Джо Беверли - Самый неподходящий мужчина

Просмотрев раздел, она прочла вслух:

— «Моим верным лейтенантам Джоану Боузу в Кантоне, Пьеру Маше в Камбее, Джошуа Хинду в Мохэ и Амалю Смиту в Хочинчине я оставляю торговые дома, которыми они управляли для меня, с условием, что одна пятая поквартальной прибыли, справедливо исчисленная, должна посылаться моей дочери Дамарис в Берч-Хаус, Уорксоп, на протяжении всей ее жизни. С ее смертью обязательство заканчивается. Она не может передать его никому ни по завещанию, ни по контракту». Она уже хотела было обратить внимание на возможных злоумышленников, но вспомнила, что поверенный не знает о покушениях. Девушка многозначительно взглянула на Родгара. Он кивнул:

— Продолжайте.

Она бегло просмотрела следующий раздел, комментируя:

— Денежные суммы различным людям в Англии, предположительно тем, кто управлял отцовскими делами здесь. Не думаю, что у него были близкие друзья, раз он приезжал так редко.

Она из чистой вежливости взглянула на мистера Динвидди, но он прочистил горло.

— Не так уж редко, мисс Миддлтон.

— Только три раза, насколько я помню. Поверенный перевел обеспокоенный взгляд с нее на Родгара.

— Я... э-э... боюсь, что он не всегда посещал Уорксоп. Дамарис подняла глаза от завещания. Неудивительно, что ее мать плевалась ядом. Маркус Миддлтон не только бросил ее вскоре после свадьбы, но и не потрудился навещать ее и свою дочь во время большинства приездов в Англию. Он предпочитал любовницу. Свинья.

Она молча прочла следующие две страницы, где перечислялось ее наследство. Почему он вообще ей что-то оставил? Нечистая совесть? Вряд ли. Если она когда-либо и узнает причины, то наверняка они окажутся неприятными. А, порядок наследования. Наконец-то. Она прочла вслух:

— «Если мой главный наследник, моя дочь Дамарис, умрет до достижения совершеннолетия или без завещания... — она пропустила юридические цветистости, — мое наследство переходит к моему сыну, Маркусу Эрону Батлеру...» — Она взглянула на поверенного: — Его сыну?

Мистер Динвидди несколько смешался. — Грех юности, мисс Миддлтон.

Пожалуй, это удивительно, подумала Дамарис, что бастард только один, но потом слово «юности» проникло в ее сознание.

— Сколько ему лет?

— Около двадцати пяти, полагаю.

Что ж, по крайней мере он родился до брака родителей. Но как странно иметь брата, о котором она ничего не знает. Кроме разве что того, что он, возможно, пытается убить ее.

Она вернулась к бумагам и нашла место, на котором остановилась:

— «...моему сыну, Маркусу Эрону Батлеру, иногда называемому Марком Миддлтоном, сыну Розмари Батлер, рожденной в Окстеде, графство Суррей, иногда называемой Розмари Миддлтон».

Розмари! А она владеет Розмари-Террас.

— Мисс Миддлтон желает знать больше о своем наследнике, — подал голос Родгар.

Но прежде чем поверенный ответил, Дамарис спросила:

— Этому Маркусу Батлеру ничего не оставили? Как мой отец мог быть таким бессердечным?

— Нет, нет, — поспешил сказать мистер Динвидди. — Отдельное обеспечение было назначено до кончины вашего батюшки как для его матери, так и для него. Ежегодная рента и кредиты. Более того, ежегодная рента, получаемая его матерью, перешла к нему после ее смерти некоторое время назад. Он вполне обеспеченный молодой человек.

— Когда умерла его мать? — спросил Родгар.

Если бы у стряпчего были собачьи уши, они бы навострились.

— В минувшем ноябре, полагаю, милорд. Это важно?

— Джентльмену известно, что он наследник мисс Миддлтон?

— Я не знаю, милорд, но завещание, будучи официально Утвержденным, документ публичный. — Он явно пришел к Какому-то заключению, ибо добавил: — Могу я предложить, Мисс Миддлтон, чтобы вы составили свое завещание как можно скорее?Она показала ему бумагу, которую держала в руке.

— Уже составила, сэр, но сейчас, если у вас есть время, я бы хотела подготовить его по форме.

— Конечно. — Он подошел, чтобы забрать документ, затем сел и стал читать, при этом его кустистые брови несколько раз взлетали и опускались. Дамарис мысленно молилась, чтобы он не читал вслух. Она не стыдилась того, что сделала, но сейчас ей не нужны лишние проблемы.

— Краткая и не вполне корректная форма, но в суде было бы действительно. Да, именно так.

Родгар поднялся:

— Я приступлю к поискам мистера Батлера Миддлтона. Дамарис взглянула на него:

— Вам следует начать с Розмари-Террас, милорд. Она принадлежит мне. Мы проезжали ее по дороге сюда. И еще, милорд, есть ли способ быстро обнародовать новость о том, что я составила завещание?

Родгар задумался, затем улыбнулся:

— Есть газета, выходящая каждый день для распространения светских сплетен. Что, разумеется, делает ее популярной во всех кварталах. За плату «Городской глашатай» напечатает все, что угодно, но новость привлечет больше внимания, если она поразительная. Вы не возражаете пожертвовать потрясающе большие суммы на благотворительность?

— Вовсе нет, — сказала она, улыбнувшись. — Больницам. Полагаю, мои поверенные одобрят это.

Мистер Динвидди выглядел слегка удрученным необдуманными расходами, но кивнул:

— Разумеется, мисс Миддлтон.

— Я все устрою, — пообещал Родгар. — Зовите меня, если понадобится помощь или совет, Дамарис.

Когда он ушел, мистер Динвидди снова взглянул на ее второпях составленное завещание.

— Пятьдесят тысяч гиней мистеру Фитцроджеру, моя дорогая?

Дамарис постаралась не покраснеть.

— Если бы я умерла по дороге сюда, почему бы ему не получить немного денег? — Насколько я понял, он ответствен за вашу безопасность. Если бы вы умерли по дороге сюда, едва ли он заслуживал бы такое высокое вознаграждение. Еще пятьдесят тысяч мисс Джениве Смит?

— Подруга.

— Рента в сто фунтов в год вашей горничной, Мейзи Данкотт. Значительная сумма.

— Капля из всего. Пожалуйста, не придирайтесь, мистер Динвидди. Это ведь мое завещание.

— Оставшееся маркизу Родгару, чтобы использовать на благотворительные цели? Полагаю, его плечи достаточно широки.

Вошел лакей с переносным бюро, и мистер Динвидди указал на стул возле стола.

У Дамарис внезапно пропал интерес к юридическому крючкотворцу. Ей хотелось узнать у Фитца, что собирается делать Эшарт. Не терпелось поговорить с ним о своем брате, отце, о таинственной Розмари, которая, должно быть, была той самой любовницей, которая так бесила ее мать.

— Пожалуйста, придайте этому завещанию официальную форму, мистер Динвидди. Я намерена скоро выйти замуж, поэтому все это должно быть сделано сейчас. Пошлите за мной, когда будете готовы.

Она вышла, собираясь поискать Фитца, но он был в холле. Конечно. На страже. И выглядит отстраненным.