Бренда Джойс - Скандальный брак

— Это все моя вина, — говорил Дом, — я расстроил тебя, хотя и не собирался этого делать. Будь проклят Файрхавен!

Анна не понимала, о чем говорит Дом.

— Я могу только догадываться, что ты хотел продолжить эту игру. Я так и сделаю, хотя ничего не понимаю в происходящем и считаю Файрхавена очень опасным. Может быть, я должен был заплатить ему? Может быть, Кларисса поможет мне разобраться во всем, я уже послал за ней. Может быть, ничто уже не имеет значения! — вскричал Дом.

— Дом, — услышала Анна свой голос.

Но Дом не слышал ее. Он схватил руки деда в свои.

— Мне так жаль. — Дом нагнулся и поцеловал холодный лоб. — Не умирай, пожалуйста, не умирай. — По его щекам текли слезы. — Я так сильно люблю тебя, дедушка, и всегда любил. Если бы не ты, мое детство осталось бы пустым и одиноким. Ты был для меня больше, чем отец. — Дом отвернулся, закрыв лицо руками. Его плечи тряслись от беззвучных рыданий. Анна подбежала к мужу и обняла его.

— Ему уже лучше? — спросила Кларисса, стоя на пороге спальни герцога.

Кларисса приехала в тот же день поздно ночью.

— Нет. — Дом слегка повернулся и посмотрел на Мать. Все последние часы он провел у постели деда. Кларисса взглянула на свекра.

— Конечно, это ужасно, — протянула она, — но ведь он старик, Дом.

— Тебе все равно, не так ли? — Дом резко поднялся. — Не знаю почему, не знаю, что произошло между вами, но тебе все равно! И не надо притворяться, что это не так.

Кларисса заплакала.

— Почему ты разговариваешь со мной таким тоном? Что я тебе сделала? Ведь не я стала причиной его апоплексии.

Дом осознал, насколько был груб, и попытался взять себя в руки.

— Извини, мама. Прости меня, я слишком расстроен.

Кларисса кивнула. Ее глаза блестели от слез, губы дрожали. Она подошла ближе.

— Нам незачем ссориться друг с другом, Доминик. Особенно сейчас.

Он на мгновение закрыл глаза.

— Сегодня меня попытался шантажировать Мэтыо Файрхавен.

Кларисса вскрикнула и, чтобы не упасть, схватилась за спинку кровати.

— О Боже!

— Ты должна знать все, — хмуро продолжил Дом. — Файрхавен был для Филипа нечто больше, чем просто друг. Он молодой красивый мужчина, который, видимо, любил Филипа.

Кларисса даже не шевельнулась.

— Я знала.

— Ты знала?! — Его удивление перешло в злость. — Тебе не кажется, что стоило бы рассказать об этом мне, чтобы я мог получше приготовиться к чему-то подобному?

— Я не знала, что Файрхавен решит использовать это для своей выгоды.

— А он и не пытался шантажировать нас своими отношениями с Филипом, учитывая, что, как только об этом узнают власти, его самого ждет наказание за уголовное преступление.

Кларисса побледнела.

— Тогда… что?

— Файрхавен знает правду, — резко произнес Дом. — Он знает, что Филип не мой отец, и у него есть доказательства. По крайней мере, — Дом горько усмехнулся, — он так говорит.

Кларисса прошла к одному из кресел и села.

— Какие доказательства?

— Письмо, которое Филип написал тебе после того, как узнал правду.

— Я никогда не получала никаких писем, — Кларисса подняла глаза, умоляюще глядя на сына. — Я и не подозревала, что Филип обо всем догадался, он никогда не обсуждал этого со мной.

— Файрхавен клянется, что это письмо у него. — Дом пожал плечами. — Какая разница? Завещание Филипа само по себе уже говорит о многом. Намека на это вкупе перешедшим к Файрхавену состоянием Филипа будет достаточно, чтобы дать пищу злым языкам. А кроме того, — Дом чувствовал, как внутри у него все немеет, — ведь это правда?

Кларисса втянула воздух и, почувствовав на себе взгляд сына, подняла глаза.

— Мама, есть ли хоть какая-нибудь вероятность, что Филип мой отец?

Кларисса молчала.

— Мама? — Дом шагнул вперед. — Пожалуйста.

Глаза Клариссы наполнились слезами.

— Нет, он не твой отец. Когда я вышла замуж за Филипа, я уже была на четвертом месяце беременности.

— И он не подозревал?

— Ты родился немного позже положенного, а врачу приказали говорить, что ты недоношенный, как это часто бывает. Филип поверил.

— Ты заплатила врачу, чтобы он солгал?

— Нет.

— Кто-то подкупил врача, — хрипло сказал Дом, бросая через плечо взгляд на лежащего без сознания герцога. — Это был дедушка, как я понимаю.

— Что ты понимаешь? — с тревогой спросила Кларисса.

— Дедушка заплатил врачу за его ложь и за его молчание, чтобы защитить тебя и Филипа от скандала. Как он щедр — принять меня вместо законного наследника, как свою родную плоть и кровь. О Боже. — Дом сел в ногах кровати, глядя на деда. 1

Кларисса также не могла оторвать взгляда от старого герцога, но молчала.

Дом вздохнул, затем перевел взгляд на мать.

— Кто мой отец?

— Это неважно.

— Нет, для меня это очень важно! — закричал Дом.

— Это не имеет значения, — губы Клариссы были сжаты, ноздри раздувались, — твой настоящий отец умер.

Дом прикрыл глаза. Это имело значение. Это имело чрезвычайно важное значение. Что если его отец был конюхом или цыганом? Или известным развратником? Преступником или убийцей? Господи, может, ему действительно лучше ничего не знать?

— Что ты собираешься делать? — тревожно спросила Кларисса. — Файрхавен должен замолчать.

Дом посмотрел на мать.

— Хотя я и не одобряю этого, но немедленно встречусь с Файрхавеном и выплачу ему приличную сумму, чтобы он держал рот на замке и уехал из страны.

— Это навсегда привяжет нас к нему, — сказала Кларисса, вставая. — Дом, я боюсь. Вскоре он попросит еще денег, и опасность разоблачения будет вечно висеть над нашими головами. А если правда выплывет наружу, мы погибнем.

— Если все станет известно, тогда мы с тобой гордо поднимем головы и приготовимся к неизбежному скандалу, — твердо сказал Дом.

Кларисса смотрела на него как на сумасшедшего.

— Моя жизнь будет погублена, — прошептала она.

— Пожалуйста, мама, слезы нам не помогут. — Дом встал. — Не плачь, пока еще ничего не погублено.

Кларисса взяла носовой платок, который он ей предложил, и осторожно высморкалась.

— В любом случае есть одна светлая сторона. Файрхавен — трус и боится того, что делает. Я не так уж уверен, что он станет болтать, — сказал Дом. — Но когда я завтра с ним встречусь, то постараюсь осторожно прощупать почву.

Кларисса с силой сжала платок в руке.

— Если бы только Файрхавен умер!

— Ты ведь так не думаешь, мама.

— Нет, думаю. Я хочу, чтобы он умер. Воцарилось молчание.

— Ты очень устала и сама не знаешь, что говоришь, — наконец выговорил Дом.

Кларисса промокнула платочком уголки глаз.