Ширли Басби - Покорность ей к лицу
Уитли очень тщательно обдумал, что именно написать Шарбонно, — из страха, что письмо попадет в чужие руки. Внешне его послание являло собой простое письмо от старого друга. По счастью, он ни словом не обмолвился о подробностях, но сослался на предыдущие встречи, которые принесли обоим большое удовлетворение. Это выглядело как напоминание о старых добрых временах — и открывало возможность для новой чудесной встречи с Шарбонно.
Он ощутил уверенность. Этот парень прочитал письмо и может думать, что там есть что-то для него интересное, но наверняка он не знает ничего.
— Боюсь, я не совсем вас понимаю, — сказал Уитли. — Как мое письмо связано с вами? Я много лет знаком с Шарбонно. Мы ведем активную переписку.
— Через контрабандистов?
Уитли покраснел:
— Франция и Британия в состоянии войны. Обычные пути сообщения мне недоступны.
Последние слова едва слетели с губ Уитли, как он получил еще один удар ногой в лицо. Сильнее первого.
Уитли скорчился и завыл, а незнакомец наклонился и тихо сказал ему на ухо:
— Не тратьте мое время. Рассказывайте, что у вас есть такого важного, что вы написали с виду безобидное письмо приближенному Наполеона. И не надо мне рассказывать байки, что это просто письмецо от старого друга.
— Идите к дьяволу! — выплюнул Уитли и постарался отползти от незнакомца так быстро и далеко, как только мог.
— Я, без сомнения, так и сделаю. — Незнакомец пошел за Уитли и пнул его еще, на этот раз в ребра. — А вы если не ответите на мои вопросы, уверяю вас, окажетесь там раньше меня.
Уитли почувствовал, как ребро хрустнуло, и он задохнулся от боли. Страх вцепился ему в кишки. Он бросил взгляд на незнакомца, и холодный блеск его темных, почти черных глаз перепугал Уитли. Но жадность оказалась сильнее страха.
— Я не понимаю, о чем вы говорите! — вскричал он. — Клянусь вам, я просто написал старому другу!
— Будь по-вашему, — сказал незнакомец.
Следующие несколько минут он жестоко избивал Уитли сапогами по всему, до чего мог дотянуться. Когда он остановился, Уитли неподвижно лежал на полу, и только редкие прерывистые всхлипы давали понять, что он еще жив.
— Расскажите мне то, что я хочу знать, — сказал незнакомец все тем же спокойным тоном.
Уитли только захныкал и попытался уползти. Незнакомец вздохнул и снял сюртук, положил его на большой валун, а потом вытащил из-за голенища нож. Он перевернул Уитли лицом к себе и уселся на него сверху. Наклонившись так, что их лица разделяло всего несколько дюймов, он тихо спросил:
— Вы правда хотите умереть? Оно стоит вашей жизни? Не будет ли проще рассказать мне… и остаться в живых?
Уитли с трудом выговорил расквашенными губами:
— А зачем? Вы все равно меня убьете.
— Не убью, если мне понравится то, чем вы располагаете. — Он показал Уитли нож с узким лезвием: — Я очень искусно обращаюсь с этим маленьким инструментом. Я могу убивать вас часами, но перед смертью, mon amie, вы расскажете мне все, что я хочу узнать. — Он улыбнулся. — Конечно, вы могли бы рассказать прямо сейчас. Это спасло бы вас от боли, а мне сэкономило время.
— А если я расскажу, вы не убьете меня? — с готовностью спросил Уитли.
— Я ведь уже сказал, что не убью.
Уитли смотрел на нож. Все тело его пронизывала мучительная боль. Сколько ему еще терпеть эту пытку? Стоит ли оно того, чтобы умереть? Его затошнило, когда он понял, что верного и безопасного выхода у него просто нет. Если он не заговорит, он умрет. Если заговорит — может быть, и выживет. И он заговорил.
Закончив рассказ, он затаил дыхание. Жизнь? Или смерть?
Незнакомец долго молчал, погрузившись в свои мысли. Потом он изящным движением встал:
— Вы глупы. Слишком глупы, чтобы жить дальше.
Уитли захныкал и отпрянул от него. Незнакомец с отвращением бросил ему:
— Хватит. Я не намерен вас убивать. — Он оставил Уитли там, где тот и лежал, сунул нож за голенище, надел сюртук, посмотрел на своего пленника: — Полагаю, вам стоит для заслуженного отдыха выбрать другой континент. Я думаю, что в Америке есть места, которые многим напоминают Англию. — В его глазах стоял лед. — Предупреждаю, что если наши пути еще раз пересекутся или же я узнаю, что вы опять суете нос не в свое дело, я не поленюсь выследить вас и перерезать глотку. Мне следовало бы сделать это сейчас, вы же понимаете.
Уитли, не веря своему счастью, энергично закивал. Незнакомец повернулся и пошел прочь.
— Погодите! — отчаянно завопил Уитли, тщетно пытаясь освободиться от пут. — А как же я?
— Я пришлю Колларда, — ответил незнакомец, не оглядываясь и не сбавляя шагу. — Он освободит вас. Уитли, я настоятельно рекомендую вам убраться из этих мест в течение часа после этого. — Он оглянулся. — Если я узнаю, что вы не послушались…
Уитли сглотнул и закивал. Когда незнакомец исчез, у него вырвался вздох облегчения. Оставшись в одиночестве в холодной и мрачной пещере, несмотря на боль, пронзавшую все тело, Уитли попробовал освободиться от веревок на руках и на ногах. Вдруг он солгал и оставил его здесь умирать?
Незнакомец связал его крепко, и когда боль стала невыносимой, Уитли замер, тяжело дыша. Он надеялся, что незнакомец сказал правду. Он ждал, казалось ему, уже много часов, время от времени пробуя веревки на прочность, но каждая его попытка заканчивалась тем, что он, измученный, потерпевший поражение, валился на каменистый пол пещеры. Когда в конце концов он услышал, как кто-то карабкается по скалам ко входу, он едва поверил своему счастью.
— Коллард! Коллард! Это вы? Я здесь! — закричал он.
Это и вправду оказался Коллард. Уитли никогда в жизни так не радовался.
— Слава Богу, вы пришли! — счастливо возопил он, совершенно забыв о том, что Коллард его предал.
Коллард ничего не сказал. Он подошел к Уитли, вытащил нож и сел на колени подле него.
Уитли с готовностью протянул ему связанные руки. Коллард хмыкнул, схватил Уитли за волосы, запрокинул его голову назад и перерезал ему горло аккуратно, как мясник козлу.
Уитли заблеял, дернулся и затих. Убедившись, что Уитли мертв, Коллард встал и небрежно вытер лезвие о штаны.
— Не знаю, что он там говорил, — пробормотал он себе под нос, глядя на труп Уитли, — а оставлять свидетелей все-таки не стоит.
Новобрачные ничего не слышали об исчезновении Уитли до тех пор, пока в субботу после обеда их не приехал навестить Гаррет. Маркус и Изабел провели чудесное утро, бродя по конюшням. Изабел рассказывала об изменениях, которые она хочет внести, и Маркус согласно кивал, потому что находил ее идеи великолепными. Они улыбались и смеялись, их руки и тела то и дело соприкасались. Любой, кто их увидел бы, сразу понял бы, что они без памяти влюблены друг в друга. Когда Томпсон объявил о приезде Гаррета, Маркус сидел в кабинете и разбирался с делами поместья, а Изабел уединилась с домоправительницей, чтобы познакомиться с порядком жизни в имении и обсудить нововведения, которых потребует присутствие в доме бойкого двенадцатилетнего мальчугана. Когда Гаррет вошел, Маркус с облегчением отбросил стопку бумаг, которые по всем правилам представил ему сегодня утром управляющий, и встал, протягивая руку для приветствия.
