Джоанна Линдсей - Зимние костры
Бренна яростно уставилась в его светившиеся торжеством глаза:
— Ты провел меня!
— Нет, девушка, — усмехнулся Гаррик, — просто я сказал, что не стану гоняться за тобой, и сдержал слово!
.Его губы прервали ее гневные протесты. Бренна попыталась отвернуть голову, но большие ладони Гаррика сжали разгоряченное лицо девушки. Страстное желание охватило ее и лишило разума…
Золотой пояс словно расстегнулся сам собой, подол платья поднялся до талии, и, прежде чем она успела пожалеть о совершенной глупости, оба остались обнаженными. Его руки ласкали ее тело, нежно гладя, словно обжигая огнем в тех местах, которых касались, искусные пальцы опаляли нежную кожу, и Бренна, окончательно потеряв рассудок, тихо застонала.
Больше ничего не имело значения, кроме этого безумного блаженства и ее любви к нему, желания, отчаянной потребности ощутить в себе эту твердую пульсирующую плоть.
И когда наконец Гаррик глубоко вонзился в нее, девушка громко вскрикнула от наплывающего волнами экстаза, такого ослепительного, такого естественного, словно они были созданы друг для друга. Бренна выпила его силу, а ее воля стала волей Гаррика. Даже когда все было кончено и они лежали, тяжело дыша, прижавшись друг к другу, сознание красоты того, что сейчас произошло, переполняло душу блаженством.
Прошло несколько минут, но Гаррик все еще не шевелился. Открыв наконец глаза, Бренна увидела, что он пристально смотрит на нее со странно мягким выражением. «Что может означать этот взгляд?», — подумала Бренна, и тут на память пришли слова, которые она выкрикнула, прежде чем унестись на крыльях страсти.
Охваченная паникой, Бренна попыталась оттолкнуть Гаррика. Нужно немедленно бежать! Она не хотела открыто говорить о своих чувствах, во всяком случае, так скоро.
Но ее кулачки лишь бессильно били в грудь Гаррика, и наконец он стальной хваткой сжал руки девушки:
— Ты говоришь правду, Бренна? Ты любишь меня?
Девушка прикрыла глаза, чтобы не видеть его пронизывающего взгляда. Она может солгать, но тогда навеки потеряет его доверие, без которого больше не сможет быть по-настоящему счастлива.
— Да, люблю, — прошептала Бренна те же слова, которые мгновение назад непроизвольно вырвались у нее.
Взглянув украдкой на Гаррика, она увидела, что он ласково улыбается, и сердце ее дрогнуло.
— Ты уверена, Бренна?
— Да, Гаррик, я не могу ошибиться в собственных чувствах.
— Значит, можешь дать слово, что никогда больше не сбежишь от меня?
Вопрос удивил девушку, но она с готовностью ответила:
— Клянусь.
— Хорошо. Это был счастливый день, который я не скоро забуду.
Он лег на бок, рядом с Бренной, и та широко раскрыла глаза от изумления, не услышав тех слов, которых ждала.
— Это все, что ты можешь сказать мне, Гаррик?
— Я рад, что твоя ненависть ко мне растаяла, Бренна, — ответил он и повернулся к ней спиной. — Уже поздно, и я устал. Пора спать.
Бренна отшатнулась, как от удара. Он не сказал, что тоже любит ее… заметил только, как рад, что сердце Бренны смягчилось.
Девушка непонимающе уставилась на широкую спину викинга.
— Думаю, я подарила тебе больше наслаждения этой ночью, чем ты заслужил.
— Что?!
Но Гаррик и не подумал пошевелиться. Бешеная ярость ослепила Бренну, и она с силой толкнула его, заставив обернуться.
— Я хочу знать, каковы твои намерения, Гаррик. Ты женишься на мне? Он нахмурился:
— Но викинг не может жениться на рабыне. Ты же знаешь это.
— Твой отец освободил бы меня! Да и ты сам можешь сделать это!
— Нет, девушка, не выйдет. Я не женюсь на тебе, а если вздумаю дать свободу, потеряю навеки. — И, пытаясь успокоить ее, добавил:
— Но я оставлю тебя в своем доме навсегда, Бренна. Тебе ни в чем не придется нуждаться. И, кроме того, будешь мне как жена.
— Пока не состарюсь! — взорвалась девушка. — Тогда пустишь меня пастись, как загнанную клячу!
— Такого не будет!
— Слова, викинг, — вскричала она, не помня себя от боли, сжигавшей душу. — Если бы ты хоть немного знал меня, то понял бы, что во мне больше гордости и чести, чем в других женщинах. Я никогда не приду к тебе по своей воле без священных обетов! Ты — единственный мужчина, который станет моим мужем. И если ты откажешься, я никогда не буду знать мира и покоя.
— Со временем привыкнешь.
— Со временем моя любовь умрет под гнетом горечи и разочарования, и странно, что ты этого не видишь.
— Ты слишком многого просишь, женщина, — коротко бросил Гаррик. — Я поклялся никогда не жениться.
— Или не любить?
— В моей душе нет любви. Она была убита давным-давно.
Гаррик взял руку Бренны и крепко сжал.
— Но именно к тебе я прихожу, Бренна, — мягко выдохнул он. — И ты мне не безразлична… я отношусь к тебе лучше, чем ко всем женщинам на свете. Но на большее я не способен.
— Ты можешь измениться.
— Нет, — медленно покачал головой Гаррик. — Мне очень жаль, Бренна.
— Мне тоже, — пробормотала она. «Потому что ты не оставил мне надежды, Гаррик», — добавила она про себя.
Сердце ее сжалось от боли и сожаления. Бренна отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся слезы и выплакаться, пока наконец не придет милосердный сон.
Глава 33
Огромные звезды ярко сияли на предутреннем небе. Одинокая женщина, то и дело озираясь, спешила к фьорду, туда, где были привязаны две маленькие лодки. Вокруг все было тихо, нигде ни души, и она, поежившись, плотнее завернулась в плащ.
Поспешно отвязав рыбачье суденышко, она прыгнула в него, и лодка медленно отчалила от деревянных мостков. Женщина заработала веслами, направляясь к противоположному берегу.
Замысел, осенивший ее этой ночью, казался слишком дерзким и опасным. Но теперь уже поздно пытаться изменить решение. Женщина намеревалась добраться до поселения Боргсенов. Они наверняка посчитают ее своим врагом, когда узнают, где она живет. Однако она надеялась, что увесистый кошелек заставит их забыть об этом. Никто, кроме Боргсенов, не сможет привести ее план в исполнение. По крайней мере женщина на это рассчитывала.
Течение несло ее вперед. Не прошло и получаса, как женщина оказалась на другом берегу. Она лишь однажды была здесь, давно, когда оба рода связывали узы дружбы. Тогда она приезжала как гостья в дом Летема Боргсена, на свадьбу его дочери с дальним родственником. Торжество было пышным и длилось почти месяц, и все люди, на много миль вокруг, собрались на пир. Но вспомнит ли она теперь дорогу в дом Боргсенов? Ведь прошло столько лет!
Женщина направилась в сторону от фьорда, поеживаясь от холода. Широкий меховой капюшон надежно скрывал лицо. Нельзя, чтобы ее узнали, тогда все может сорваться! Достаточно и того, что план не продуман во всех деталях!
