Мэри Патни - Обаятельный плут
— Я всегда стояла за справедливость, — ответила она с обольстительной женской улыбкой.
Робин подбородком потерся об ее груди. Слегка отросшая щетина восхитительно щекотала атласную кожу, все еще пахнувшую лавандой, возбуждая ее еще больше, Затем он взял в рот коричневый сосок и сосал его до тех пор, пока тот своей твердостью не проделал ямку в его языке. Потом проделал то же с другим соском. Макси стонала и извивалась под ним.
Тогда Робин проложил цепочку поцелуев ниже, по ребрам, лизнул пупок и тихонько укусил ее в живот.
Макси пыталась вырваться из сдерживающих ее рук.
— Ты добился своего. Еще немного, и я сойду с ума.
— Вот и прекрасно.
Робин выпрямился и прильнул к ее рту. Больше ему было незачем сохранять выдержку. Он отпустил ее кисти и подсунул под нее одну руку. Другая его рука скользнула вниз, следуя по пути поцелуев, и вскоре оказалась среди пушистых черных завитков.
Он раздвинул пальцами горячие влажные складки, и по телу Макси пробежала судорога. Потом он проник глубже, нашел восхитительно чувствительный узелок и нежно погладил его пальцем. Макси забилась в его руках.
Тогда Робин прервал поцелуй, дав ей возможность перевести дух. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее лица, но сосредоточиться на сигналах, посылаемых ее телом. Вот сюда. Назад и опять сюда. Макси стонала, вскидывая бедра навстречу Робину.
На всем свете для него не осталось ничего, кроме ее обнаженного, дышащего страстью тела. Как давно он не держал женщину в объятиях! А такого пронизывающего томления он вообще не испытывал никогда.
Неистовство нарастало, алое пламя полыхало в глазах Макси. И вот ее подхватил водоворот неслыханных ощущений, она вскрикнула и зажала ногами его руку. Робин крепко сжимал в объятиях ее тело, а ее дух вознесся высоко в небо, как вольный сокол.
Вернувшись на землю, она обмякла, потрясенная происшедшим. Робин, лежа на боку, крепко прижимал ее к себе и медленно и ласково гладил. Откинув голову, Макси посмотрела на него. В его глазах она прочла глубокое удовлетворение, и ее отпустило чувство вины за свой эгоизм. Но хотя внешне Робин был спокоен, напряжение не покинуло его тело. Макси откинулась на подушки, взяла его за руку и потянула на себя. — Теперь твоя очередь.
Одно приглашающее движение ее бедер — и его спокойствие разлетелось вдребезги. Изнывая от нетерпения, он раздвинул коленом ее ноги и потрогал пальцами заветное место. Там все было влажно, все ждало его. Робин приподнялся и придвинул бархатную головку своего члена к зовущему входу и быстрым движением направил его вглубь.
Макси пронзила секундная, но острая боль, которая волной пронеслась по всему ее телу. Но боль тут же прошла, уступив место ощущению, что у нее внутри что-то раздалось и наполнилось. В этом чувстве не было ничего неприятного, напротив, ее удовлетворяло сознание, что наконец-то они с Робином соединились в вечном танце жизни.
Но на Робина неожиданное открытие произвело гораздо более сильное впечатление. Он замер с выражением изумления на лице.
— Макси, но почему же ты мне не сказала?
Она улыбнулась и прижала его к себе, не давая уйти.
— Я знала, что у тебя будет очередной приступ благородных угрызений совести. Как они мне надоели!
Но что с тобой поделаешь — это твоя английская суть. — Макси приподняла бедра, чтобы он вошел в нее еще глубже. — Ты опять слишком много думаешь, Робин. Перестань!
Не в силах противиться, он возобновил движения: вверх — вниз, вверх — вниз… Хотя все это было ново для Макси, она чувствовала, как попасть с ним в ритм и ответить страстью на страсть. Она с восторгом принимала эту яростную мужскую атаку на свое тело и радовалась своей женской силе, которая смогла зажечь и вобрать в себя такое пылкое желание.
Вдруг тело Робина судорожно изогнулось и как бы окаменело.
— О Боже… — простонал он. Хотя на этот раз Макси не достигла той же огненной вершины, она как бы отраженно ощутила блаженное удовлетворение Робина.
Макси гладила его влажное от пота тело, чувствуя, как постепенно расслабляются его мышцы. Она лизнула его плечо. Ем понравился его соленый вкус и радовал стук сердца Робина, который раздавался так близко с ее сердцем.
Робин потерся щекой о ее щеку, потом медленно скатился с нее и встал с постели. Макси была в таком изнеможении, что в ней не осталось места даже для любопытства. Она только молча следила за Робином глазами. Вот уж верно, райский сад! Робин, надо полагать, привычен к наготе любовников, но для Макси она была новым и острым удовольствием. Он действительно похож на горного льва — такой же изящный, гибкий и полный неукротимого мужества. При воспоминании о том, как он был внутри нее, у Макси перехватило дыхание.
Робин подошел к умывальнику, открыл стоящий рядом шкафчик и что-то оттуда достал. Потом вернулся в постель и протянул Макси аккуратно сложенное полотенце. Она вытерлась им и обрадовалась, увидев, что крови совсем мало — всего несколько капель. Все-таки было бы нехорошо испачкать чужую постель.
Когда она покончила с этим делом, Робин вытянулся рядом с ней и опять заключил ее в объятия.
— Неужели я вызываю такую жалость, что ты решила пойти на крайние меры, чтобы немного меня подлатать? — спросил он с грустным смешком.
Макси улыбнулась.
— Доля правды в твоих словах есть, но ты несправедлив к нам обоим. Я хотела тебя, Робин, с первой минуты нашей встречи. А сегодня я решила перестать вести себя, как пресная английская барышня, и стать настоящей женщиной из племени могавков. — Она состроила страшную гримасу и укусила его за плечо. — О нашей свирепости ходят легенды. Мы берем все, что нам приглянется, бледнолицый.
Робин нежно потер ей затылок, положив большой палец в ложбинку на шее.
— Но ты меня удивила. Я никак не предполагал, что ты девственница: и возраст, и противозачаточный чай, и полное отсутствие девических ужимок…
— У ирокезов в одном доме часто живет несколько семей. Дети очень рано узнают о естественных отношениях между мужчиной и женщиной.
— К тому же ты как-то сказала, что женщины в вашем племени пользуются большей свободой в удовлетворении своих желаний. Во всяком случае, ты так естественно себя ведешь, как мало кто из европейских женщин. — Робин вопросительно посмотрел на Макси. — Но именно поэтому я не могу понять, как я у тебя оказался первым. Неужели американцы такие дураки?
Макси скорчила гримаску.
— Я уже говорила тебе, что мне встречалось много мужчин, считавших полукровку своей законной добычей. Но я еще в ранней юности решила, что не позволю использовать себя походя. Кроме того, мы так много разъезжали, что мне не пришлось встретить человека, у которого бы возникло ко мне серьезное чувство.
