она. — Я уже… — В это мгновение пианистка поднялась со стула, и Лидия даже поразилась, какой звенящей была наступившая тишина. Новая знакомая обещала вырасти настоящей красавицей. Ее наряд не походил на скромное школьное платье: свободные складки подчеркивали фигуру, скорее женскую, нежели девичью. Так сколько же лет этой юной особе? Лицо у девушки было в форме сердечка, волосы платинового оттенка, который лишь с возрастом будет темнеть, и огромные голубые глаза, ясные, как летнее небо. Пожалуй, все-таки лет шестнадцать. — Извините меня, — обратилась Лидия. — Могу я увидеть кого-то из взрослых?
Девушка рассмеялась:
— Вы мне льстите!
Она шагнула вперед, на ее лице светилась ироническая улыбка. Только теперь Лидия внезапно поняла, что неверно оценила возраст молодой особы. Перед ней была девушка, по меньшей мере лет двадцати.
Лидия откашлялась.
— Извините. Боюсь, у меня в голове до сих пор какое-то затмение.
