Эшли Марч - Соблазнить герцогиню
Филипп пристально смотрел на человека, которого когда-то боялся и которого никогда не любил. Дед пытался сделать из него настоящего герцога Радерфорда — правильного. Этот человек презирал всех, кого не считал ровней себе. Хотя на самом деле следовало презирать таких, как он, — высокомерных и бесчувственных.
Филипп вдруг почувствовал, что задыхается — на него словно навалились все кошмары детства и юности; казалось бы, давно забытые…
В ярости стиснув зубы, Филипп схватил бюст обеими руками и, приподняв, швырнув его на пол. Гипсовый бюст с грохотом разбился, и Филипп, отбросив носком башмака самый крупный осколок, тихо проговорил:
— Нет, я не такой, как мой дед. И никогда таким не буду.
— Это было ужасно, — пробормотала Шарлотта, покосившись на лорда Форшоу.
Ее подруга, леди Эмма Уитлок, тоже посмотрела на Форшоу, затем с улыбкой воскликнула:
— Но это же кадриль! Не понимаю, как он мог наступить тебе на ноги столько раз. Ужасно неловкий…
— Дело не в этом, — проворчала Шарлотта. — Просто он все время смотрел на мою грудь, потому и наступал на ноги.
Эмма взглянула на лиф своего платья и со вздохом заметила:
— Хотела бы я, чтобы и на мою грудь так смотрели. — Улыбнувшись, она поспешно добавила: — Разумеется, мне вовсе не нужны кавалеры. Просто хотелось бы выглядеть получше.
Именно поэтому Эмма и дружила с Шарлоттой. Дочь лорда Северли была единственной женщиной в Лондоне, не подозревавшей Шарлотту в том, что та пыталась увести у нее поклонника, жениха или мужа. Всем мужчинам из высшего общества Эмма предпочитала своих собственных, воображаемых, героев.
— У тебя и так прекрасная грудь, — возразила Шарлотта. Немного помолчав, добавила: — Что ж, пожалуй, мне пора… Можешь отправиться со мной, если хочешь.
Эмма театрально закатила глаза:
— Но ты должна признать, что вечер удался — во всяком случае, прошел не так уж плохо.
Шарлотта поморщилась:
— Тут все таращатся на меня.
— На тебя всегда везде таращатся, — заявила Эмма. — Такая уж у тебя репутация. Но ты не обижайся. Я не имела в виду ничего такого… И мне ужасно хочется, чтобы на меня тоже таращились.
Шарлотта рассмеялась, но смех ее тут же оборвался; она заметила темноволосого мужчину, пересекавшего зал, и сердце бешено заколотилось у нее в груди.
Но нет, это был не Филипп. Этот слишком уж худощав.
Весь вечер ее внимание привлекали высокие темноволосые джентльмены, и в каждом из них она видела Филиппа. Как странно… Она никогда раньше не замечала, что среди английских аристократов так много высоких и темноволосых. Да, к сожалению, их слишком много. Это ужасно огорчает, когда пытаешься забыть одного из них — тоже высокого и темноволосого… Черт бы его побрал!
— Дорогая, что с тобой? — Эмма помахала рукой перед лицом подруги. — Ты слышишь меня?
— Да-да, конечно. — Шарлотта изобразила радостную улыбку. — Так что, уходим отсюда?
Эмма пристально взглянула на нее. Потом тихо сказала:
— Только не улыбайся мне этой фальшивой улыбкой. Ты ведь снова думала о нем, верно?
— Конечно, нет, — ответила Шарлотта. И тут же, отвернувшись, окинула взглядом зал. Она никак не могла отделаться от ощущения, что Филипп находился где-то здесь, рядом; ей казалось, она чувствовала его присутствие — как чувствовала всегда, когда он приближался к ней. …
— Дорогая, тогда откуда же ты знаешь, кого я имела в виду, когда спросила «о нем»?
— Я просто… — Шарлотта в смущении умолкла.
— Этот негодяй не заслуживает того, чтобы ты постоянно о нем думала, — заявила преданная подруга. — Он же солгал тебе, не так ли?
Но Шарлотта не ответила. Затаив дыхание, она смотрела на высокого темноволосого мужчину, стоящего неподалеку от них. И это… О Боже, это был он, Филипп!
Тут он приблизился к ней и с поклоном сказал:
— Добрый вечер, Шарлотта.
Она судорожно сглотнула.
— Добрый вечер, ваша светлость.
Он пристально смотрел на нее, и Шарлотта, не выдержав его взгляда, отвела глаза. Но не могла же она молчать… Сделав глубокий вдох, она попыталась успокоиться. Затем, кивнув на подругу, спросила:
— Ты ведь, наверно, помнишь леди Эмму Уитлок, дочь лорда Северли?
Филипп с поклоном произнес:
— Рад видеть вас, леди Эмма.
— Добрый вечер, ваша светлость. — Девушка сделала реверанс. Вернее, это был лишь намек на реверанс; дочь лорда Северли явно давала понять, что не считала герцога достойным уважения джентльменом.
Шарлотта мысленно улыбнулась. Милая Эмма… Какая же она верная и преданная…
Филипп снова повернулся к жене:
— Я могу пригласить тебя на следующий танец?
Шарлотта покосилась на подругу:
— Вообще-то мы уже собирались уходить…
Эмма кивнула и прижала ладонь к животу:
— Боюсь, мне нехорошо, ваша светлость. Думаю, это из-за пунша.
Филипп внимательно посмотрел на девушку:
— Может, стоит оповестить хозяйку?
Эмма энергично покачала головой:
— Нет-нет, не надо, ваша светлость!
Филипп изобразил удивление:
— Ну почему же, леди Эмма?..
— Видите ли, я… — Девушка в смущении отвела глаза. — Видите ли, милорд, я не уверена, что виноват пунш. И вообще, мне очень не хочется беспокоить леди Хайселл.
— Да, понимаю, — кивнул Филипп. — Что ж, не будем беспокоить хозяйку. — Он снова посмотрел на жену, — Я нашел дома твою записку, Шарлотта. Значит, ты остановилась у леди Эммы?
— Да, у нее.
— Тогда все в порядке. Я отвезу тебя к ней после того, как мы потанцуем. — Он протянул Шарлотте руку. — Полагаю, музыка вот-вот зазвучит.
И он не ошибся. Через несколько секунд действительно зазвучали веселые скрипки, и тотчас же некоторые из гостей вышли на середину бального зала, чтобы образовать квадраты для очередной кадрили.
— Нет. — Шарлотта решительно покачала головой и в поисках поддержки взглянула на подругу.
Но Эмма вдруг отвернулась и закашлялась. Затем пробормотала:
— О, мое горло… Наверное, дело все-таки не в пунше.
Шарлотта снова посмотрела на мужа. А потом, вдруг заметила, что многие гости поглядывают на нее с любопытством; очевидно, они гадали: согласится ли она танцевать с Филиппом или нет? И Шарлотта решила, что потанцует с ним. Потанцует лишь для того, чтобы доказать им всем, что она ничего не боится.
Принимая руку мужа, Шарлотта кивнула:
— Ладно, хорошо. Но только один танец, не больше. А затем мы с Эммой пойдем.
— Но ведь его светлость сказал, что может…
Однако Шарлотта уже не слышала слов подруги — Филипп уводил ее к центру зала.
