Джейн Фэйзер - Венера
— Отчего же? Синяки скоро пройдут.
— Это я не из-за них, — сказала Полли.
— А из-за чего же еще? — поинтересовался Ник, подходя к ванне и пробуя рукой воду. — Где-то здесь должно быть мыло…
Полли молча протянула ему гладкий, душистый, розовый кусочек.
— Вот оно. Его нельзя оставлять в воде, иначе растает.
— Какая, однако, бережливость! — проговорил шутливо Николас. — А ну-ка повернись, я помогу тебе.
— Подождите, я хочу еще немного посидеть просто так, — заявила решительно Полли. — Горячая вода отлично лечит синяки и ссадины.
— Я так и не услышал от тебя, почему именно ты не желаешь больше ездить верхом?
Ник стал осторожно растирать плечи и грудь Полли.
— А потому, что я отказываюсь садиться впредь на эту неповоротливую клячу, независимо от того, будете вы держать поводья или нет.
— Но позволь, я и не думал предлагать тебе ездить на пегой лошади. Должен признаться, я порядком ошибался в отношении тебя.
— О! — произнесла Полли, не зная, что и сказать.
— Отныне Кроха — твоя, — объявил Николас, приподняв подбородок своей любимой и заглянув ей в глаза. — Я дарю ее тебе.
— О! — снова вырвалось у Полли. Это известие было столь неожиданным, что она, буквально обезумев от счастья, не смогла произнести ни слова.
Николас поцеловал ее и с улыбкой посмотрел на нее, порозовевшую от радости и горячей воды.
— Скажи, детка, теперь-то ты простила меня за то, что упала по моей вине с лошади?
— Вот как, вы хотите купить у меня прощение, сэр! — Глаза ее сияли, и она, привстав, сама поцеловала Ника. — Когда тебе подносят на день рождения такой щедрый подарок, разве можно быть настолько неблагодарной, чтобы не простить любые обиды?
— На день рождения? — удивился Николас. — Что ты имеешь в виду?
Полли пожала плечами:
— То, что в среду мне исполняется восемнадцать.
— Почему ты раньше не сказала мне об этом?
Полли снова пожала плечами.
— Этот день всегда проходил незаметно. Иногда я даже забывала о нем. — Она улыбнулась. — Хотя однажды произошло чудо. Я была еще совсем маленькая, и Пруэ подарила мне тряпичную куклу.
Девушка засмеялась, не замечая, какое действие оказывает ее рассказ на Николаса.
— Я очень долго хранила эту куклу, пока она, обветшав, не рассыпалась на части. А потом я собрала лоскутки и обращалась с ними так, словно это все еще была моя Анни. Но это длилось недолго. Как-то раз Пруэ взяла и выбросила их. Наверное, у них был ужасный вид: ведь обычно тетка не обращала внимания на такие вещи…
— И это был единственный подарок за всю твою жизнь? — спросил изумленно Николас, не в силах постичь услышанное.
— Ну да, — ответила Полли. — Если бы были еще какие-нибудь, думаю, я запомнила бы…
— Конечно, детка, — произнес Николас, чувствуя, что в горле у него стоит ком. Он не находил слов, чтобы выразить ей свое сочувствие, слушая ее безыскусный рассказ о злосчастном детстве.
«Больше никогда день рождения Полли не пройдет незамеченным!» — дал сам себе клятву Ник.
— Стало быть, тебе вот-вот исполнится восемнадцать лет. Что ж, замечательная дата! Я должен теперь относиться к тебе как к совершеннолетней — с должным уважением.
— Вот еще! Не думаю, чтобы мне так уж было это нужно! «Уважение» — как скучно это звучит! Впрочем, оно вам никак не помешает, когда вы задумаете в следующий раз вот так же дернуть Кроху за поводья.
— Хватит об этом, детка! Кто старое помянет…
— Будь по-вашему!
— Вот и хорошо. А теперь повернись, я помогу тебе. Я отлично умею врачевать и телесные, и душевные раны!
Глава 18
-Надеюсь, вы вполне оправились после столь неприятного происшествия, госпожа Уайт? — спросил герцог Букингемский, ласково улыбаясь.
Они находились в одной из многочисленных уютных гостиных графа Пемброука. Повсюду слышались веселые голоса и громкий смех. Взглянув на своего собеседника, Полли обнаружила, что тот смотрит на нее с презрением и откровенной враждебностью. Она в отчаянии оглянулась, надеясь увидеть Ника, но его поблизости не было.
Заметив ее смятение, герцог пожал плечами:
— Кажется, я сказал нечто, весьма огорчившее вас. Но это всего лишь невинное любопытство, поверьте мне, дорогая моя.
— Прошу прощения, милорд, я думала о своем… Благодарю вас, со мной все в порядке. Да оно и не могло быть иначе…
— Вот как? А мне показалось, что ваш… покровитель думал совсем по-другому.
— О чем это вы, сэр?
Полли с надеждой оглянулась вокруг, словно ища спасения.
— Видите ли, лорд Кинкейд был ужасно встревожен, — ответил герцог. — Насколько я понимаю, он боялся за вас.
— А почему, собственно, это вас так удивляет, герцог? — спросила вдруг Полли, заставив себя не обращать внимания на настойчивый взгляд Джорджа Виллерса.
— О, напротив, это ничуть не удивляет меня, дорогая моя, — усмехнулся герцог. — Любовь — великая сила, не так ли?
Полли с отчаянием и испугом посмотрела на него.
— Но, само собой разумеется, мы не станем говорить об этом при посторонних, — продолжал он елейно-сладким голоском. — Это будет наш маленький секрет!
Видя, что слова его произвели должный эффект, лишив Полли дара речи, герцог поклонился ей с подчеркнутым почтением и направился к карточному столу, за которым сидели несколько джентльменов.
Полли стояла в оцепенении, стараясь преодолеть невольный страх. Что все это значило? Что такого заметил герцог? На что он намекал? В общем, надо как можно быстрее разыскать Ника.
Подобрав юбки, Полли торопливо направилась к выходу, но, пройдя несколько шагов, остановилась.
«Зачем так волноваться?» — подумала девушка. Даже если он догадался, что она и лорд Кинкейд связаны не только чисто деловыми, но и любовными узами, так что из того? Все, что ей нужно было выведать относительно герцога, она уже узнала и поэтому могла теперь ничего не бояться.
Успокоив себя таким образом, Полли вернулась в гостиную и присоединилась к группе весело беседующих дам.
— Вы выглядите таким счастливым, герцог! — проницательно заметила леди Кастлмейн, пряча лицо за черной шелковой маской.
— Вы так думаете? Что ж, мне, пожалуй, тоже стоит носить маску, чтобы мои мысли и чувства нельзя было столь легко прочитать, — произнес иронично герцог.
— Чтение чужих мыслей доступно отнюдь не каждому, а только тем, кто владеет тайной этого ремесла, — изрекла миледи. — И от меня вам не скрыть своего настроения. Вы чем-то весьма довольны, признавайтесь, герцог!
Джордж Виллерс улыбнулся, усаживаясь в резное кресло и разглаживая несуществующую складку на рукаве своего небесно-голубого камзола.
