Сабрина Джеффрис - Неодолимое желание
Вспомнив, что говорил Поппи, Вирджиния украдкой посмотрела в его сторону, но он был поглощен рассказом Гейбриела.
— Значит, ты, как какой-то глупый юнец, просто пошел с Роджером? — спросил генерал.
— Именно как какой-то глупый юнец. Он сказал: «Давай поторапливайся. На этот раз я выиграю, Шарп». Я выбрался из постели и пошел седлать лошадь. Меня не интересовало, где состоится гонка, что она повлечет за собой. Я думал только о том, чтобы победить его, — с горечью в голосе сказал Гейбриел.
— Потому что он всегда хотел побеждать тебя, — тихо сказал лорд Джаррет.
Это правда, вспомнила Вирджиния. Их соперничество было обоюдным. Роджер приходил домой, заявляя, что Гейбриел каким-то образом заколдовал его лошадей, или Гейбриел выиграл в карты, потому что обладает дьявольским везением.
И эти же самые слова она сказала Гейбриелу, когда состязалась с ним в гонке. Она вздрогнула.
Гейбриел смотрел куда-то в пустоту, словно то, что случилось семь лет назад, вновь предстало перед его глазами.
— Когда стало ясно, куда мы направляемся, во мне на мгновение проснулся здравый смысл. Я знал, что та дорожка в Тернем-Грин очень опасна; я видел, как другие калечились на ней, — судорожно сглотнул Гейбриел. — Но мы уже вытащили из постели Лайонса, чтобы он судил исход гонки, и я не собирался отказываться от участия в ней перед лицом этих двоих. Лучше разбиться, чем сделать это, правильно? — В его голосе появились ледяные нотки. — Лучше убить своего лучшего друга…
— Ты не убивал его, Гейбриел, — тихо сказала Вирджиния, уже не в состоянии выносить это.
— Ты уверена? — сверкнул глазами Гейбриел. — Потому что у меня такой уверенности нет. Твой дедушка говорит, что я напоил его и заставил участвовать в той гонке. И это вполне возможно. Я мог заставить его сделать это. Я вполне мог назвать его трусом. Я даже мог угрожать ему. Мы этого никогда не узнаем.
Гейбриел подошел к Вирджинии. Его лицо было таким же мертвенным и холодным, как и его голос.
— Но одно мы знаем наверняка. Во мне кипела гордыня, я не мог признаться, что ничего не помню. И был слишком высокомерен, чтобы отказаться от гонки или даже просто дать своему лучшему другу победить. Потому что когда я участвовал в гонке, ей-богу, я должен был выиграть, даже если это означало… — Гейбриел запнулся, ему не хватало воздуха. — Поэтому… вот такая у меня репутация. Генерал прав, Вирджиния. Я тебя не достоин.
— Я этому не верю, — прошептала Вирджиния.
— Не веришь? — пристально посмотрел на нее Гейбриел. — Тогда почему ты так настаивала, чтобы я обнажил свою душу? Только не говори, что ты делала это ради дедушки. Нам обоим известно, что ты делала это ради себя, чтобы ты могла узнать, хорошая ли у меня репутация. Потому что никогда не была уверена до конца.
Неужели это правда? Неужели это из-за ее желания они оказались в сегодняшней ситуации?
— Не важно, кто заключил пари, — тяжело дыша, сказал Гейбриел. — Твой брат умер, потому что я слишком много думал о себе, слишком хотел славы, чтобы позволить ему выиграть. Неужели ты думаешь, что когда-то действительно сможешь об этом забыть? Или простить меня за это?
На мгновение перед глазами Вирджинии встала зрительная картина: Роджер в своей спальне, подготовленный к погребению, неестественно тихий и неподвижный. Гейбриел мог бы остановить гонку, но не сделал этого.
Но ведь Роджер тоже мог ее остановить.
Но если он не понял, что Гейбриел не помнит…
— Так я и думал, — холодным тоном сказал Гейбриел, не дождавшись ответа от Вирджинии. — По крайней мере теперь, когда тебе все известно, ты можешь с полным основанием ненавидеть меня.
Гейбриел пошел к дверям.
— Подожди! — От всего услышанного Вирджиния плохо соображала. — Куда ты собрался?
На пороге Гейбриел остановился, но так и не посмотрел на нее.
— Туда, куда всегда хожу, чтобы забыть то, что я действительно помню. Скажите Девонмонту, чтобы как следует позаботился о ней, — обратился он к генералу и вышел за дверь.
— Гейбриел! — Вирджиния устремилась за ним, но Поппи остановил ее, взяв за плечо. — Пусти меня, — запротестовала она.
— Я верну его, — сказал Джаррет и бросился за братом.
— Оставь, ягненочек. Я рассказывал тебе, что в тот вечер Роджер спросил меня, может ли человек, будучи в нетрезвом виде, отказаться от пари, существует ли какой-то способ по-джентльменски сделать это. Твой брат явно не хотел выполнять то пари, а лорд Гейбриел втянул его в это.
— Он не такой! — возмутилась миссис Пламтри.
И Вирджиния была согласна. Гейбриел, которого она знает, никогда не станет силой втягивать человека во что-то. У нее могли быть сомнения в отношении того, что произошло в ту ночь, но в одном она была совершено уверена: Гейбриел виноват ничуть не больше Роджера.
— Вы решили, что Гейбриел чудовище, — сердито начала миссис Пламтри, — основываясь исключительно на нескольких словах вашего внука. Насколько известно, он лгал. Вы настолько ослеплены своим гневом, что не видите дальше собственного носа.
— А что там дальше вашего носа? — проворчал генерал.
— Это была случайность. Трагическая, нелепая случайность. У Гейбриела не было намерения убивать вашего внука. Да, он вел себя глупо, как часто ведут себя молодые люди. Но это Роджер растолкал его с утра, он же доставил его на беговую дорожку. Подумайте об этом, когда обвиняете моего внука.
Слова миссис Пламтри, похоже, ошеломили генерала. Она говорила справедливые вещи. Если верить Гейбриелу, а Вирджиния в своем сердце знала, что он не станет лгать, тогда это Роджер заварил кашу.
Но важнее всего то, что это случилось семь лет назад. И не важно, что там думает Гейбриел, она все равно его любит.
«Я тебя не достоин».
Какая она дура, что хотя бы на мгновение позволила ему думать, что он ее не стоит. Поверить, что он недостоин ее любви.
— Я должна поговорить с Гейбриелом, — решительно заявила Вирджиния.
Как раз в эту минуту вернулся лорд Джаррет.
— Боюсь, он уехал. Когда я зашел в конюшню, он седлал лошадь и сказал, чтобы я оставил его в покое. Я попытался с ним поговорить, но он прыгнул в седло и умчался.
— Куда он поехал? — спросила Вирджиния.
— Не знаю, — с сочувствием в голосе ответил лорд Джаррет.
— В конце концов он вернется, — постаралась ее успокоить миссис Пламтри. — Он всегда возвращается.
— Он уже делал так раньше?
— Несколько раз. Вспоминает о смерти Роджера, замыкается и уезжает куда-то, а потом мы узнаем, что он согласился участвовать в очередной глупой гонке.
Она потеряла его. Она позволила ему уехать отсюда и теперь потеряла его. Она даже не сказала, что любит его!
