Мэри Бэлоу - Свет первой любви
– Прошу прощения. Я, наверное, очень тяжелый. – Он лег рядом с ней, и ей внезапно показалось, что стало холодно и одиноко. Он опустил ее рубашку и укрыл ее одеялом. Потом оперся на локоть. – Мы должны использовать эту сторону нашего супружества так же, как и всякую другую, чтобы создать наше будущее. Со временем вы научитесь – если мы согласимся дать себе достаточно времени – достигать всей полноты наслаждения. Вам предстоит многому научиться – и, без сомнения, многому научить. Однако сейчас уже очень поздно. Наверное, светает. Не утруждайте себя ранним вставанием. Мы приглашены к Эдамсам на обед, вы это знаете? А потом идем в театр. Я приду за вами, когда настанет время отвезти вас на обед.
– Да, – сказала она. – Благодарю вас. – Значит, до вечера она его не увидит? Она ждала, когда же он уляжется. Его тело больше не согревало ее. Ей хотелось касаться его, спать рядом с ним, как спали они в хижине отшельника.
Но он встал с постели, неторопливо надел ночную рубашку и халат, не выказывая ни малейшего смущения. Да и стоит ли смущаться? Они уже миновали пору смущения. Кроме того, он безукоризненно сложен. Его не портят даже многочисленные шрамы, оставшиеся от старых ран.
– Доброй ночи, – сказал он, оборачиваясь, чтобы взглянуть на нее перед уходом. – Я рад, Майра, что вы приехали.
– Доброй ночи, – отозвалась она.
Он подождал немного, но Майра не могла заставить себя сказать, что тоже этому рада. Она не была в этом уверена – или, точнее, не была уверена, должна ли она быть рада.
Она не ожидала, что останется одна. Она озябла, застегнула пуговки на рубашке. Ей было немного больно. Нет, не совсем больно – просто она еще чувствовала пульсирующее желание, которое он пробудил в ней. И ей стало одиноко. Она встревожилась, поняв это. Она вполне могла бы провести всю жизнь одна, но ей не хотелось пускаться в размышления об одиночестве.
«Со временем вы научитесь достигать всей полноты наслаждения». Что он имел в виду? Знает ли он, какое наслаждение она испытала? Кажется, больше уже невозможно. Во всем мире нет ничего, что могло бы с этим сравниться. «Вам многому предстоит научиться». Ей стало стыдно, она почувствовала себя униженной. Он заметил, что она испытывает желание. Конечно, заметил. Она ничего не умеет. Она думала, что это самое восхитительное, что было в ее жизни, а он думает, что ей многому предстоит научиться.
Майра тяжело вздохнула и повернулась на бок, чтобы взбить подушку. Весь этот день – и почти всю ночь – она провела в суете. Всего день и ночь, а кажется, прошел целый месяц. Вряд ли сумеет она выдержать две с лишним недели в таком же духе.
Впрочем, вряд ли она сумеет выдержать спокойную, скучную жизнь в одиночестве там, в Данбертоне, после одного этого дня. Майра подняла голову и еще раз взбила подушку, вложив в это деяние гораздо больше сил и недовольства, чем требовалось.
Ей хотелось бы – о, как хотелось! – не выставлять напоказ свою самую глубокую, самую мрачную тайну. Ей хотелось бы не признаваться даже самой себе, что она его любит. Жаль, что он не лежит сейчас рядом. Ей хотелось бы, чтобы он не уходил, чтобы обнимал ее, укрывал своим телом, как было тогда.
Может быть, она опять забеременела?
Она накрыла голову подушкой с твердой решимостью уснуть.
* * *Кеннет приятно провел утро с друзьями. Хотя спал он всего несколько часов, но был полон сил, когда отправился на верховую прогулку по парку. Он был рад даже ветру, и холоду – дарам сумрачного неба.
Лорд Пелем несколько минут виновато извинялся, пребывая в явной растерянности.
– Это мне урок. Вот что значит быть остроумным и оказаться жестоким по отношению к людям, которых я даже не знаю, – сказал он. – Я тогда не понял, Кеннет, что она может что-то значить для тебя. Я думал, это просто соседка. Но даже если бы она действительно была: просто соседкой, с мрей стороны было зло высмеивать ее за глаза.
– Все же лучше, чем делать это прямо в глаза, я полагаю, – сказал мистер Гаскон.
– Не говори мне, Идеи, – лорд Роули состроил гримасу, – что ты упражнялся в остротах насчет леди Хэверфорд. Это случилось до того, как вы узнали о ее отношениях с Кеннетом? Вам страшно повезло, старина, что вас не вызвали на поединок.
– Майра в то время была в положении, она не сказала мне правды и все еще была помолвлена с другим, – сказал Кеннет. – Эти времена позади. Забудем об этом, Иден.
– Помолвлена с другим? – удивился лорд Роули. – Ух! Но как бы ни выглядела она в то время, сейчас она изумительно хороша собой. Сегодня утром, попозже, Кэтрин и Дафна берут се с собой в парк. Могу спорить, что после этого они отправятся по модным лавкам. Вам повезет, Кен, если ваше состояние не будет съедено за ближайшие недели, а вам удастся видеть свою жену – хотя бы для того, чтобы пожелать ей доброго утра и доброй ночи.
– Вы жалуетесь, Рекс? – засмеялся мистер Гаскон.
– Я жалуюсь? – переспросил виконт. – Нет, жена у меня не мотовка. Она слишком привыкла экономить. Но светские развлечения разлучают мужей и жен. Я буду счастлив вернуться на лето в Стреттон, а может быть, и на осень, и на зиму.
– Нельсон! – закричал Кеннет, потому что его собака заметила двух детей, гуляющих с нянькой, и помчалась за ними с веселым лаем. Услышав голос хозяина, пес перешел с галопа на ленивый бег вприпрыжку, а потом внезапно остановился. Но младшая девочка, бросив няньку, подошла к Нельсону, погладила его по голове, назвала славной собачкой. А Нельсон лизнул ее в лицо.
– И это боевая собака! – с насмешкой сказал мистер Гаскон. – Ей-богу, никак не привыкну к его нраву.
– Нрав как и у всех нас, Нэт, – сказал лорд Пелем. – У всех бойцов. Не буду утверждать, что сожалею о том, что эта глава нашей жизни прочитана.
Однако Кеннет думал о последних словах лорда Роули. Это верно: Лондон в период сезона не очень подходящее место, где можно проводить время с женой. Приглашая ее сюда, он этого не понимал. Он тоже был бы счастлив уехать домой на лето, но ведь это не входит в их договор. Этот новый пункт придется еще обсудить с ней. И для него эта идея нова – лето в Данбертоне. С Майрой.
Соблазнительно!
Ему всегда нравилось проводить первую половину дня с друзьями. Он с удовольствием побывал днем па скачках с мистером Гасконом и несколькими новыми знакомыми. Лорд Роули с женой был приглашен на пикник, а лорд Пелем собирался провести вторую половину дня со своей новой любовницей. И все же весь день Кеннета терзала мысль о том, что у него есть только две недели, чтобы убедить Майру сохранить их брак, и вот прошел день, а он ее еще и не видел.
* * *Возвращаясь к вечеру домой, он вдруг осознал острое желание убедить Майру остаться с ним. Разве эксперимент, которым они заняты, не их общее дело? Разве оба они не решили использовать эти две недели, чтобы определить, могут ли они выносить друг друга, могут ли превратить свой брак из формальности в потребность?
