Сюзанна Энок - Сердце ждет любви
— Грубиянка, — тихо усмехнулся он.
— Я знаю, чего хочу. — Она поцеловала его, наслаждаясь его сильным телом, лежавшим под ней, и возбуждением, которое она чувствовала между его бедер.
— Знаешь?
— А тебе никто не говорил, что ты слишком много болтаешь?
Смех вырвался из его груди, в черных глазах вспыхнули искорки приятного изумления.
— Только мои друзья, — ответил он.
— Тогда и я должна быть твоим другом.
— А это так и есть, Розамунда. Хотя я никогда не занимался этим с кем-нибудь из моих друзей. — Он просунул руку между ними, расстегнул свои панталоны и сбил ее юбки повыше к талии.
Она медленно опустилась на него, ощутив, как возбужденный член без особых усилий вошел в нее. Ни одна женщина, с которой он делил постель, не была ему другом. Она тяжело дышала, то поднимаясь, то опускаясь, а у него вырывались стоны. Ей нравилось слышать эти звуки.
Брэм обхватил ее бедра, то подталкивая ее вверх, то опуская. Она смотрела ему в глаза и видела в них вожделение и удовольствие от его все убыстрявшихся движений, сопровождавшихся первобытным рычанием, — мужчина достигал пика наслаждения.
Роуз без сил упала на его грудь, ее сердце билось так сильно, что она боялась, что оно вырвется из ее груди. Брэм обхватил ее и прижал к себе. Они долго лежали так, Дышали одним дыханием, их сердца бились в едином ритме, который только что был общим для их тел.
— Теперь мне пора уходить, — наконец прошептала она.
— Потерпи немного, — сурово ответил он, когда она отстранилась от его груди, — скоро мы с тобой проведем вместе целый день… Нет, целую неделю… вместе и голые.
— Неделю? — повторила она, снова садясь в кресло, Расправляя свои юбки и зачарованно глядя на голую нижнюю половину его тела. Он был великолепен. — Мы оба умрем, когда она кончится.
Брэм улыбнулся:
— Именно так я бы и хотел умереть. Достойный конец.
Мысль о неделе рядом с ним пробудила в ней желание подумать о себе. Ибо час, день, неделю, всю жизнь в его обществе она очень хотела бы провести. Если они оба останутся живы, конечно. Как минимум.
— Что ты собираешься делать? — спросила она, когда он отпер дверь и раскрыл ее.
— У нас в запасе четыре дня. И три, чтобы мы успели отозвать объявление из газеты. У меня есть кое-какие идеи, но рассказ о них занял бы больше времени, чем их исполнение. — Он улыбнулся. — Ты должна доверять мне, Розамунда.
— Я доверяю тебе, Брэм, — сказала она, и это был честный ответ.
Он поцеловал ее в кончик носа, когда появился дворецкий.
— Спасибо. Теперь поезжай домой и при любых обстоятельствах держись от него подальше. — Брэм помрачнел. — Может, Косгроув думает, что я знаю только то, чему он научил меня, но он скоро поймет, что ошибается. Пусть это случится скорее.
Глава 18
— И он подошел к тебе прямо посреди Сент-Джеймс-парка? — В верхней гостиной Бромли-Хауса Салливан то подходил к окну, то отходил от него. — Ты больше никуда не пойдешь без меня в этом проклятом городе.
— Ему была нужна Роуз, — сказала Изабель, сидевшая на низкой кушетке у камина. — А я случайно оказалась рядом. И сядь, пожалуйста, Салливан, у меня уже голова болит.
Он сразу же перестал расхаживать по комнате и уселся рядом с ней. Немного успокоившись, он обнял ее за плечи и привлек к себе.
— Меня беспокоит то, — задумчиво сказал он, целуя ее золотистые волосы, — что он даже не врал, говоря, что обстоятельства изменились. Они и в самом деле ухудшились.
— Ты думаешь, Косгроув вынуждает Брэма как-то ответить ему?
— Весьма вероятно. Не знаю, будет ли для него победой, если наш друг убьет его и Брэма за это повесят.
— Но он явно не намерен быть убитым.
Салливан взглянул на жену, уютно устроившуюся рядом с ним. Изабель принесла ему радость, которую он и не думал найти в своей жизни. С такой умницей всегда было интересно. Чтобы разгадать, как работает ее быстрый ум, ему бы потребовалась целая жизнь, и он охотно искал разгадку.
— О чем ты думаешь? — спросила его жена.
— Я думаю, что ты права, и для того, чтобы не быть убитым, Косгроуву требуется действовать первым. — Он наклонился и, положив руку на ее округлившийся живот, нежно поцеловал ее. — Нам надо быть готовыми помочь ему, потому что он сам не попросит нашей помощи. И еще я думаю, что до ужаса люблю тебя.
Она ответила ему поцелуем.
— А я тебя.
Брэм сел на Титана и посмотрел на большой серо-белый дом на углу улицы. Сегодняшний день был суетлив, как день охоты на лис. Вверх и вниз. Туда и сюда. Пока он не почувствовал такую усталость, что едва держался на ногах. За завтраком ему захотелось распродать все, что у него было, чтобы удержать Розамунду в Лондоне. К полудню ему уже хотелось, чтобы она уехала немедленно, ибо Брэм был убежден, что его намерение сесть в тюрьму или быть убитым обеспечит ее полную безопасность.
Она призналась, что он нравится ей. Нравится… Как кому-то приглянулась его лошадь или собака. И даже такой малости ему было достаточно, чтобы все снова перевернулось. Если она хотела остаться в Лондоне, то он стремился обеспечить ее безопасность.
Все кончилось тем, что он оказался верхом на лошади в пятидесяти футах от дверей Джонс-Хауса. Конечно, он бывал тут и раньше; черт побери, да он здесь вырос. Последние несколько лет он приезжал сюда, только когда его звали, — получить ежемесячное пособие или выговор, приправленный угрозами и презрением.
За две оставшиеся ночи он, вероятно, мог бы выиграть достаточно денег, необходимых, чтобы откупиться от Кингстона Гора. К сожалению, существовала опасность, хотя и не очень большая, что у него не будет этой ночи или что он может ничего не выиграть. Или еще хуже — проиграть что-то из того, что уже скопил. Ведь большие цифры означали и большие ставки, большой риск.
И было еще что-то, чего в этом случае он не мог себе позволить, — потерпеть неудачу.
Расправив плечи, он толкнул коленом Титана и направил его на короткую полукруглую подъездную дорогу. Он будет сдержанным, не даст волю своему языку и получит то, что ему так нужно. Выбора у него не оставалось.
Солидный, широкоплечий дворецкий распахнул перед ним дверь.
— Лорд Брэмуэлл, добрый день. — Он наклонил голову.
— Здравствуй, Спейк. Его светлость сейчас у себя?
— Насколько я знаю, он переодевается к обеду. Если вы желаете подождать здесь, я доложу.
Итак, он должен дожидаться в холле. Герцог, без сомнения, подумает, что если его оставить в гостиной, то он может украсть серебряные подсвечники. Левонзи, очевидно, не понимал, что целью игры было вывести отца из себя, при этом, по возможности, не касаясь его лично.
