Ловушка для жены - Уоррен Трейси Энн
Дарраг резко повернулся и поспешно вышел из гостиной. Подойдя к дивану, Джанет в изнеможении опустилась на него. Она чувствовала себя глубоко несчастной. Прижав руку к дрожащим губам, она попыталась унять душевную боль.
Ужин прошел в напряженной атмосфере.
Тодди пытался флиртовать с Джанет. Он потчевал ее последними лондонскими сплетнями и слухами, с упоением рассказывая, кто с кем сошелся и кто кому изменил. Чтобы подчеркнуть свою близость к Джанет, он предавался общим воспоминаниям, начиная их с фразы: «А помните, как мы с вами?..»
Уже через пять минут Джанет захотелось задушить его. «А не пырнуть ли его вилкой?» – думала она, с ненавистью глядя на гостя. Ей доставили бы огромное удовольствие вопли и визг Тодди. Только актом насилия или скандалом она могла остановить неудержимый поток речи бывшего возлюбленного, который открыто провоцировал хозяев дома. Но Джанет не могла решиться на дерзость, потому что за ней пристально наблюдали сидевшие за столом братья и сестры Даррага. Они молчали и вели себя так, словно были зрителями на спектакле.
Джанет и Тодди сидели на одном конце стола, а Дарраг – на противоположном. Он был мрачен и пил бокал за бокалом кроваво-красное бордо.
Даррагу вообще-то требовалось очень много спиртного, чтобы опьянеть. Но сегодня он хмелел на глазах. Джанет впервые видела мужа в таком состоянии. Майкл не удержался и сделал брату замечание в конце трапезы. К счастью, это был семейный ужин, во время которого можно было не слишком строго соблюдать правила этикета. Поэтому леди не удалились, как это было принято, в гостиную, когда джентльменам подали портвейн и сигары.
Вскоре Дарраг ушел в свой кабинет, а его сестры поднялись к себе в комнаты. Джанет понимала, что с ее стороны было бы благоразумно тоже отправиться в свои апартаменты. Но было еще слишком рано ложиться спать, и она решила не вести себя, как пугливая мышка, спешащая при малейшей опасности забиться в свою норку. Пусть Дарраг злится, зная, что она общается с гостем. Она тоже была сердита на мужа за то, что он не доверял ей.
Встав из-за стола, Джанет направилась в гостиную. Тодди последовал за ней, болтая без умолку. Его речи напомнили Джанет ее прежнюю жизнь, оставшуюся далеко в прошлом. Воспоминания, которые он пробудил в ней, вызвали у Джанет грусть и ностальгию. Ностальгию по балам, званым вечерам и другим светским развлечениям, по друзьям и родственникам, общения с которыми она была лишена сейчас.
Она так долго прозябала здесь, в Ирландии! То, что жизнь в замке не была столь невыносимой, как ожидала Джанет, еще не значило, что она была готова навсегда поселиться в сельской глуши.
В конце концов Джанет имела право на легкомысленные развлечения и забавы! Ей хотелось окунуться в водоворот столичной жизни, выезжать в свет, особенно теперь, когда она стала графиней. Некоторые члены великосветского общества, возможно, с пренебрежением отнесутся к ее ирландскому титулу, но они не посмеют открыто отвернуться от нее. Джанет не сомневалась, что постепенно сумеет завоевать уважение в аристократическом кругу и сделает свой дом привлекательным для самых высоких гостей.
Разве не об этом всегда мечтала Джанет? Разве не к этому стремилась? Возможно, если бы у нее были хорошие отношения с мужем, успех в свете не имел бы для Джанет такого большого значения. Но с другой стороны, если бы их брак был счастливым, стал ли бы ее муж отказывать ей в невинных удовольствиях? Он наверняка сделал бы все для того, чтобы она ни в чем не чувствовала себя обделенной!
Дарраг ждал от нее признаний в любви, а сам не говорил о своих чувствах к ней. По всей видимости, Джанет не могла рассчитывать на взаимность. Муж требовал от нее повиновения и преданности, ничего не обещая взамен. Что двигало им – гордость или отсутствие любви? Может быть, он испытывал к ней только физическое влечение? Но если Дарраг все же действительно любил ее то почему он не желал извиниться перед ней за свой обман, почему не дал ей обещания никогда больше не лгать?
В гостиной Джанет и Тодди продолжили разговор, начатый еще за ужином. Между тем ее деверья сели играть в шахматы. Время от времени они отрывали глаза от доски с фигурами и неободрительно посматривали на Джанет. В конце концов она решила, что с нее хватит косых взглядов и общения с Тодди, встала и, извинившись, сообщила, что ей пора ложиться спать.
Тодди вышел вслед за ней в коридор и остановил Джанет, прикоснувшись к ее руке.
– Подумайте над моим предложением, дорогая, – сказал он. – Если вы решитесь на побег, то через неделю мы будем в Англии. Одно ваше слово, и я увезу вас отсюда. Вас ждет триумфальное возвращение в свет. Я вижу, что вы глубоко несчастны. Что бы ни говорил этот ирландский филистер, ваш муж, я не уеду отсюда до тех пор, пока вы сами не попросите меня об этом. – Наклонившись, он поцеловал руку Джанет. – Подумайте хорошенько о том, что я сказал, моя крошка. Вы достойны лучшей участи, чем прозябание в сельской глуши, среди диких кельтских скал.
Обеспокоенная назойливостью гостя, Джанет быстро пожелала ему спокойной ночи и поспешила в свою комнату.
Спустя несколько часов, пробудившись среди ночи от чуткого сна, Джанет увидела в полумраке, что рядом с ее кроватью стоит закутанный в плащ мужчина. Ее охватил страх, но через мгновение по росту и телосложению она узнала Даррага и успокоилась.
Дарраг стоял, вцепившись одной рукой в столб, поддерживавший балдахин, и не сводя глаз с жены. Джанет не шевелилась, делая вид, что спит.
Так прошло несколько долгих минут. Наконец Дарраг повернулся и вышел из комнаты. Он передвигался так бесшумно, что Джанет не услышала шагов мужа на винтовой лестнице, ведущей в его апартаменты.
Джанет пролежала без сна до утра. Она не смогла заснуть, несмотря на усталость. Ее одолевали мысли и противоречивые эмоции. Перед самым рассветом Джанет наконец решила, что ей делать дальше.
Как только наступил час пробуждения слуг в доме, она вызвала Бетси. Горничная принесла ей завтрак, и Джанет съела гренок с сыром и выпила чашку крепкого ирландского чая, к которому пристрастилась в этих краях. Приняв ванну, она надела удобное платье из темно-красного бархата и накинула на плечи кашемировую шаль сливового цвета.
Взглянув на себя в зеркало, Джанет отправилась на поиски мужа. Она нашла его в мастерской. Он выглядел бледным и осунувшимся. Его усталые покрасневшие глаза свидетельствовали о том, что Дарраг не спал всю ночь.
Оторвав глаза от работы, он замер от неожиданности с карандашом в руках.
– Джанет?
– Мне надо поговорить с вами, милорд, если вы, конечно, соблаговолите уделить мне время.
Дарраг положил карандаш на чертежную доску.
– Да, конечно. Садитесь, пожалуйста.
Он бросился к стулу, намереваясь убрать с него стопку книг и рулоны чертежей, лежавшие на сиденье. Однако Джанет поспешно остановила его.
– Прошу вас, не беспокойтесь. Я постою. Мне так удобнее говорить. – Боясь, что у нее не хватит духу довести этот разговор до конца, она сцепила пальцы рук и продолжала, не давая мужу опомниться: – Я много размышляла о наших отношениях и приняла решение.
– Какое именно?
– Я еду домой.
Дарраг нахмурился:
– Но мы же уже все обсудили...
– Да, и вы высказали свое мнение по этому вопросу. Но обстоятельства изменились.
– Какие обстоятельства?
– Мои обстоятельства. Еще сутки назад у меня не было другого выхода, как только подчиниться вам. Теперь же у меня есть выбор. Я пришла сюда, чтобы в последний раз задать вам один вопрос. Дарраг, вы увезете меня в Англию?
Глава 23
Дарраг, прищурившись, долго смотрел на жену. Его голова раскалывалась от боли с похмелья. В висках гулко стучала кровь. Все тело сковывала свинцовая усталость. Он не спал всю ночь, несмотря на то что вечером выпил много вина. Алкоголь не принес ему желанного забытья. Более того, всю ночь Даррага одолевала тревога, а временами его душила ярость, чувство, которое вообще-то было не свойственно ему.
