Мэдлин Хантер - Страстный защитник
Он снял с нее ремень и швырнул его на пол, а после рванул ворот ее туники. Ткань затрещала под его пальцами.
Мгновение, и перед его взором предстал шелковый шарф, которым она перетянула грудь. Со свирепым рычанием он распустил тесемки и сбросил с нее легкую тряпицу.
Подхватив ее на руки, он стал покрывать поцелуями плечи, шею и высвободившуюся грудь. Щекоча ее кожу своим горячим дыханием, он легонько сжал зубами один из сосков. Анна всхлипнула от наслаждения и прижалась к нему всем телом.
Он нарочно демонстрировал ей, что при всей своей независимости она не в силах противиться желанию, которое он умело возбуждает в ее податливом теле. Но ей было все равно. Чувствуя, как его пальцы ласково касаются влажных складок у преддверия ее лона, она протяжно застонала.
– Наше соглашение по-прежнему в силе, – произнес он. – Тебе достаточно сказать «нет»…
Но наслаждение, которое она испытывала, лишило ее дара речи.
Медленно покачиваясь на волнах страсти, Анна покинула океан наслаждений, чтобы ступить на твердую землю реальности.
Их любовная игра, начавшаяся как поединок, завершилась примирением. Гнев Морвана угас, как только оба они очутились на ложе. Он вел себя так, будто вчерашнего вечера и нынешнего утра попросту не существовало. Но Анна усвоила урок. Попытки отказать ему в ласках были обречены. И если только она не окажется бесплодной, в Ла-Рош-де-Роальд со временем появится его дитя. Маленький лорд Фицуорен.
Морвану не составило труда превратить их соглашение в пустой звук.
– Но чем же мне себя занять, – спросила она, нарушив благословенную тишину, – если я не могу больше объезжать лошадей, и упражняться с мечом, и покидать крепость?
– Разве я запретил тебе выезжать из Ла-Рош-де-Роальд?
– Нет. Напрямую не запретил. Но заявил, что я могу выезжать за ворота только с твоего позволения. А это равносильно запрету.
– Только пока Гюрван жив.
В прошлый раз он сказал: «Пока Гюрван не уберется восвояси». Смерти же его можно ждать бесконечно долго.
– Значит, пройдут годы и годы.
– Это случится гораздо скорей, чем ты думаешь.
Ей не хотелось попусту с ним спорить. Откуда одному из смертных может быть известно, когда Господь призовет другого смертного? Она передернула плечом.
– Ну а пока он жив и здравствует, что я должна делать? Гулять по двору? По парапетам? Должна же я хоть найти себе занятие!
Повернувшись на бок, он провел ладонью по ее волосам. В этот утренний час, раскрасневшаяся после объятий, она была чудо как хороша.
– Займись женским рукоделием.
– Что?! Ткать гобелены? Прясть? Вышивать? Мне?!
– Но почему ты так возмущена? Разве в аббатстве тебя не научили всем этим премудростям?
– Научили, – мрачно буркнула она. – Допустим, я этим займусь. Починю твое платье, если в этом будет нужда. Украшу камзолы и туники вышивкой. А после?
– Замечательная мысль. А еще ты станешь управлять хозяйством. Отдавать приказания служанкам, приглядывать за ними.
– С этим прекрасно справляется Катрин.
– Но она не останется здесь навек, Анна. К тому же в ее положении выполнять эту работу нелегко. Вот под этим предлогом ты и примешь от нее бразды правления.
– А тебе не кажется, что ее это заденет?
– Катрин достаточно умна, она поймет, что это рано или поздно должно было произойти. Для нее такой поворот дел не станет неожиданностью.
– Выходит, ты занял мое место, а я принуждена буду потеснить Катрин, – подытожила она.
– Воистину так.
– Что ж, мне и вправду будет чем себя занять, – удовлетворенно проговорила она. И отвернулась, чтобы он не заметил торжествующего блеска ее глаз. Пусть празднует победу. Пусть тешит себя иллюзией. Он выиграл сражение, но война еще не закончена.
Она села на постели и одарила его нежнейшей из своих улыбок.
Глава 21
Неделей позже в Ла-Рош-де-Роальд прибыли из Бреста три рыцаря и пятеро воинов, которых Морван нанял для пополнения гарнизона еще перед свадьбой. Выбор его пал на них, поскольку все они показались ему достойными доверия – опытными в воинском искусстве и щепетильными в вопросах чести. Справедливость последнего суждения доказывало уже то, что они с готовностью согласились на его предложение, вместо того чтобы искать легкой поживы в составе любого из вольных отрядов, грабивших окрестности.
Двое из новоприбывших были англичане. Это пришлось не по вкусу кое-кому из замковой челяди и воинов гарнизона. Замужество Анны по-прежнему вызывало глухое недовольство у некоторых из ее людей. Никто не высказывал его в открытую, но Морван улавливал некоторую натянутость в отношении к нему тех, кто с недавних пор находился под его началом. Никто не возражал против альянса с Англией, но выполнять распоряжения лорда-англичанина нравилось не всем. Среди крестьян же находились такие, кто считал брак Анны не чем иным, как кощунственным осквернением святыни. Морвану могло понадобиться немало времени, чтобы утвердить свой авторитет среди всех этих людей, стать полновластным их хозяином.
Любые бунтарские выходки Анны лишь отдалили бы момент достижения им этой цели. Но она больше не позволяла себе противиться его воле. Морван с радостью наблюдал, как она в считанные дни забрала в свои руки бразды правления хозяйством. Он мысленно поздравлял себя с успехом. Ему с легкостью удалось поставить ее на место, обуздать ее строптивость. Она даже обращалась к нему теперь не иначе как «милорд», чего он вовсе от нее не требовал. Правда, произнося это слово, она всякий раз как будто запиналась и отчетливо делила его на два слога. Но на лице ее сияла обезоруживающая улыбка, так что Морван, при всей его проницательности, не улавливал скрывавшейся за этим иронии.
На другой день после прибытия рыцарей и воинов в Ла-Рош-де-Роальд прискакал вестовой от Роберта де Бомануара, кузена Гюрвана, с сообщением, что выкуп за пленного будет уплачен через неделю после Пасхи. Это означало, что Гюрван проведет в заточении еще целый месяц.
А после неожиданно исчез Луи. Сменившись с очередного дежурства на конеферме, он, как всегда, отправился домой. Карлос поручил ему доставить в крепость одну из молодых кобыл. Но наутро выяснилось, что он не появлялся ни дома, ни в Ла-Рош-де-Роальд. Морван с пятью воинами прочесали все окрестности, но юноша, а вместе с ним две породистые лошади пропали бесследно.
– Удрал он, Анна, – сказал Морван поздним вечером, когда они, обнявшись, лежали в постели. – И похитил твоих лошадок.
– Никогда в это не поверю. Луи не вор.
– Факты говорят обратное, – терпеливо возразил он. – Случись с ним что худое, мы отыскали бы лошадей. И его тело. Или нашли бы его раненным. В общем, все ясно.
