Мария Феррарелла - Нежный плен
Понятно, Дункан хочет от нее отделаться, но она не допустит, чтобы Бет страдала. Сильвия сделала шаг вперед и веско произнесла:
— Прошу вас уделить мне несколько минут внимания.
«Надо же, и эта женщина ничего не понимает», — раздраженно подумал Дункан. Он старался сохранить терпение.
Сэмюель и Джейкоб, а еще раньше Джон пытались поговорить с ним. Но он решительно запретил им соваться в его дела. Однако законы вежливости препятствовали тому, чтобы он таким же образом избавился и от Сильвии.
— В чем дело?
Сильвия поняла, что надо сказать все как есть, и выпалила:
— Поезжайте к ней, сэр.
Дункан медленно закрыл книгу и поднял потемневшие глаза на женщину. Его люди хорошо знали, что, встретившись с таким взглядом, надо срочно уходить. Сильвия вздрогнула, но не сдвинулась с места.
— К кому?
У нее пересохло в горле, но, сделав над собой усилие, она прошептала:
— К Бет.
Дункан взорвался:
— Мадам, мне кажется, вы забываетесь.
Нет, слишком многое было поставлено на карту. Она не уйдет, пока он ее не выслушает.
— Я не забываюсь. Вы ошибаетесь. Другие боятся говорить об этом с вами. Или, может быть, надеются, что если ничего не говорить, то все и пройдет. — Ее нежные глаза, полные сострадания, встретились с его взглядом. — С каждым днем вам становится все хуже и хуже, как будто вы отравились каким-то ядом.
Вежливо это или невежливо, но он больше не намерен сидеть здесь и выслушивать поучения этой дамы, которая не имеет ни малейшего представления о том, что с ним происходит.
— Это не ваше…
— …дело, — закончила Сильвия начатую им фразу. — Да, не мое дело. Но я вижу, как вы страдаете, и знаю, как вам помочь. Поезжайте к ней. Бет вас любит.
Услышав это, Дункан недоуменно уставился на Сильвию.
— Она говорила вам об этом?
Сильвия, улыбнувшись, покачала головой:
— Бет не такая болтушка. Да вы и сами это знаете.
Глаза Дункана сузились.
— Тогда зачем вы это говорите?
Но Сильвия стала гораздо опытнее с тех пор, как в первый раз очутилась в крепких объятиях Сэмюеля. Поэтому она сказала.
— Можно слышать слова, даже если их не произносят вслух. По одному ее голосу можно было понять, что она чувствовала. Я читала любовь в ее глазах, когда она смотрела на вас. Она полюбила вас с тех пор, как ухаживала за вами, сэр.
«Нет, это всего лишь фантазии», — подумал Дункан. Поднявшись, он подошел к погасшему камину. С тех пор, как Бет уехала, ему было холодно, даже когда в камине горел огонь.
— Но если это правда, то почему она не осталась?
— А разве вы ее об этом просили?
Дункан развел руками. Он не привык ни просить, ни умолять.
— Нет, но…
Сильвия выпрямилась во весь рост. Сейчас она снова стала гувернанткой, которая привыкла наставлять детей на путь истинный.
— Как бы женщина ни любила вас, сэр, она никогда не позволит себе броситься на шею мужчине. Особенно такая женщина, как Бет. Неужели вы этого не понимаете? Бет подумала, что вы к ней равнодушны, и предпочла страдать, а не унижаться. Я ее знаю, сэр, еще с тех пор, когда она была совсем маленькой. Я знаю, какой она может быть преданной, как сильно она умеет любить. Когда она испытывает сильные чувства, это всегда видно по ее глазам. В ее взгляде было столько любви, когда она смотрела на вас.
Поскольку Дункан ничего не ответил, Сильвия, поколебавшись, решила продолжить.
— Сэмюель сказал мне, что вы ведете счетные книги для здешнего графа.
— Да.
— Ну а граф сейчас находится в Вирджинии. Он живет по соседству с семейством Больё.
Их взгляды встретились.
— Да, — еле слышно ответил Дункан.
Сильвия медленно провела пальцем по корешку лежащей перед ним книги.
— А почему бы вам самому не привезти ему годовой отчет вместо того, чтобы посылать курьера?
Она не стала ждать ответа, а только улыбнулась и вышла из комнаты.
Дункан снова погрузился в книгу, но так и не смог разобрать в ней ни единой строчки. Слова Сильвии пылали в его мозгу. Машинально он сунул руку в боковой карман и нащупал там кольцо бабушки Бет, которое поручила ему хранить Козетта. Кольцо это теперь принадлежало внучке, а он забыл его передать. Он снова подумал о том, что Бет ему не ровня, но теперь эта мысль показалась ему глупой.
Как он мог отпустить ее?! Торопливо спустившись в прихожую, он кликнул Джейкоба. Тот явился мгновенно, как будто ждал, что его позовут.
— Собирай вещи, мы едем в Вирджинию, — приказал Дункан и услышал радостные крики своих друзей.
В доме доктора Больё, казалось, прочно поселилась печаль. Даже счастливое возвращение отца семейства не могло ее развеять. С тех пор, как Бет приехала из Англии, она очень изменилась, стала нервной и раздражительной. Это очень тревожило мадам Больё. И вот однажды она попросила мужа поговорить с дочерью.
Отец пошел в сад и услышал, как дочь ругает кого-то. Оказалось, что ее юбка зацепилась за куст, и девушка проклинала и куст, и шипы, и розы, и вообще все на свете.
— Элизабет! — с укоризной сказал Филипп Больё, но ему не хотелось выговаривать Бет. Она многое пережила за последнее время и заслуживала, чтобы к ней относились с пониманием. Все ходили на цыпочках вокруг него самого и Андре, но никто так и не понял, что и Бет тоже нуждается в заботливом отношении.
Обернувшись, Бет покраснела: ей было неловко, что отец слышал, как она ругается.
— Прости меня, папа: я сегодня сама не своя.
— С тех пор, как мы покинули Англию, ты очень изменилась. Давай поговорим откровенно. Ты очень скучаешь без него?
Бет присела рядом с отцом на мраморную скамью.
— Без кого, папа?
Филипп сдвинул брови:
— Прежде между нами тайн не было.
Но Бет не хотела говорить о том, от чего разрывалось ее сердце. Да и какой толк говорить об этом? Ведь Дункан ее не любит…
— А я от тебя ничего и не скрываю.
Положив свою руку поверх ее руки, Филипп посмотрел в глаза дочери.
— Почему ты не осталась в Англии, Бет?
— Мой дом и все родные здесь, — девушка посмотрела себе под ноги и глубоко вздохнула. — А он и не просил, чтобы я осталась, — прибавила она почти шепотом.
После освобождения из Бастилии Филипп был не настолько болен, чтобы не заметить, какую страсть Дункан Фицхью питает к его дочери. Попрощавшись с ними в усадьбе, молодой человек почему-то отказался провожать их до пристани. И Филипп увидел, с какой тоской он смотрел на Бет.
— Его глаза просили тебя остаться…
— Должно быть, у тебя более острое зрение, чем у меня. — Она не хотела больше обманываться. Завладевшая ее сердцем любовь была безответной. — Нет, папа, он был рад, что я уезжаю. — И Бет заморгала, не желая плакать из-за такого, как Дункан. Он не заслуживает того, чтобы из-за него плакали. — Такие люди, как Дункан Фицхью, не способны привязаться только к одной женщине. Ведь у них такой широкий выбор. — Бет вскинула голову, с запозданием сообразив, что она говорит с отцом чересчур резко. — Извини, если мои слова тебя обидели.
