Тэсса Дэр - Зачем ловеласу жениться
— Да, но я думала, ты захочешь это ради меня! — прокричала Бел. — Пусть политика тебя не привлекает, но ты же знал, что мне нужен муж, имеющий влияние в парламенте. И еще до того, как мы поженились, ты обещал мне бороться за это. Ты обещал мне, Тоби.
— Я многое тебе обещал, дорогая. Обещания тогда давались мне легко, потому что в мои планы не входило их выполнение. — Тоби сделал глубокий вдох. Теперь путь к отступлению был отрезан. В частичных признаниях толку не было. Пришло время выложить ей всю правду, и пусть она делает с ней все, что считает нужным.
— Когда я сделал тебе предложение, — продолжал он ровным голосом, — я говорил то, что ты хотела услышать. Я мог рассказывать тебе сказки, фантазировать, лгать. Я хотел отнять тебя у Грея в отместку за то, что он отнял у меня Софию.
— Софию?! — Бел схватилась за горло, казалось, ее вот-вот стошнит. — Значит, это все из-за нее? Значит, на самом деле я тебе не нужна?
— Нет, это не так. — Тоби бросился к жене и обнял ее. Она попыталась вырваться, но он крепко ее держал. — Изабель, я желал тебя с самого начала. Я почувствовал это, как только увидел тебя. Когда же я узнал, какая ты умная, принципиальная и страстная, я в тебя влюбился. Душой и телом. А когда мы поженились, я больше всего на свете хотел сделать тебя счастливой. Сделать так, чтобы ты всегда была счастлива. Но к тому времени я наобещал тебе… много всяких глупостей, и у тебя сложилось совершенно превратное представление о моих личных качествах. Вначале я хотел стать достойным твоего ко мне отношения. И подумал, что если я все-таки попытаюсь…
— Вначале? — переспросила Бел. Она старалась не смотреть на мужа. — Значит, вначале ты хотел добиться того, чтобы я хорошо о тебе думала. А теперь ты этого уже не хочешь, верно?
— Потому что я не могу, — со вздохом ответил Тоби. — Я совсем не такой, каким ты меня считаешь. Если честно, то я не думаю, что на свете найдется мужчина, который полностью отвечал бы твоим представлениям о достойном муже. Ты слишком требовательна. Я знал, что рано или поздно разочарую тебя. Знал, что если не проиграю на этих выборах, то непременно проиграю на следующих. Или не смогу добиться того влияния, которого ты желаешь… И, конечно же, я знал, что рано или поздно ты узнаешь правду. Узнаешь, что я не тот человек, которого ты хочешь во мне видеть.
— Но ты мог стать таким человеком. Со временем. Тебе стоило лишь приложить усилия. У тебя обязательно получилось бы.
— Перестань. Замолчи. — Отпустив жену, Тоби отступил на шаг и поднес пальцы к вискам. — Не говори мне, каким бы я мог стать, если меня… немного усовершенствовать. Дорогая, я не один из твоих благотворительных проектов, я — твой муж. И я хочу твоей любви, пусть даже я ее не заслуживаю.
Бел тихо всхлипнула.
— Ты лгал мне. Предвыборная кампания, опера, мистер Холлихерст… а теперь — это. — Бел раскрыла ридикюль и достала обрывок газеты. — Посмотри на это. Просто посмотри… — Размахивая карикатурой перед его носом и подражая интонациям, она продолжала: — «Позволь мне отвезти тебя в оперу. Позволь мне тебя побаловать. Если ты хочешь стать леди с влиянием, то должна выглядеть красивой и светской». — Бел перевела дыхание, потом вновь заговорила: — А теперь посмотри на меня на этом жутком рисунке. Развратная, отвратительная, обезумевшая от похоти куртизанка! Кто станет слушать такую женщину? Какое у меня после этого влияние? — Она скомкала обрывок газеты и швырнула в мужа. — Ты выставил меня на посмешище. Ты сделал из меня непристойный анекдот. Ты все испортил. Если бы ты действительно меня любил, как мог бы ты сделать такое? Ты… ты лжец!
— Изабель…
Она ударила его кулачком в грудь.
— Ты говорил, что никогда не сделаешь мне больно. Ты говорил, что скорее умрешь, нежели допустишь, чтобы со мной случилось что-то плохое. — Она снова его ударила. — Ты заставил меня доверять тебе, ты…
Бел прокричала какие-то слова на испанском, очевидно, какие-то весьма нелестные эпитеты в его адрес. Тоби был рад, что не знает этого языка. И каждую оскорбительную реплику она сопровождала ударом ему в грудь или в плечо.
— Изабель, прошу тебя…
— Bastardo[3] — выкрикнула она, еще раз его ударив. Это слово он понял и решил, что он вполне заслуживает такого эпитета.
— Лжец! — крикнула она и вновь занесла руку для удара. Но он наконец перехватил ее руку.
— Изабель.
Тяжело дыша, Бел в недоумении уставилась на свою руку. Потом прошептала:
— Я тебя ударила.
— Да.
По щекам ее потекли слезы.
— А я ведь за всю свою жизнь ни разу никого не ударила…
— Удары в плечо и в грудь — это не так уж больно, — пробормотал Тоби.
Он взял жену и за другую руку, так что теперь держал ее за обе руки. Почти так же они стояли когда-то у алтаря и давали друг другу клятвы. Но сейчас все было по-другому, оба молчали — как будто пытались оттянуть трагическую развязку хотя бы на несколько секунд. Нижняя губа у Изабель задрожала, и Тоби, глядя на эту губу, чувствовал, что больше не вправе ее поцеловать. И от этого ему было несказанно больно.
— Сегодня утром я ездила к тете, — сказала наконец Бел, глядя на их соединенные руки. — По средам у нее играют в карты. И те дамы… Они все надо мной смеялись, перешептывались обо мне по углам. И тогда София показала мне этот рисунок, на котором я выгляжу растрепанной и безумной. Как моя бедная мать. Ее тоже никто не слушал. Ты не представляешь, как долго я трудилась, как я старалась никогда не стать… такой женщиной. — Голос ее сорвался, и сердце Тоби словно остановилось. — Я хотела, чтобы они меня уважали, а они все смеялись.
— Дорогая, мне очень жаль. Мне так жаль. Но пусть все леди в Англии смеются над тобой, а я все равно буду тебя любить. И я бы охотно стал посмешищем для всего мира, если бы тогда ты смогла почувствовать ко мне то, что чувствую к тебе я.
И это была чистейшая правда. Больше всего на свете Тоби хотел, чтобы его полюбила эта женщина, его собственная жена.
— Изабель, я такой, какой есть. У меня множество недостатков. Я очень люблю жизнь, друзей, семью… Мне нравится весело проводить время и нравится окружать себя милыми вещицами. Как бы я ни восхищался твоей тягой к благотворительности, я очень сомневаюсь, что когда-нибудь смогу разделить твое рвение. А политика меня совершенно не интересует, поэтому и место в парламенте совсем не прельщает. Я глубоко сожалею, что причинил тебе боль, и я готов всю свою жизнь посвятить искуплению своей вины. Только дай мне возможность.
Она попыталась высвободить руки.
— Но как ты…
— Успокойся, Изабель, прошу тебя. — В голосе его звучало отчаяние. — Дай мне сказать. Обещаю, потом ты сможешь оскорблять меня так, как тебе захочется. Я знаю, что заслуживаю этого. Но сначала выслушай меня. Дорогая, представь хотя бы на миг, что нынешнего утра не было. Представь, что не было лжи. Посмотри на меня.
