Конни Мейсон - Сокровища сердца
Ночь была лунной, и Коуди без особого труда увидел лежащую на кровати Кэсси. Плечи ее вздрагивали. Она действительно плакала. Если это из-за него… У Коуди болезненно сжалось сердце; и в то же время он почувствовал какую-то странную и неуместную гордость оттого, что Кэсси так страдает из-за его глупой женитьбы на Холли.
— Кэсси! — тихо окликнул Коуди, почувствовав настоятельную потребность хоть как-то облегчить ее боль.
Рыдания стихли, оборвались приглушенным всхлипом.
— Коуди? — недоуменно спросила Кэсси, полагая, что это либо сон, либо игра воображения.
Заметив направляющуюся к ней фигуру, она поняла, Что видит реального человека, а не плод своей фантазии.
— Что ты здесь делаешь? Тебя что, не пустила к себе новобрачная? — От ненависти и отчаяния слова звучали грубо и отрывисто.
— Я услышал, как ты плакала.
Кэсси села на постели, натянув на грудь простыню, — Ты ошибся, я не плакала. Коуди подошел так близко, что она даже смогла различить, как потемнели после ее слов его глаза. Кэсси судорожно перевела дыхание. Она чувствовала жар его тела, от него исходил прекрасный и возбуждающий запах табака, лошадей, мужского пота… Луна освещала его лицо, похожее сейчас на лицо фавна; его горящие глаза смотрели на нее с такой жадной мольбой, что восхитительный жар желания опалил ее тело. Пытаясь скрыть свое смятение, она отвела взгляд.
— Почему ты прогнала меня, Кэсси? Почему ты пренебрегла мною? Мне необходимо это знать!
— Так ли уж тебе это необходимо? — глухо проговорила она. — Ведь ты даром времени не терял и тут же нашел замену! Если б ты выбрал порядочную женщину, которая смогла бы полюбить детей и достойно воспитать их и которую, в свою очередь, могли бы полюбить дети, это я еще могла бы понять. Но такое?! Ну почему, Коуди? Почему ты выбрал именно Холли?
— Мне до сих пор и самому непонятно, что в действительности произошло, — тихо ответил Коуди. — Я был вдребезги пьян. Понимаешь? Пьян! Чертов лицемер! Ругательски ругал Реба за пристрастие к спиртному, а сам оказался ничем не лучше любого алкоголика! Представь, я даже не подозревал, что женился, пока не проснулся утром с… Ну, это не имеет значения. Я был поражен, убит, раздавлен, когда узнал, что я муж Холли! Господи… — взгляд его был полон муки. — Господи, Кэсси, зачем тебе все это знать? Ты же выразила свое отношение ко мне абсолютно ясно.
— Ты слишком поторопился с выводами, — грустно сказала Кэсси. — Есть чувство, которого мужчины никогда не поймут: женская гордость. Ты глубоко обидел меня. Неужели тебе до сих пор не ясно, что я хотела услышать от тебя признание в любви, а не холодные слова о том, что тебе срочно нужна мать для детей? Мистер Уиллоуби сказал мистеру Картеру, чтобы тот нашел себе супругу до появления в Додже адвоката из Сент-Луиса. А тут я как раз подвернулась под руку. Надо себя не уважать, чтобы принять предложение, имеющее такую подоплеку! Коуди нахмурился:
— Но я вовсе не хотел, чтобы мои слова прозвучали именно так, как ты говоришь! Ты даже представить себе не можешь, каково мне было услышать твой отказ! Ты хоть помнишь, что ты мне говорила? Меня тоже можно понять: что бы ты ни утверждала, а причина, по которой ты не приняла мое предложение, мне абсолютно ясна: я — метис, а в дополнение к этому ужасному для «порядочной женщины» факту еще и рожден вне брака. — Коуди передернул плечами. — Впрочем, я особо и не надеялся на твое согласие. И знаешь что? Женщины вроде Холли скорее поймут меня, чем какие-нибудь Чистоплюйки, и не станут отказывать человеку только потому, что он не «благородного происхождения»! Кэсси горько вздохнула.
— Что бы мы ни говорили, это не изменит того факта, что ты женат, — устало произнесла она. — Лучше всего тебе сейчас пойти к Холли. Она наверняка тебя ждет.
— Мне начхать на Холли! Она мне безразлична! И я не собираюсь делить с ней ложе. Я не могу даже взглянуть на другую женщину с того дня, как мы с тобой встретились.
Он сел на краешек кровати и ласково провел пальцем по шелковистой щеке Кэсси, а затем по ее полным губам. — Я хочу тебя так сильно, как никогда!
— Ты женат.
— Я ни черта не помню об этой женитьбе. Уэйн и Холли заверили меня, что свадьба действительно состоялась. Этого странствующего священника на следующее утро не оказалось в городе, и естественно, он не мог подтвердить, что церемония была совершена по правилам. У меня есть только написанный от руки документ, свидетельствующий о том, что я вступил в законный брак.
— А его преподобие Лестер? Почему не он вас венчал?
— Его не было в городе. А мировой судья болен. Уэйн сказал, что нашел священника на улице, где тот проповедовал толпе.
Кэсси немного поразмышляла над сказанным. Но в конце концов какая разница, кто именно объявил Коуди и Холли мужем и женой! Факт есть факт.
— Оставь меня, Коуди! Теперь тебе нельзя входить ко мне в любое время. Тем более ночью. Впрочем, думаю, мне лучше вообще уехать с Каменного ранчо.
— Нет! — крикнул Коуди. — Нет! — добавил он более спокойно. — Это твой дом. Неужели ты настолько малодушна, что позволишь Холли выжить тебя отсюда? А как же дети? Ты нужна им. Кроме того, как только адвокат Бакстер уедет в свой Сент-Луис, я сразу же подам на развод. Я уже сказал это Холли.
— Не думаю, что смогу оставаться в доме, зная, что ты и Холли… что она и ты… — запинаясь, пробормотала Кэсси, не в силах закончить фразу.
— Я уже сказал, что не собираюсь делить с ней постель. Холли мне для этого не нужна. Если бы ты приняла мое предложение, а не разыграла сцену, будто я тебя оскорбил, все было бы по-другому. Можешь обвинять меня сколько угодно, но помни: часть вины лежит на тебе самой. Я думаю, вернее, надеюсь, что ты ко мне хотя бы отчасти неравнодушна.
— Теперь уже поздно для предположений или обвинений, — язвительно сказала Кэсси. — Признание того факта, что я к тебе неравнодушна, только запутывает дело. Что произошло, то произошло. И сейчас не важно, как я к тебе отношусь.
Кэсси с трудом произнесла эти слова. Ей вдруг стало так невыносимо тяжело! Она не испытывала к Коуди ненависти. Совсем наоборот. Больше всего ей сейчас хотелось упасть в его объятия и замереть в счастливом ожидании тех сладких и прекрасных ощущений, которые он умел дарить ей.
— Никогда не бывает слишком поздно, милая, — сказал Коуди низким и грудным голосом.
— Тебе лучше уйти, — сдавленно ответила она. Коуди улыбнулся и откинул простыню, укрывавшую Кэсси.
— Тебе ведь не хочется, чтобы я ушел.
— Нет, не хочется, — честно призналась она, — но ты должен. Уходи.
— Может, ты и права, Кэсси. Но я просто не в силах это сделать. — Он смотрел на нее и думал о том, что никогда еще ни одна женщина не была для него столь желанной. — И еще он подумал, что добьется своего и сокрушит ту стену недоверия, которая иногда их разделяет…
