Шанна Кэррол - На берегах любви
Мари почувствовала, что снова теряет сознание. Неожиданно чья-то рука приподняла ей голову, а у губ оказалась чашка с водой. Джузеппе! Она хотела взглядом поблагодарить его, но в этот момент караульный с мушкетом оттолкнул ее благодетеля ударом приклада.
– Пошел прочь отсюда! Когда мы решим дать ей воды, то сделаем это сами.
– В чем дело, сержант?
Моряк посторонился, давая дорогу офицеру. Мари показалось, что она узнает его. Вот он подошел ближе. Пуллэм!
Лейтенант нагнулся и внимательно оглядел ее. Если он и испытывал хотя бы малейшее сочувствие к ней, то хорошо это скрывал. Видимо, сейчас главным для него было произвести должное впечатление на подчиненных.
– Итак, вы живы. – Он быстро оглянулся. – К сожалению, я ничем не могу вам помочь. Надеюсь, вы это понимаете?
Мари дотронулась до шишки на голове и поморщилась от боли, потом перевела взгляд на виселицу.
– Я должна к ним присоединиться?
Пуллэм издал какой-то невнятный звук; от вида мертвых тел у него самого все переворачивалось внутри.
– Нет. Капитан Грегори особо настаивает на том, чтобы вам не дали умереть.
Он замолчал, видно, припоминая ту ночь, которую они провели вместе. Невероятно: женщина, которая могла предаваться любви с такой неподдельной страстью, оказалась мятежницей, пираткой, убийцей…
– Вас предадут суду и покарают публично, для примера. Мне придется подчиниться. – Пуллэм выпрямился. – Сержант, соберите команду. Мы отправимся, как только все будут на борту. Надеюсь, это не займет у вас больше получаса.
– Да, сэр.
– А вы, доктор, можете продолжать свое дело. Только смотрите, чтобы она не сбежала, иначе поплатитесь головой.
Джузеппе робко приблизился; лицо его было бледно как мел, руки тряслись. Но по крайней мере он свободен. Значит, трюк с наручниками сыграл-таки свою роль и избавил его от виселицы.
– Прости, Рейвен. Ты всегда хорошо ко мне относилась, не насмехалась надо мной, как некоторые. Я бы очень хотел тебя отпустить, но…
– Не думаю, что, даже будь я свободна, мне удалось бы далеко убежать – у меня голова очень кружится, а ноги почти не шевелятся, как будто они из ваты. – Она с благодарностью сделала глоток воды из чашки, которую Джузеппе поднес к ее губам. – Что стало с остальными? Все погибли?
– Вовсе нет. Они скрылись в горах. Поймали только этих троих. Некоторые с вашего корабля тоже добрались до берега, не знаю только, что стало с ними потом. Пуллэм сам распорядился поджечь город, в отместку за смерть своих моряков.
Мари тяжело вздохнула:
– Значит, они по крайней мере не собираются уничтожить весь остров?
– Нет. Им нужна только ты. Они хотят отвезти тебя обратно в Англию, чтобы там повесить. – Лицо его сморщилось словно от боли.
– Я ничего другого и не ждала. Хотя лучше, если бы это совершилось побыстрее.
– Грегори весь раздувается от гордости, как свинья, набитая дерьмом. Говорит, что тебя будут отменно охранять всю дорогу до самого Лондона, а уж там он тебе отплатит за все неприятности, которые ты ему причинила.
Внезапно чьи-то грубые руки подняли Мари на ноги. С полдюжины моряков похотливо разглядывали стройную фигуру женщины в смятой блузе и бриджах.
– Твое дежурство окончено; теперь есть кому присмотреть за ней, костоправ.
– Но мне сказали…
– Быстро в лодку, не то мы прикончим тебя здесь.
Джузеппе моментально исчез. Оставленная Мари покачнулась без поддержки, но все же ей удалось устоять на ногах. Нельзя показывать им свою слабость.
– Ну, парни, что скажете? Вот это пиратка так пиратка!
– Точно. Лакомый кусочек!
Сильный толчок, и она вылетела прямо на середину тесного круга.
– Все хорошо знают, – прошипела Мари, – какие свиньи и подонки служат на королевских кораблях. Такие вы и есть.
Кто-то хлестнул ее по лицу – щека загорелась огнем. Огромным усилием Мари заставила себя распрямиться и взглянула прямо в лицо обидчику. Тот снова занес ладонь.
– Капрал! – раздался гневный голос Пуллэма. – Немедленно прекратить!
Что ж, и то хорошо. Помочь ей он не может, но по крайней мере, пока она на его ответственности, эти негодяи не причинят ей вреда.
Моряки вытянулись в струнку, держа мушкеты у плеча.
– Ваше имя?
– Гиннесс, сэр. Роберт Гиннесс. Капрал его величества короля…
– Достаточно. Насколько я знаю, вам никто не поручал наказывать пленных.
– Да, сэр.
Остальные члены команды молчали, благодаря судьбу за то, что не они оказались виновниками происшествия. Тот, чье имя становилось известно начальству, мог ожидать от капитана Грегори чего угодно.
– Лодки готовь! – раздалась чья-то оглушительная команда.
Из-за деревьев показался еще один отряд моряков, и тут же вокруг началась лихорадочная деятельность. Пуллэм выхватил шпагу и взмахнул ею над головой. В ответ «Брестон» изрыгнул облако дыма. Раздался оглушительный залп, засвистели ядра.
Мари почувствовала, как ее тащат куда-то. Она успела лишь понять, что береговая команда возвращается на корабль под прикрытием огня с «Брестона». Все заняли свои места. Пуллэм, садившийся последним, неожиданно дернулся и, схватившись за левое плечо, неловко перевалился через борт внутрь лодки. Поразившая его пуля прилетела откуда-то из города, однако из-за дыма никто не разглядел стрелявшего.
Никакой дополнительной команды уже не требовалось – все лодки дружно устремились к кораблю, в то время как Джузеппе, пробившись к раненому лейтенанту, принялся на ходу оказывать ему помощь.
Мари оглянулась на Мистере: крохотные фигурки, сбегая с лесистых холмов, суетились в надежде спасти то, что еще осталось от города Ла-Каше. Но ей уже никто не поможет. Сейчас ее привезут на корабль, прямо в руки Грегори. Как он, должно быть, ее ненавидит – ведь она выставила его голым перед всей командой и увела у него корабль. Теперь он не упустит случая отомстить, унизить ее. От этой мысли Мари вся сжалась. Любая смерть лучше того, что может придумать этот маньяк.
Неожиданно, не думая больше ни о чем, она рванулась к борту, и тут же сидевший ближе к ней моряк взмахнул увесистым кулаком. Боль ослепила ее, и она провалилась в темноту.
Странное оранжевое сияние возникло перед ее глазами, и Мари очнулась. Туманные, расплывающиеся лица постепенно обрели отчетливые очертания. Одно из них было ей хорошо знакомо. Вот оно приближается; слой пудры не может скрыть безобразный шрам на щеке, глаза горят злобным торжеством.
– Счастлив снова видеть тебя на моем корабле.
Мари содрогнулась. В промокшей одежде, с мокрыми, спутавшимися волосами, она ощущала себя изношенной тряпичной куклой, которой успели попользоваться множество ребятишек. Каждая ее мышца, каждая клеточка болела невыносимо. Дрожащими пальцами она дотронулась до разламывающейся от боли головы, и только тут обнаружила, что лежит на полу. У ее ног стоял какой-то молодой моряк.
